Вирусократия - Владимир Давыдов

– Да я тебя за такие слова… – отпустив проводницу, возмутился пьяный солдат. – Ты кто такой вообще?

– А я и есть та страна, которую ты защищать должен, а не унижать, – уже строже сказал мужчина.

– Да пошёл ты, – солдат выругался и опять повернулся к Клавдии.

Та, немного успокоившись, официальным голосом произнесла: «Товарищ пассажир пройдите, пожалуйста, в своё купе и прекратите безобразничать. Вы нарушаете правила проезда в поездах дальнего следования».

– Пойду, тока с тобой, красавица, – опять протянул руки к девушке солдат.

– Вижу, хороших слов ты, парень, не понимаешь, – негромко окрикнул мужчина. – А ну оставь девчонку в покое! А то и я не посмотрю на то, что молодых обычно не бью.

– Ну, ты, блин, достал, – взвизгнул разгорячённый алкоголем солдат и рванулся в сторону говорившего. Тот вместо того, чтобы скрыться в купе, лишь улыбнулся и спокойно достал из кармана десятирублевую монетку. Когда озверевший десантник был уже метрах в двух от него, спокойно произнёс:

– Притормози-ка, сынок! Охолонь немного!

И гораздо тише, так, что услышал лишь нападавший, свистяще-шипяще добавил:

– Ит-ремс ай-сий-об!

И, несмотря на спокойный тон, которым были сказаны эти немудрёные, за исключением последнего, слова, даже потерявший рассудок десантник ощутил те внутреннюю силу и уверенность, которыми они были произнесены. И остановился.

А странный мужик, ещё раз улыбнувшись, поднял зажатый между большим, указательным и средним пальцами правой руки монету на уровень груди и сказал:

– Вот я тебе фокус покажу, а ты попробуй повторить. Может, и желание драться отпадёт.

После чего взял монету обеими руками и неторопливо скрутил её в трубочку. Затем шагнул навстречу десантнику и протянул ему своё изделие.

Оторопевший парень взял бывший всего несколько секунд назад десятирублевкой цилиндрик и недоверчиво его ощупал. После чего поднял глаза на мужика и хрипло спросил:

– Как вы это сделали?

– Потому что праведно живу и всю жизнь занимаюсь тяжёлой физической работой.

Казалось, ситуация разрядилась. Однако в это время высыпавшие в коридор дружки десантника пьяно проорали:

– Ну, ты чего, какого-то старого пердуна испугался, что ли?

Парень, только что увидевший, что может этот самый «старый пердун», замешкался, но потом гордость взяла вверх, и, снова набычившись, правда, уже не так уверенно, он громко, явно для того, чтобы его услышали дружки, произнёс:

– Фокусы, батя, дело хорошее, и мужик ты, я смотрю, ещё в силе, но только, как говорил один из китаёз, «монеты не могут дать сдачи». А нас рукопашке не зря учили. Так что отвали и не лезь не в своё дело!

Его дружки одобрительно заржали, особенно после фразы про не способные сдать сдачи монеты – её двусмысленность дошла даже до их размягчённых алкоголем мозгов. Хотя сам автор изречения в момент его произнесения об этом не думал.

Мужчина лишь укоризненно качнул головой и сказал:

– Что ж, по-хорошему не вышло. Я предупреждал, ты не внял. А произвола я не допущу!

После чего просто выставил перед собой руку с плотно сжатой ладонью.

И стоявший в метре от него солдат ощутил, что словно ударился о невидимую стену, которая, двинувшись вперёд, откинула его на пол вагона. В горячке он было попытался встать, но мужчина сделал ещё одно движение рукой, и десантник почувствовал, будто ему на грудь уронили бетонную плиту. Но даже не это отбило у него всякое желание подниматься, а взгляд мужчины – не злой или суровый, а по-прежнему насмешливо-снисходительный. Словно он возится с котёнком. Впрочем, через секунду дембель потерял сознание и дальнейшего не видел. А посмотреть было на что. Ему на подмогу бросились товарищи. Один держал в руке намотанный ремень с пряжкой. А двое других бутылки из-под пива. Ширина прохода не давала возможности напасть всем сразу, и вперёд вырвался как раз парень с ремнём. Вращая им с огромной скоростью, он буквально налетел на мужчину.

Тот неимоверно точным в узком пространстве коридора движением сместился вбок и пропустил мимо казавшийся размазанной тенью ремень, а ногой ударил нападавшего по голени в месте соединения со стопой. И тот с шумом полетел на пол следом за своим товарищем. А мужчина лёгким движением едва коснулся ладонью его затылка. И шлёпнувшийся на пол десантник так и остался на нём.

На шум из своих купе выглянули четверо спутников защищающегося, но, увидев картину скоротечного боя и противников товарища, самым старший – Клавдия знала, что его зовут Тимофей, – махнул рукой и сказал остальным: «Пусть Феодосий поучит мальцов уму-разуму». И головы исчезли в купе. Словно совершенно не сомневаясь, что их товарищ легко одолеет четверых – то есть теперь уже двоих – здоровенных десантников.

Феодосий, переступив через первого поверженного, направился к двум солдатам, которые, увидев исход столкновения их товарищей со странным мужиком, остановились в нерешительности.

– Значит так, воины, это хорошо, что вас отцы-командиры хотя бы научили верно оценивать обстановку и силы противника. Ибо не хотелось бы мне вас бить. Ну а своих приятелей в купе заберите и не волнуйтесь – минут через десять они придут в себя, – показал он рукой на лежащих десантников. – А то не следует проход загораживать. Да и негоже им на полу-то лежать – чай, люди всё ж таки. Хотя и не совсем воспитанные. И если я или мои братья ещё какую-нибудь выходку с вашей стороны увидим, не приведи Господь, уж поверьте, наказаны будете. И уже строже, потому как я вас предупредил.

Говорил он это так, как ругают родители своих детей, вроде и с острасткой, но где-то там, в глубине его слов, чувствовалась отцовская забота.

И до самой Москвы в вагоне поезда была тишь да гладь, словно «бабка нашептала».

А уже на перроне вокзала начавший драку солдат подошёл к мужчинам, явно кого-то ожидавшим и, смущаясь, произнёс:

– Вы, это, простите, пьяные мы были. Я не знаю, кто вы такие, но вдруг, если вам ребята крепкие нужны будут, то вот…

С этими словами он протянул своему «обидчику» листок с номерами телефонов. И добавил:

– Потому что правильных людей уважаем. Да и бойцов таких, как вы, раньше не встречали.

После чего, повернувшись к Клаве и неожиданно покраснев, добавил:

– А ты меня прости. В армии мы женщин не видели – с полигонов да из командировок не вылезали. А меня ещё и девчонка бросила, пока я служил. Так что…

Не договорив, он махнул рукой и, повернувшись, пошёл к ждущим его неподалёку товарищам.

А следом за десантниками, попрощавшись с проводницей, двинулись к выходу из вокзала и пятеро