Маршал Италии Мессе: война на Русском фронте 1941-1942 - Александр Аркадьевич Тихомиров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 3
Один против всех
Говоря о трагической роли генерала Мессе в событиях более чем семидесятипятилетней давности, следует понять и прочувствовать ту обстановку, в которой он оказался, приняв под свое командование Итальянский экспедиционный корпус. Уже немолодой человек, 58-ми лет от роду, он оказался добровольно-принудительным порядком в далекой стране. Здесь, в южных степях Украины – а это ещё далеко не Сибирь! – оторванный от плодов цивилизации, он вдруг начинает осознавать враждебность всего того, что его окружает. И как опытный боец, прошедший не одну войну, начинает сопротивляться этому окружению.
И враждебное окружение, и сопротивление этому окружению для генерала Мессе складывается многовекторным. Здесь и непонимание со стороны непосредственного руководства – Рима. Здесь и противостояние с союзниками, которые недооценивают, унижают и не стараются хоть как-то помочь итальянским войскам в совместной борьбе. Здесь и столкновение с настоящим противником, воюющим на своей территории за свою свободу и независимость. Воюющим отважно, жестоко, не щадя пришедшего на его землю врага. Враждебными представляются Мессе бескрайние пространства и время, которые поглотили, разложили физически и морально его бодрые в начале похода войска. И наконец, внутренняя борьба не дает покоя генералу Мессе. Чувство долга, тщеславие, ответственность за выполнение приказа, за судьбы доверенных ему людей – всё это заставляет его по-новому переосмысливать характер развязанной мировой войны, участие в ней родной Италии и свою роль в происходящих событиях.
Мессе и Рим
Взаимоотношения Рима и Итальянского экспедиционного корпуса, а, следовательно, и Мессе были выстроены по вертикали и включали в себя две составляющие: слепое преклонение перед авторитетом власти и скрытое и явное сопротивление ей. На разных этапах похода на Восток это проявлялось по-разному. Вот что пишет по этому поводу сам Мессе: «Гитлер пригласил Главу итальянского правительства посетить русский фронт в августе 1941 года. Муссолини решил вылететь на фронт, когда наш Экспедиционный корпус начнет боевые действия. Итальянские войска двигались к Днепру, и Дуче решил не упускать такой момент, чтобы придать своему визиту напутственный характер и поднять дух армии перед предстоящими крупными сражениями.
Я получил директиву от немецкого командования, в которой говорилось о необходимости организовать это мероприятие с максимальной выразительностью, всячески содействовать программе пребывания и организовать парадный марш колонны.
Все это было некстати и вызывало определенное раздражение, так как экспедиционный корпус сосредоточивал свои силы, а части дивизий „Пасубио“ и „Челере“ находились уже в пути, в район предназначения на линии фронта.
А. Гитлер и Б. Муссолини в гарнизонном клубе оккупированной Брестской крепости. В составе немецкой делегации на снимке присутствуют: начальник штаба Верховного командования вермахта генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель, начальник оперативного управления Верховного главнокомандования вооруженными силами Альфред Йодль; командующий 4-й армией генерал-фельдмаршал Гюнтер фон Клюге, командующий 2-м воздушным флотом люфтваффе генерал-фельдмаршал Альберт Кессельринг и другие. Итальянский генерал в левой части фотографии – начальник генерального штаба Италии Уго Каваллеро. Крайний справа – адъютант Гитлера от люфтваффе Николаус фон Белов.
Пришлось пойти на компромисс и создать одно соединение из пехотного батальона, который пришлось сделать моторизованным, группы артиллерии из дивизии „Торино“, противотанкового батальона, 63-го легиона чернорубашечников на автомашинах, роты берсальеров мотоциклистов и саперной части. Командующим этим парадным расчетом был назначен генерал Де Каролис, заместитель командира дивизии „Торино“. Само мероприятие прошло 28 августа у перекрестка в Ладышинке в 18 километрах южнее Умани, где присутствовали оба руководителя. Они прибыли в 8 часов на мощном вездеходе в сопровождении Кейтеля, Каваллеро, посла Альфиери и фон Рундштедта. Муссолини представил меня Гитлеру и, повернувшись ко мне, сказал: „Я, конечно, уверен, что Фюрер заслуженно возлагает надежды на итальянские войска!“
Тем временем в ожидании начала прохождения войск меня отозвали в сторону для просьбы относительно Экспедиционного корпуса. Муссолини выглядел уставшим и удрученным, потому что недавно погиб его сын Бруно. А вид моих войск послужил ему лишним напоминанием об этом горе[44]. Я быстро перевел разговор на положение в К. С. И. Р., охарактеризовал нашу ситуацию, подчеркнув нехватку автомашин, из-за которой создавались дополнительные трудности и отставание от более мобильных немецких дивизий и сбои в работе служб тыла. Также сообщил, что немцы тоже стали испытывать трудности с горючим, из-за чего наши требования выполняются с опозданиями, еще больше замедляя наше передвижение в район сосредоточения, но при этом немецкое командование показывали свою раздражительность из-за нашего отсутствия на фронте. Муссолини безучастно выслушал меня и не произнес ни одного слова: как будто его здесь и не было.
Мессе беседует с Муссолини. Русский фронт, август 1941 года
Беседа прервалась с прибытием первой итальянской части. В середине смотра войск два руководителя решили поехать навстречу оставшейся части колонны для экономии времени. В конце Гитлер и Муссолини выразили свое удовлетворение отличным состоянием, в котором были представлены войска. После чего они возобновили поездку в Умань для продолжения программы визита».[45]
Хотя во взаимоотношениях с верховным командованием в Риме уже обозначились непонимание и недоверие, генерал Мессе 1 октября 1941 года рапортует: «Ваша высокая оценка действий победоносных войск КСИР была встречена с гордостью и энтузиазмом. Солдаты выказывали свою радость, скандируя слово, которое для нас является символом победы, – „Дуче!“».
Позже, в связи с подготовкой к отправке на Восточный фронт 8-й армии, Мессе напишет: «С самого начала, уже с июля 1941 года, я выступал против идеи значительного увеличения нашего участия в войне с Россией, но в Риме продолжали витать идеи об отправке второго армейского корпуса. Я настаивал на укреплении имеющихся на Восточном фронте соединений, так как имел собственное мнение о наилучшем представлении интересов Италии в этой кампании. Конечно, если рассматривать этот вопрос чисто идеологически, можно было понять желание Муссолини и его фашистского режима увеличить количество итальянских войск в борьбе с коммунистической Россией. Но на том огромном Восточном фронте, где развернулись многочисленные германские контингенты, наше участие в виде одного, двух или даже трех армейских корпусов стало бы в
