Люди и волки (Черная пустошь – 2) - Вадим Михальчук

– Что происходит, Сергей?! Что, черт тебя раздери, ты сделал с собой?!

Сергей равнодушно посмотрел на него:

– Ничего. Отвали.

Майкл сдержал крик, вот-вот готовый вырваться наружу. Он вплотную наклонился к Сергею, их лица почти соприкасались.

– Сережа, что с тобой?

Дубинин равнодушно пожал плечами:

– Он не ест – я не ем. Мне кусок в горло не лезет, когда я думаю, что он лежит здесь и ничего не ест. Я не могу спать, когда каждую секунду думаю, что он умирает и ненавидит меня за это. Я сижу здесь с ним часами, я забросил всю работу, отменил все уроки. Говорю всем, что заболел.

– Что у тебя болит, Сережа?

Снова – измученная улыбка, кожа на скулах натягивается так туго, что кажется, что вот-вот лопнет от напряжения.

– Душа, – выдыхают пересохшие губы.

Сергей мешком обвисает в руках Майкла и тот едва успевает подхватить его.

– Чертовы ученые, – чуть не плача, бормочет себе под нос Майкл, бережно прижимая к себе почти невесомое костлявое тело, – вам дай волю – голодом себя заморите, сдохнете, забыв что надо каждый день питаться, есть, хавать! Идиот, – он встряхивает Сергея, – чертов идиот!

Дубинин что-то пытается сказать, но только стонет. Последние силы покидают его, глаза закатываются. Видна только узкая белая полоска между полузакрытыми веками.

Майкл выбегает из лаборатории, направляясь к грузовой платформе.

В клетке с прозрачными стенами волк по имени Этар открывает глаза. У него тоже практически не осталось сил, но его охватывает восторг и мрачное торжество. Он чувствует, что почти победил человека. Волк поднимает голову и громкий торжествующий вой проносится по опустевшей лаборатории. Каменные стены Башни впервые слышат волчий вой…

* * *

…Всё началось незаметно для человека-врага. Этар, как и все сейры, мог использовать силу своего разума, чтобы подавить волю своих врагов. Конечно, прямой физический контакт помог бы ему в этом гораздо больше, но человек никогда не входил в клетку, поэтому Этару пришлось использовать всю свою силу воли, чтобы изучить врага на расстоянии.

Поначалу Этар воспользовался тем, что человек много времени проводил вблизи него. Не отвечая на попытки человека заговорить с ним на своем, человеческом, языке, Этар пытался установить контакт с дремлющим подсознанием человека. Ему помогла в этом привычка Сергея смотреть волку в глаза.

Действительно, что может быть лучше прямого честного взгляда прямо в глаза? Глаза – это зеркало. Как бы люди не пытались спрятать свои эмоции в глубине своих глаз, они все равно, рано или поздно обнаружат себя. Глаза не могут врать, как врут губы, помогая лживым словам покидать рот. Глаза не врут, они просто не могут врать, как не может врать душа.

Каждый день Этар вглядывался в серые глаза человека. Каждый день мысленно он представлял себе ментальный образ врага. Он представлял себе дерево, очень похожее на человека. Внутри дерева – сияние разума, еле-еле теплящийся огонек чувств, облачко эмоций, червоточинки мыслей, заполненные памятью соты, подобные пчелиным сотам. Всё – рядом, всё – на поверхности, никаких мысленных блоков, никаких преград.

Этар научился распознавать запахи эмоций человека. В один из дней он почувствовал запах жалости. Враг жалеет его, это хорошо. К жалости примешивалось чувство уважения. Человек уважает его несгибаемую волю, его смелость и уверенность. Он восхищается тем, что он, Этар, добровольно обрек себя на муки голода. Это тоже очень хорошо. Значит, человек слаб. Его эмоции выдают его, в этом его слабость и открытость.

День за днем, глядя в его глаза, Этар думал: «Я силен, я сильнее тебя. Ты слаб, ты ничтожная тварь, слабее паука, слабее мухи». С каждым днем он всё чётче и чётче различал отдельные мысли человека, как будто порхание невесомых мотыльков над покрытым цветами лесным лугом. С каждым днем он учился видеть, как и отчего человек грустит, радуется, мечтает. Он начинал понимать его, понимать, как рождаются в человеческом сознании мысли и эмоции, подобно тому, как давным-давно, когда ему, Этару было всего два года, он наблюдал за движением рыб в прозрачной холодной воде ручья, сбегающего с северных гор.

Он вспоминал, как быстро реагировали рыбы на его поначалу неуклюжие попытки поймать их. Кажется, что твое движение молниеносно, удар, фонтан взлетающих брызг – но твоя лапа пуста, когти не достали добычу. Через некоторое время вода успокаивается, серебристое тело, покрытое чешуей, снова появляется на том же месте, словно дразня тебя, издеваясь над тобой. Ты пробуешь еще раз, и еще раз, и еще, но все твои попытки заканчиваются неудачей. На следующий день происходит то же самое: рыба предугадывает твои движения, замечая тебя, как только ты заносишь лапу для удара. Ты раздосадован, но ты упрям. Ты намерен победить, без этого в охоте нет никакого смысла. Ты должен оказаться сильней, проворней, хитрей.

