Найти Эдем - Алексей Корепанов

«Вот и пригодились уроки Колдуна», – подумал Павел и, напрягшись, разорвал горящую веревку. Подскочил к одутловатому, который уже тихо постанывал, и сорвал с него автомат. Бросил взгляд на курчавого – тот дышал, не открывая глаз, и выдувая из ноздрей кровавые пузыри – и повернулся к противоположной от двери стене. Под его сосредоточенным взглядом по стене побежали трещины, повторяя контуры камней, – застучало, загремело, вываливаясь, обрушиваясь, – и Павел рванулся в образовавшийся, затянутый пылью проем, сжимая в руке автомат.

Он бежал по пустынным улицам с редкими цепочками горящих фонарей, небо было темным и беззвездным, кое-где светились трепещущим светом окна домов и на балконах сидели люди. Люди встречались на улицах, но никто не бросался наперерез, не пытался задержать – оглядывались на топот, прижимались к стенам, а идущие навстречу останавливались и молча сопровождали его взглядами.

Звуков погони пока не было слышно. Он миновал площадку с амфитеатром широких скамеек, длинное здание с колоннами, площадь с памятником толстому бородачу, углубился в лабиринт узких улочек. Вдали, наконец, раздались выстрелы. Он свернул, потом еще раз, чуть не сбив с ног стоящих у фонаря мужчину и женщину, перешел на быстрый шаг. По его расчетам, ворота были совсем рядом. Редкие выстрелы доносились все ближе – видимо, преследователи бежали другой, более короткой дорогой, и стреляли, конечно, не наугад, в надежде на случайную удачу, а явно предупреждая охрану у ворот.

Павел опять свернул, рассчитывая, что теперь прямо в конце улицы покажутся ворота, но вместо этого обнаружил незнакомый, совсем узкий переулок, перегороженный грудой валунов. Он пошел назад, стараясь ступать бесшумно, прислушиваясь к выстрелам, – но выстрелы внезапно прекратились. Опять свернул. Не то. Двинулся еще дальше, забирая влево, миновал неосвещенный переулок, вышел на небольшую площадь, от которой расходились в разные стороны сразу пять или шесть улиц. Посредине площади отражал кольцо фонарей маленький круглый бассейн. Возле него на коленях стоял человек, положив голову на каменный парапет.

Павел пересек площадь, косясь на редкие освещенные окна, и подошел к бассейну. Мужчина спал, даже чуть похрапывал, и беззвучно шевелил губами. Павел огляделся и похлопал его по плечу.

– Вот именно… именно… – пробормотал мужчина, потерся щекой о камень, но не проснулся.

Тогда Павел применил совет Колдуна. Он положил автомат, сел рядом с горожанином, зажал его голову между своих коленей, сдавив щеки, и принялся сильными энергичными круговыми движениями тереть уши утомившемуся от возлияний. Вскоре горожанин затряс головой и замычал, пытаясь вырваться, и тогда Павел схватил его за шиворот просторной светлой рубахи, покрытой большими темными пятнами, и несколько раз окунул лицом в бассейн.

Горожанин отфыркивался и отдувался, мотал головой, недоуменно озирался.

– Где городские ворота? – спросил Павел, наставив на него автомат.

– А… О… – сказал горожанин. Взгляд его почти мгновенно стал вполне осмысленным. Он еще раз осмотрелся и пробормотал:

– Восьмиугольная… Как я здесь?.. Вон там стена… Значит, – он с пьяной задумчивостью поводил у носа пальцем, – значит, там ворота… По Кривому подъему… – Он ткнул пальцем куда-то вправо.

– Какая стена – городская? – быстро спросил Павел.

– А какая же еще? – возмутился было горожанин, но тут же опустил голову и старательно выговорил, набрав воздуха. – Я… никого… не тр-рогаю…

Павел вскочил и бросился через площадь, но не вправо, к Кривому подъему, а прямо, к городской стене. Незачем лезть в ворота, где ждет целая армия лучников и автоматчиков. Есть стена, а он попытается сыграть роль иерихонских труб! Только бы они не сообразили, куда он стремится, и не окружили кольцом Священный Холм.

Он остановился в тупике между домами, смерил взглядом высокую темную стену и перекрестился. Пусть затрубят трубы, воскликнет народ громким голосом – и обрушится стена Иерихона! Хватит ли сил?

Сил хватило. С грохотом покатились камни, открывая путь к холму. Павел выбрался через пролом и побежал сквозь шумящее под ветром цветочное море к далеким кострам. От пережитого напряжения у висков плескалась горячая боль. Застучали выстрелы от ворот. Вскочили на ноги люди у костров, стали бросать сучья в огонь, так что шлейфы искр взметнулись в темное небо; несколько раз выстрелили в ответ. Затем начали уходить от костров, потянулись к дороге, по которой от городских ворот бежал кто-то с факелом. Павел понял: Розовый Страж пытается отрезать его от спасения, и потому послал гонца предупредить охранников Священного Холма. Если отрежут – начнут выслеживать, а дальше все понятно…

У костров было пусто, и Павел, напрягая все силы, прорывался сквозь заросли, благодаря Создателя за разгулявшийся ветер – в шуме цветов тонули все другие звуки. За линией костров страх на мгновение уперся ему в грудь, заставляя замедлить бег, но тут же увял, испепелился, пропал, потому что Павел уже четко представлял, как с ним бороться. У подножия холма он оглянулся. Факел, зажатый в чьей-то руке, горел на дороге у линии костров; смутно выступали из темноты толпящиеся люди. Он лег на живот, прижал к себе автомат и, превозмогая жгучую боль в висках, которую некогда было отстранять, послал мысленный приказ.

И вновь погрузился в черную, вспыхивающую искрами, необъяснимую круговерть, которую Розовый Страж назвал туннелем.

Над низиной висел плотный сизый туман. По красноватой поверхности речной воды, неприятно напоминающей кровь, сновали многоногие блестящие насекомые, то и дело выскакивая на пологий берег и зарываясь в мокрый песок. Небо за рекой тоже наливалось краснотой, и медленно багровели белые облака. Деревья на холмах казались черными, вокруг стволов кольцами лежала опавшая за ночь ржавая листва. Рубашка Павла была влажной от утренней сырости и он, вновь вспомнив уроки Колдуна, сосредоточился, представил себя костром – и почувствовал, как по телу постепенно растекается тепло.

Согревшись, он еще немного постоял на берегу, закинув за спину автомат и наблюдая, как плещутся, выскакивают из воды длинные змеевидные рыбы, заставляя разбегаться блестящих насекомых. Он ждал, когда туман исчезнет под солнцем – шагать к туннелю по мокрой траве во влажном маслянистом тумане, отдающем болотом, ему не хотелось. Да и спешить было некуда. Он стоял на берегу рядом с танком, до самой башни оплетенным вьющимися черно-зелеными растениями с колючими крючками-коготками, словно приклеенными к броне, стоял и смотрел, как мечутся по воде блестящие искорки-насекомые.