Пароль — «Седой Каспий» - Сфибуба Юсуфович Сфиев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Юсуп-Али, что-то ты невесело гостей встречаешь, — заметил Гоцинский, увидев мрачное лицо хозяина.
— Да что ты, уважаемый Нажмутдин-имам, я рад твоему приходу. Ведь не каждый имеет счастье принимать святого человека. Просто мне сегодня нездоровится.
— Юсуп-Али, я и мои верные мюриды будем жить у тебя. Надеюсь, ты не возражаешь?
— Нет, великий имам, я счастлив, — ответил алмакский богач.
Услав из комнаты мюридов, Гоцинский приступил к делу. Он рассказал Юсупу-Али, что после поражения в боях с красными, перешел на нелегальное положение и, скрываясь у верных ему людей, ведет подготовку к новому мощному выступлению против Советов.
— Людей, — сказал Гоцинский, — я готовлю не только в Дагестане, но и в Чечне. Поэтому, чтобы легче было руководить этой работой, я хочу жить на хуторе, граничащем с Чечней. Тебя, Юсуп-Али, я потом назначу наибом, и ты будешь командовать своим наибством. Советы, дорогой мой, — временные хозяева нашего края, они уйдут так же, как и пришли...
— Имам затевает большое дело, а хватит ли у него сил?
— Ты спрашиваешь, хватит ли у меня сил? Если б я тебе рассказал обо всем, на что я рассчитываю, то ты не задавал бы такого вопроса. Но давай поговорим о другом. Ко мне станут приезжать курьеры, принимать их будешь ты, а затем я. Иначе в их числе могут прибыть ко мне и советские шпионы. Часть моих мюридов нужно разместить на других близлежащих хуторах под видом людей, работающих по найму у местных жителей. Если у тебя будет проживать большое число приезжих, то это станет чересчур заметно.
* * *...Агенты лжеимама действовали всюду. Особенно активно они проводили свою подрывную работу в округах Нагорного Дагестана и Горной Чечни. Для проверки, как действуют его мюриды, и переговоров с ними, Гоцинский часто выезжал из Алмакских хуторов в селения Дай, Байтерки, Самсири, Зумсой, Шара-Аргун, Нижелой, Шату и Урус-Мартан. Выезжал тайком. Иной раз он скрывал свой отъезд даже от Юсупа-Али.
Однажды ночью жена Юсупа-Али услышала лай собак и вышла во двор. Она направилась в ту половину двора, где была расположена комната, отведенная имаму. Заметив там какие-то фигуры, она быстро вернулась в спальню и разбудила мужа.
— Юсуп-Али! Юсуп-Али! Быстро вставай, во дворе чужие люди.
— Что ты болтаешь, старая карга?!
— Валлах, там посторонние лица!
— Откуда ты знаешь, во сне что ли видела?
— Да ты иди во двор и увидишь сам.
Юсуп-Али неохотно поднялся с теплой постели и, накинув шубу на плечи, вышел во двор. Он не поверил своим глазам: под окнами комнаты Гоцинского стояло несколько человек, двое из них держали лестницу. Через несколько минут по ней спустился из окна Нажмутдин.
Чтобы не выдать себя, Юсуп-Али быстро вошел в сарай. Гоцинский и мюриды сели на коней, находившихся неподалеку от дома, и уехали в сторону Чечни.
Юсуп-Али больше не заснул, все думал о тайном ночном выезде имама. Рано утром хозяин встретил во дворе Нажмутдина. Он только что вошел в ворота.
— Уважаемый имам, где ты был так рано?
— Ночью я плохо спал, Юсуп-Али. Поэтому утром совершил небольшую прогулку по полю, а сейчас после утреннего намаза пойду отдыхать.
— Да, нужно отдыхать, иначе в твоем возрасте, имам, трудно без сна работать.
Полагая, что хозяин дома поверил его выдумке, Гоцинский ушел к себе в комнату. А Юсуп-Али убедился, что имам, хотя в беседах с ним и изливает свою думу, но полностью ему не доверяет.
Между тем, дела у Гоцинского шли неплохо. Недаром он организовал ночные встречи с нужными ему людьми. Лжеимам установил связь с такими руководителями банд, как Атаби Шамилев, Ансалтинский и Гебертиев. Провел сборища с предводителями духовенства и вокруг известных шейхов сгруппировал силы для нового вооруженного выступления против Советской власти.
Находиться постоянно на хуторах Гоцинскому было опасно. Жители стали проявлять интерес к его персоне. Нажмутдин решил переменить место укрытия, но возник вопрос, связанный с содержанием мюридов, сопровождавших его. Свои личные богатства Гоцинский не собирался растрачивать на них, а жители близлежащих сел и хуторов давно отказались помогать им.
Выход из положения был найден. Гоцинский приказал своим мюридам совершать нападения на поезда. Один из них был против такого способа добывания средств.
— Ты в народе известен как имам, — заявил этот мюрид, — а твои люди будут заниматься разбоем. Узнав об этом, горцы, желающие поддержать тебя, не станут с тобой считаться.
— Ты, мой верный мюрид, мыслишь резонно, но твоими мыслями не накормишь таких, как ты, голодранцев.
— Когда ты, уважаемый имам, собрал нас, ты обещал, что всеми вопросами, связанными с нашим содержанием, будешь заниматься сам лично.
— Я и занимаюсь, болван. Если бы не я, то все вы давно сдохли бы с голоду.
— Правильно, великий имам! — подтвердили мюриды. — Твое приказание — для нас закон! Веди нас, мы готовы умереть за тебя, святой из святых!
— Молодцы, мои верные люди! А теперь слушайте меня. Этот мюрид в одном прав: если народ действительно узнает о наших нападениях на поезда, то молва о нас пойдет дурная, и наши сторонники отойдут от нас. Нам нужно изменить свой вид, как-то замаскироваться. Пусть вы будете похожи на настоящих бандитов, разбойников. Предупреждаю, если кто-нибудь из вас попадет в руки властей, то ни коем случае не признаваться в своей принадлежности к моему отряду. Иначе кара настигнет его везде. А теперь вперед, мои орлы! Бог над нами, а я, имам, с вами!..
Темной ночью переодетые мюриды во главе с Гоцинским быстро двигались вдоль железнодорожного пути к станции Карлан-Юрт. Они спешили к моменту прибытия на станцию товарного состава со