И вот наступает тот день, когда у тебя получается. Ты стоишь над ручьем, спокойно глядя в текущие воды. Ты замечаешь всё – сверкание струй, рябь на воде, плавные, слегка замедленные движения рыбы в воде. Ты ощущаешь себя единым с этой водой, с мельканием жуков-водомерок, со стремительными иглами стрекоз, проносящихся над ручьем, серебристыми тенями в быстрой воде. Ты не думаешь над тем, как быстро нанести удар, с какой силой, когда именно. Ты растворен в движении, хоть ты и замер, как камень, ты – тоже в движении, ты сам – движение.

И вот всё происходит само собой – твоя лапа погружается в воду, плавно рассекая её. Никакого всплеска, никаких брызг. В твоей ладони трепещется и бьётся еще миг назад спокойно повисшая в водяном потоке рыбка, её жабры вздуваются, выпученный глаз смотрит на тебя, как капля замерзшей черной воды. Ты победил, ты научился.

С волей – то же самое. Ты должен научиться управлять ею, ты должен раствориться в ней, стать частью, в то же время продолжая оставаться единым целым. Поняв, как движутся рыбки-эмоции в мутном омуте человеческой психики, ты сможешь ловить их.

И Этар понял. Он научился. Однажды, глядя в глаза человека, в тот миг прекратившего говорить, Этар почувствовал собственную усталость. Он очень устал за эти дни бесполезных попыток проникнуть в глубину сознания врага. «Если бы знал, двуногий, как я устал от тебя. Как я хочу отдохнуть! Как же я устал!», подумал Этар и увидел, как его мысленный посыл, как лапа с выпущенными когтями, исчез в серебристом омуте внутри человека, как в ручье, спадавшем с отрогов северных гор.

Человек опустил плечи, глаза его моргнули несколько раз, мускулы расслабились, он потянулся и зевнул.

Этар ничем не выдал своей радости, своего бешеного восторга, сравнимого только с восторгом от удачно завершенной охоты, восторгом от удачно нанесенного решающего удара. Волк удвоил усилия: «Хочется спать. Как же мне хочется спать. Спать, закрыть глаза, растянуться во весь рост и заснуть», напряженно думал Этар.

Враг лег, положив руки под голову и тут же крепко заснул. Его голова оказалась в нескольких сантиметрах от прозрачной клетки.

Волк осторожно подполз поближе. Теперь его голова почти соприкасалась с головой человека. Только стена мешала ему коснуться человека, но никакая стена не может воспрепятствовать мыслям.

Теперь Этар сам стал рыбой. Вот поверхность, вода блестит так ярко. Этар изгибается, уходя в глубину…

Картины сменяют одна другую: люди, люди, множество людей, множество лиц, что-то говорящих. Люди идут куда-то, беспорядочно натыкаясь друг на друга. Разные люди – молодые, взрослые, пожилые, старые, самцы и самки, детеныши. Некоторые повторяются чаще остальных. Лицо пожилой самки – «мама». Лицо самки помоложе – «сестра».

Еще глубже.

Странные строения, механизмы, всё незнакомое, пугающее, ненужное.

Еще глубже, надо плыть глубже.

Мысли, мысли, враг познает что-то, стены с отверстиями, заполненные пластинками, похожими на замерзшую воду, детеныши вокруг, какой-то старый самец с безвольным ртом говорит что-то ненужное, бессмысленное.

Еще глубже. Туда, где темно. Где, нет солнца. Туда, где нет места свету.

Вот и дно. Наконец-то! Как тут темно, страшно. Здесь только самое простое – страхи, отчаяние, горечь потерь, жалость к самому себе, разочарование, усталость, кошмарные сны, смерть. Корчась и извиваясь, подобно могильным червям, копошится темная сторона сознания, уродливая, жалкая и очень, очень сильная, загнанная в темноту, сдерживаемая лишь усилием человеческой воли и жалким налетом приобретенного с течением жизни опыта. Боязнь темноты, боязнь смерти, страх заболеть, остаться одному, страх боли, которая может стать невыносимой, страх, страх, страх… То, что надо!

Этар надежно запоминает извилистый и запутанный ход внутрь сознания врага. Теперь человек в его власти. Теперь пришел его час.

Начнем, пожалуй, со страшных снов…

Человек бежит по тускло освещенному лесу. Призрачный свет луны то и дело скрывают облака. Человек знает, что за ним гонятся. Он слышит приглушенное дыхание ужасного зверя со страшными клыками и острыми когтями. Человеку страшно, его сердце бьется так сильно, что может пробить грудную клетку. Внутреннее давление настолько велико, что глаза почти вылезают из орбит. Внутри человека работают железы, извергающие вещества, внушающие дикий панический, лишающий сил, ужас. Мышцы человека напряжены до предела, до дрожи, сотрясающей всё тело. Остатки мыслей исчезают, смытые огромной волной первобытного страха. У него больше нет сил бежать. Луна скрывается за облаками. Человек уже почти ничего не видит.