Дикий глаз - Михаил Март

Как и любому автору, Витковскому было приятно слышать похвалы, но он все-таки не удержался, высказал претензии режиссеру:

– У меня все расписано, Сережа. Выступления полковника по телевидению нет в моем сценарии. Он был смешон, я не поверил ни единому его слову. Второе. С киллерами ничего не получилось, по сценарию они не должны попадать в кадр.

– Согласен. Но здесь вмешались менты, им нужна была эффектная концовка.

– Никогда не иди у них на поводу, они тебе не платят. Соскребаешь с них налипшую грязь, тебе же аукнутся их ошибки. Ставь всех на место с самого начала. Есть сценарий – точка! Они не могут на тебя влиять. Ты знаешь больше их и знаешь, как выстраивать истории. Полковник Кулешов и его архаровцы – статисты в твоем кино.

– Тут другой случай, Вадик. Нам причитается десять процентов с оборота героина. Это немало.

– Забыл старую истину? Жадность фрайера сгубила.

– Я должен кормить сотни людей. Заказчики и телевизионщики едва покрывают мои расходы. Требуются дополнительные средства, и я вынудил ментов делиться со мной. Это не жадность, а справедливость. В конце концов лавры достаются им. В ряде случаев они сами выступают в роли заказчиков. Так мои ребята уничтожили банду Бражкина – ментам победа, а мне их «общак».

– Теряешь свою независимость, Сережа.

– Нет, Вадик. У меня есть досье на каждого из высоких начальников. Не забывай, я руководил отделом внутренних расследований. Через мои руки многие прошли, и на многое я закрывал глаза. Запугать меня невозможно. Да никто и не пытается это делать.

– Человек человеку волк. На твою защиту ни один не встанет, если ты провалишься в болото. Гляди, как бы они не подослали тебе Сусанина в поводыри. Ты талантливый, умный человек, но для многих представляешь угрозу. Бойся тех, кто боится тебя. Слишком много шакалов бродит по закоулкам.

Минуты две они помолчали, выпили вина. Сергей смотрел на голубую воду бассейна и представлял себе купающуюся в нем Татьяну. Что ему мешает купить такой же дом и жить тихой жизнью с красавицей женой, любуясь ею и видя в ее глазах радость и счастье? Надолго ли хватит ее терпения?

– Скажи, Вадик, а ты читал книжки моей жены? Помнишь, я привозил тебе парочку ее романов.

На лице писателя появилась улыбка.

– Да, прочитал. С большим интересом. Ты же меня с ней знакомил на какой-то вечеринке, мы пообщались. Тогда тебя интересовало мое мнение о ней как о человеке. Личность неординарная. С двойным или тройным дном. Глубоко не копнешь, мощная защита стоит в ее душе. Глаза говорят о многом, но она не дает возможности что-то прочитать. Я бы хотел заглянуть в ее дневник, из него можно много почерпнуть. А книжки у нее пустяковые. Она умная женщина, выбрала востребованный шаблон и по нему работает. Ей нужно признание, и она нашла самый простой способ достичь его, но самой Татьяны в ее книгах нет. Она во сто раз интересней и богаче своих героинь.

– Ты думаешь, она ведет дневник?

– Наверняка. Такой чувствительный человек должен как-то изливать свою душу, сбрасывать балласт. Ты для этого не подходишь. Подруги тоже. Да у таких женщин и не бывает подруг. Лучше всего поговорить с посторонним человеком. Поболтали и разошлись навсегда. Но кто будет ее слушать? Слепые. Потому что зрячие ничего не услышат, они будут только смотреть на нее. Ослепительная женщина. В общем, высказаться она может, только общаясь с дневником.

– Я бы с большим интересом почитал ее дневник, но не буду, даже если он попадется мне на глаза. Не смею нарушать ее покой. Человек должен иметь свои тайны, без них он чувствует себя голым среди толпы. Я не хочу ее обезоруживать. Я люблю ее такой, какая она есть.

– Да ты лирик, Сережа. Последний романтик в этом мире, который каждый день сталкивается с цинизмом, скептицизмом, грязью, хамством, смертью – кошмаром, окружающим нас. Все это приходится пропускать через себя, как через мясорубку. А где-то есть окошко света… Ты очень боишься открыть ящик Пандоры, боишься, что разобьются надежды. Страшно? Страшно жить без веры, когда больше не за что будет цепляться? Ты прав, Сережа. У каждого из нас должна быть своя икона. Я помню фотографию подстреленного киллера. Не того подставного, а настоящего. Из сценария годичной давности. Убийца как убийца, ничего особенного, но я обратил внимание на крестик, висящий у него на шее. Ведь он его не снял, идя на черное дело! Мир рушится, Сережа, и мы это видим лучше других. Потому что относимся к категории разрушителей.

– Я сейчас уши заткну, проповедник сатаны! – не выдержал Сергей. – Живешь в таком раю, выращиваешь шикарные цветы, а нутро гнилое.

– Пытаюсь соблюдать баланс. Ну, выкладывай, чего привез.

