Месть донатера - Марти Сью
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На побледневшем лице Извольского заблестели мелкие бисеринки пота. Судорожно утираясь цветастой салфеткой он прохрипел:
— Нет. Такой не прогнется. Он именно ударит. Возвращаемся к первому варианту.
— Именно. Региональный вип-сервер. К чему приведет лихой кавалерийский наскок объяснять?
— Да зачем это все… Можно же потихоньку…
— Можно. Можно пройти жесточайшую фильтрацию их СБ, что уже потребует и средств массу и удачи просто фантастической — Сумароков службу тянет исправно, ежедневную проверку на полиграфе перед выходом на работу, как-то обойти минимум тройной контур камер, выяснить и обойти прочие их технологические придумки по безопасности, коих, я уверен, уж в такой — то компании просто несчетное множество… И вопрос даже не в том, сколько это будет стоить — гость предупреждающе качнул пальцем на начавшего было говорить Извольского:
— Да, вопрос вовсе не в сумме, которая явно будет немалой даже по сравнению с вашими спорными шестью миллионами евро.
— Девятью.
— Да и черт с ними, с деньгами! Алексей! Вы не слышите меня. Не о деньгах речь! Обнуление, пусть даже и качественно охраняемого ВИПа — это одно, а проникновение на региональный вип-сервер- это уже нечто запредельное по любым меркам. Вопрос в том, что подобный поступок приведет к тому, что Шпилька потеряет лицо.
— Это перед кем? Перед потенциально покойным что ли?
— Перед партнерами, Алексей, перед партнерами. Перед вип-клиентами, которым не смогли обеспечить обещанную стопроцентную безопасность. Перед самими собой, в конце концов.
— И что?
— И то, дорогой мой, что смыть подобное оскорбление можно, только пролив реки крови виновных. А иначе не поймут-с… Вот так как-то.
— Да ладно, это ж просто игра…
— Когда это в России что-то было просто? Впрочем, все непросто было и в Германии, и в остальных сорока странах, где представлена Шпилька все ой как непросто. Виртуальные полигоны для спецслужб. Закрытые лаборатории. И целый комплекс для неизлечимых и стариков, доживающих свои дни в вирте на региональном вип-сервере в здоровом теле и полноценной жизнью.
— Че, матрица?
— Забавно, аналогия достаточно близка. Русский кластер невелик, около полутора тысяч живых и тысяч двадцать нипов — пожизненное полное погружение это даже для России слишком дорого. А теперь, Алексей, представь себе на мгновение, КТО эти люди. ЧЬИ они дети, жены, матери или отцы. И представь, КАК их облеченные властью родственники будут копать, почувствовав реальную угрозу.
— Да из-за этого…
— Ты не слышишь! Да наплевать им всем на «этого»! Тебя выпотрошат и мелко нашинкуют не из-за него. Как бы тебе это объяснить… Это священная общая территория. Место последней надежды, что ли. Здесь не воюют в принципе. Конкуренты, вырывающие в реале друг другу глотки, при встрече ТАМ лишь вежливо улыбнутся и раскланяются. Главари конкурирующих бригад будут за одним столом мирно пить чай, дружелюбно обсуждая лишь машины и девочек. Потому, что там идут дни, вымоленные у самой Смерти. А теперь представь, что хотя бы десяток сильных мира сего мертвой хваткой вцепится в твою глотку… Полиция, администрация, муниципалы, медики и пожарные. Тебя будут искать ВСЕ. И искать тебя будут по настоящему, рыть землю так, что комья взлетят до небес… Но и это не самое поганое. Самое поганое, что искать тебя они будут ВМЕСТЕ. Менты, бандитос, чиновники- все они станут лучшими друзьями и будут помогать друг другу ради достижения единой цели- вырвать ТВОЮ глотку. Весь мир против тебя одного, весь мир ВМЕСТЕ против тебя одного …
Гость замолчал, пригубив бокал в долгом глотке, а потом продолжил:
— Я многое могу сделать для твоего отца, Алексей. Очень многое. Но не самоубийство. Жизнь задолжать я ему не успел, а купить ее даже ему не по средствам.
Моргнув, отключилась защита стола. В папку появившегося ниоткуда официанта гость небрежно бросил пятьсот евро. В ответ на вопросительный взгляд официанта, он обронил:
— Возможно, мой друг захочет еще выпить — на что официант лишь поклонился и исчез.
— Благодарю за компанию, Алексей. Я прошу тебя подумать. Хорошенько подумать. В этом деле я не участвую.
Гость, которого называли Дмитрием Сергеевичем уже минут десять как ушел, а Извольский, тупо таращившийся на пустой стул напротив, все никак не мог понять, как устоявшийся порядок вдруг дал сбой. За деньги решалось всегда и все. Что не решалось за деньги, решалось за ДЕНЬГИ. Всегда и у всего в этом понятном мире была своя цена. И когда вдруг все изменилось?
Глава 19. Старший и младший
Реал. Москва.
Массивные кованые створки ворот разошлись и бронированный президентский «Континенталь» важно поплыл к родовому поместью Извольских. Два с лишним гектара земли, обихоженные самыми дорогими ландшафтными дизайнерами, выложенные натуральным гранитом дорожки и в центре композиции беломраморная громадароскошного замка в классическом английском стиле. Старый Извольский, не обладая особым вкусом, умел «нутром чуять» дешевку и среди попугайно- пестрой толпы премиальных архитекторов- дизайнеров сумел таки выбрать более-менее адекватного.
Обычно этот монументальный архитектурный ансамбль наполнял сердце Алексея чувством безмерной гордости и довольства- большое, дорогое, МОЕ! Извольский-старший открыто называл поместье «родовым гнездом» и мысли не допускал о том, что оно, после его смерти, может достаться кому-то, кроме его единственного наследника. Впрочем, сегодня мысли младшего Извольского были совсем о другом. Равнодушно кивнув услужливо распахнувшему двери охраннику, Алексей буквально взбежал по широкой лестнице на второй этаж. Только ему отец позволял врываться в свой рабочий кабинет так запросто, без доклада.
Массивная столешница светлого ореха была привычно заполнена стопками отчетов, ведомостей, контрактов и прочей самой разнообразной документацией. Огромный монитор дорогущего визора мрачно смотрел на мир пустым экраном — техникой Владилен Романович пользоваться умел — куда без этого в технологичном и суматошном мире. Умел. Но не
