Боевой дракон - Кристофер Раули

– Думаю, они пришли поговорить с адмиралом Кранксом. Ведьмы любят контролировать все на высшем уровне. – Голос Мануэля был подозрительно неприязнен.

Энди с тревогой повернулся к Релкину. Тот пожал плечами:

– Не спрашивай меня, я могу только, как и ты, строить догадки. Но думаю, что-то связанное с нашей миссией, что же еще может быть?

– Хотел бы я знать, – сказал Энди.

– Как и мы, – подхватил Свейн.

– Вышли в море практически без подготовки. Качаемся на волнах, словно галерные рабы. Время года такое, что и рыбы не поймаешь. И ни тени догадки – куда мы идем.

Дверь на мостике снова отворилась и выпустила одну из серых фигур. Капитан Зудит Олинас несколько минут говорила с колдуньей, снова и снова показывая рукой на такелаж. Совершенно ясно, она демонстрировала свое судно, которым гордилась. Потом фигурка в сером легко спрыгнула с мостика на шкафут и побежала по сходням на верхнюю палубу.

– Релкин, я так и надеялась тебя найти здесь, – сказала Лагдален из Тарчо.

– Рад тебя видеть.

Они обнялись. Потом Релкин представил Энди, с которым Лагдален раньше не встречалась, а после она обменялась рукопожатиями со Свейном и Мануэлем.

Энди с благоговением взирал на красивую молодую женщину, облаченную в одежды сестер. Совершенно очевидно, она была очень важной персоной, но при этом водила дружбу с драконопасами.

– Ты к нам надолго? – спросил Релкин.

– Не думаю. Леди собирается вернуться на «Лиру», а потом уйти на ней. Леди надеется дойти до Богона раньше, чем весь флот.

– Богон? Где это, во имя Матери? – воскликнул Свейн.

– Стыдись, Свейн, поминать имя Матери всуе, – укорила Лагдален.

– Прости, леди, я просто слишком удивился.

– Отпускаю тебе твой грех.

Лагдален поймала взгляд Релкина. Ее печальная полуулыбка подтвердила невысказанные мысли. Кем она стала, если может дать отпущение? Она вознеслась очень высоко с тех пор, как они встретились впервые; она – робкая послушница в храме, он – неотесанный молодой провинциал, мечтающий незаконно поступить на службу в легион. Оба с тех пор сильно повзрослели. Каким далеким теперь все это кажется!

– А на твой вопрос, Свейн, отвечу: Богон – это на восточном побережье Эйго. Тропическая страна с огромными лесами и великими реками.

– А зачем мы туда идем? – спросил Мануэль.

– Это первые слова, которые мы слышим о нашей миссии, – сказал Свейн, – кроме «очень важно» и «совершенно секретно».

Лагдален, похоже, сама испугалась, что открыла слишком много:

– Все, что могу сказать, это то, что идем мы не в сам Богон. Там мы сойдем с кораблей и отправимся в глубь континента.

– Но зачем? – спросил Мануэль.

– Простите, я не могу вам этого сказать.

Она разгладила складку на своем одеянии и обменялась улыбкой с Релкином:

– Как драконы пережили шторм?

– Думаю, они получили от него большое удовольствие. Им только очень хотелось выйти и поплавать в холодной морской воде. И они все время хотят есть.

– Какие они странные, удивительные создания. Хотеть есть, когда тебя качает вверх и вниз! Все были больны. Кроме экипажа, конечно. Даже Серая Леди болела.

Релкин улыбнулся:

– Тебе тоже было плохо, Лагдален?

– Немного, не так, как остальным.

– Так, значит, мы идем в Богон, через весь океан. Джунгли, чудовища и тому подобные вещи, – озадаченно бормотал Свейн.

– Мы идем в Богон, – повторил Мануэль, – а оттуда пойдем дальше, в глубь Эйго, темного континента.

      Глава      

одиннадцатая

амое сердце темного континента! Кто-нибудь знает, что там находится?

– Мифы, легенды, а с недавнего времени – откровенно жестокий разум.

Адмирал Кранкс кивнул и отхлебнул келут из чашки:

– Я помню ваше обращение к Имперскому совету, вы рассказывали об этом разуме.

У женщины, с которой он разговаривал, была на редкость обыкновенная внешность. К тому же выглядела гостья истощенной. Одежда простого покроя: серый шерстяной балахон, надетый на белую рубашку, и белые штаны. Тонкие седые волосы собраны на затылке. Ни драгоценностей, ни косметики, ни вообще каких-либо украшений.

Адмирал, впрочем, знал, что женщине этой несколько сотен лет, что она – величайшая колдунья своего времени и что за образом, в котором она появляется, скрыто больше, чем кажется на первый взгляд.

Она остановила на собеседнике взгляд, серых глаз, сияющих особенным светом.

– Угроза эта хорошо известна тем, кто Служит Свету, – сказала она сухо. – Это первый шаг по дороге абсолютной материальной власти. В конце этого пути человек берет под контроль мельчайшую частицу материи и делает из нее оружие. Такое оружие, которое может разрушить в мгновение ока весь материальный мир.

– И мудрость предостерегает нас! – горько усмехнулся адмирал. – Что до меня, то я человек приливов и парусов и предоставляю подобные проблемы тем, кто мудрее меня, хотя должен признать, что мы сами создали немало нового. У нас есть эти большие корабли, способные обогнать на море любого врага. А когда мы не можем избежать сражения, мы используем собственное оружие, поистине страшное.

– Да, адмирал, огненные стрелы и катапульты действительно сеют страх и разрушение, но поверьте, все это игрушки по сравнению с темными плодами дороги власти.

Кранкс отставил чашку с келутом:

– Значит, отсюда следует вывод, что мы должны разрушить зародыш этого ужасного плода?

– Именно так, сэр, и если ваш флот сумеет доставить силы на побережье Богона без потерь в течение трех месяцев, мы можем рассчитывать на удачу.

– При таком количестве пассажиров успех зависит от того, сумеем ли мы поймать полосу зимних ветров в заливе Урдха. Как только мы обогнем Опасный мыс, эти ветра подхватят нас и помогут быстро преодолеть больше половины пути, если не утихнут.

Он показал рукой на карту Индратического океана, висящую на стене:

– Но если период зимних ветров мы уже не застанем, то сможем рассчитывать только на помощь Матери. Тропики славятся переменными ветрами и штилями. Мы можем застрять там на месяцы.

– Тогда не будем терять время на молитвы.

Кранкс приглашающе повел рукой в сторону чашки келута, стоящей на столе:

– Еще чашечку?

– Да, спасибо. Это отличный укрепляющий отвар.

Они посидели так еще некоторое время, изучая карту необъятного океана, лежащую перед ними. Шесть тысяч миль плавания из холодного Ясного моря к тропическим штилевым водам западной части Индратики – это вызывало ужас даже у такого опытного мореплавателя, как адмирал Кранкс.