Сергей достал из портфеля несколько папок и положил на стол. Тут свежие заказы, досье на мишени, фото, наблюдения:

– Хотелось бы все это объединить, так, чтобы получился хороший триллер с завораживающим сюжетом. Хотя я себе не представляю, как этих людей можно связать…

– Общей катастрофой. Все гибнут в одном автобусе, самолете, вагоне метро.

– Нет. И даже пожар не интересен. Сгоревший клуб «Боливар», несмотря на громкий резонанс и отличную съемку, прошел незамеченным. Нужна история. Сериальчик дней на пять хорошего эфира.

– Сроки?

– Неделя.

– Сделаю. Я позвоню.

– Бюджет небольшой, сократи количество действующих лиц до минимума.

– Понимаю. Но я же не хозяин. Моей рукой черт водит, я никогда не знаю, чем все может кончиться.

Сергей хотел немного отдохнуть на природе, но ничего не получилось. Визит к писателю оставил неприятный осадок, и он возвращался в Москву уставшим. Надо заехать домой, принять душ и повидаться с Таней, не то она забудет, как он выглядит.

2

В кафе, где завтракал Данила, работал телевизор, прикрепленный кронштейном к потолку. Повторяли репортажи со страшилками, не забыли вспомнить и о пожаре в клубе «Боливар», где погибло тридцать шесть человек и триста семьдесят девять получили увечья и ожоги разной степени. Увидел он и себя на экране, и девушку, которую спас. В общем-то, его вполне можно узнать, если запись увидит кто-то из знакомых. Комментатор назвал его случайным прохожим, но он приехал на пожар фиксировать на камеру смерть. Так в Средневековье на площадях инквизиторы наблюдали, как прилюдно сжигали ведьм на кострах.

Аппетит пропал. Данила расплатился, поменяв доллары на рубли, сел в свою развалюху и поехал на место пожара. В эту минуту у него еще не было никакого плана, он старался вспомнить имя девушки, с которой сбивал пламя. Андрей называл его. Ее отвезли в 68-ю городскую больницу, это он помнил, но как ее имя? Вспомнил. Ева. Ева Вербина.

На месте клуба осталось пепелище. Бульдозеры ровняли площадку. По спине Данилы пробежали мурашки. Черт его принес сюда! Но не черт. Он увидел водосток у обочины и понял, зачем приехал. Подсознание привело его сюда, а теперь он сообразил, в чем смысл его затеи. Браслет! На руке девушки был раскаленный браслет. Данила его сорвал, и тот упал в сточную яму. Взяв у дорожников лом, он поднял решетку и спустился в колодец, утонув по щиколотку в проточной воде с запахом гнили. Он шарил руками в мутной жиже, и ему повезло. Золотой браслет оказался достаточно тяжелым украшением, его не унесло водным потоком.

Данила вылез наружу и поставил решетку на место. Вернувшись в машину, рассмотрел дорогостоящее украшение. По длине всего браслета переливались под солнцем зеленые камни. Данила ничего не смыслил в минералах, но зелеными, как он помнил, бывают изумруды. С внутренней стороны имелась гравировка: «Любимой доченьке на счастье в день совершеннолетия от папы».

От промокшей обуви в салоне машины появился неприятный запах. Домой Данила возвращаться не стал, заехал в фирменный бутик, купил себе новые джинсы, приличные ботинки, носки и переоделся в примерочной. Старье выбросил в урну, но вовремя спохватился – в старых джинсах лежали все его деньги. Данилу даже пот прошиб. Не время еще разбрасываться тысячами.

Он купил огромный букет цветов и поехал в больницу. Андрей не ошибся. Пострадавшая в пожаре девушка лежала в хирургическом отделении. Его пропустили – он назвался братом. Его удивила светлая огромная палата с одной-единственной кроватью, большими окнами и телевизором. Цветов и без его букета тут хватало, стояла и ваза с фруктами. Но самым удивительным была сама девушка. До лица огонь не добрался и волосы уцелели. Увидев его, она улыбнулась.

– А я вас узнала.

«Какая же она красивая, – подумал Данила. – Само совершенство». Он ценил красоту, знал в ней толк, но боялся красивых девушек, встречался только с дурнушками, чтобы увереннее себя чувствовать. В последние годы у него появился комплекс неполноценности. Когда человека преследуют сплошные неудачи, уверенность уступает место самоедству, неустроенность приводит к потере собственного «я», жизнь выворачивается наизнанку. Тебя должны окружать люди более слабые – ниже, глупее, страшнее, те, кто еще может тебе завидовать. Как его приятель Хмырь, который привозит ему пленки для монтажа. Сам он ни на что не способен. Принимает заказы от богатой избалованной молодежи, дает эту работу Даниле, а потом хорошее кино, сделанное из ничего, выдает за свое творчество. Так самоутверждаются многие бездари, но рядом с Хмырем Данила чувствовал себя человеком. Сбежавшая от него Соня тоже ничем не выделялась среди серой толпы. Работала барменшей в дешевой забегаловке, но гонора в ней хватало. Разбежались. И он не жалел об этом.