Куда приводят мечты - Ричард Матесон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я закрыл глаза. Снова это неописуемое ощущение движения. Внешне оно никак не проявлялось – ни ветра, ни головокружения, ни сдавливания. Я ощущал его скорее разумом, чем телом.
Когда я мгновение спустя открыл глаза, мы были в городе, на широком проспекте, устланном – это правильное слово? – травой. Я заметил, что город спланирован по типу Вашингтона – огромный центр с расходящимися лучами улиц, на одной из которых мы оказались. С каждой стороны от нас стояли здания; к некоторым вели ступени или вымощенный плиткой тротуар – материал напоминал алебастр нежных пастельных тонов.
Здания там были приземистыми, невысокими – круглыми, прямоугольными или квадратными, поражающими простотой и строгостью линий, – и сооружены из материала, похожего на просвечивающий мрамор. Каждое окружено великолепными площадками с прудами, речками, ручьями, водопадами и небольшими озерами. Меня прежде всего и больше всего поразило ощущение простора.
В центре города я увидел возвышающееся над другими здание и спросил Леону, что это такое. Она объяснила, что это место отдыха для тех, чья жизнь окончилась насильственной смертью, или для скончавшихся от долгой, изнуряющей болезни. Когда она это сказала, я подумал об Альберте. Рассматривая здание, я заметил нисходящий на него голубой свет. Леона сказала мне, что это поток целительной энергии.
Я забыл упомянуть, что, открыв глаза, увидел множество движущихся светящихся нимбов, которые быстро исчезали, а на их месте появлялись люди, спешащие по своим делам. Никто, казалось, не был удивлен нашим неожиданным появлением. Проходя мимо, люди улыбались и кивали нам.
– Почему сначала я вижу каждого в виде светового пятна? – спросил я.
– В духовном теле заключена столь мощная энергия, что ее лучи подавляют зрение не привычных к этому людей, – объяснила она. – Привыкнешь. – Она дотронулась до моего плеча. – Бюро здесь.
Знаю, что в моих устах довольно странно звучат слова о сильном биении сердца. Но все-таки оно сильно забилось. Скоро мне предстояло узнать, сколько придется ждать, пока мы с Энн снова встретимся; эта неопределенность меня угнетала. Вероятно, Альберт не сказал мне о Бюро регистрации для того, чтобы избежать подобной реакции. Наверное, он полагал: пусть лучше я просто буду знать, что встреча наша состоится, и не стану беспокоиться о том, когда это произойдет. Я припомнил, что Леона колебалась, прежде чем мне сказать. Я решил, что, наверное, такие вещи здесь не поощряются.
Тротуар, на котором мы сейчас стояли, по виду напоминал гладкий белый алебастр, хотя под ногой ощущался твердым и пружинистым. Мы входили на просторную площадь, обсаженную густолиственными деревьями разных пород. В центре площади, к которому вели пять дорожек, размещался огромный круглый фонтан, бьющий несколькими десятками струй. Не будь я так встревожен, наверняка был бы очарован мелодиями, слышными в плеске воды.
Леона рассказала мне – наверное, чтобы меня отвлечь, – что звуки создаются комбинацией мелких струй, каждая из которых дает отдельную ноту. Фонтаном в целом можно управлять так, чтобы исполнять на нем сложные музыкальные произведения, как на органе. В тот момент фонтан издавал серию гармонических аккордов.
Леона сказала, что Бюро регистрации прямо перед нами. Я старался сдержать темп, но ноги сами несли меня вперед, и я ничего не мог с этим поделать. Больше всего остального в этом невероятном новом мире хотелось мне узнать судьбу Энн.
КОГДА ЭНН БУДЕТ СО МНОЙ
Огромное помещение Бюро регистрации было заполнено народом; по словам Леоны, здесь насчитывалось несколько тысяч людей. Тем не менее шума и суматохи, которые возникли бы на Земле, почти не ощущалось.
Не было здесь и волокиты. Через несколько минут – хотя я пользуюсь единицей земного времени, непригодной здесь, – я оказался в отдельном кабинете, хозяин которого усадил меня напротив, глядя мне прямо в глаза. Как и все, с кем я встречался, он проявил чрезвычайную сердечность.
– Как зовут вашу жену? – спросил он. Я ответил, и он кивнул.
– Постарайтесь сконцентрироваться на ее образе, – сказал он.
Я представил себе ее внешность: коротко остриженные темные волосы, тронутые сединой, большие карие глаза, маленький вздернутый нос, губы и изящные уши – совершенное равновесие черт. «Приятно быть женатым на красивой женщине», – бывало, говорил я ей. Она улыбалась чуть смущенно, потом, как всегда, качала головой и говорила: «Я некрасивая». Она так и считала.
Я подумал о ее высокой грациозной фигуре. Она так живо возникла в моем сознании, словно сейчас стояла передо мной. Энн всегда красиво двигалась. Я с удовольствием вспоминал ее движения. Вспоминал ее тепло и податливость, когда мы занимались любовью.
Я вспоминал ее нежность и терпение в отношениях с детьми и со мной. Ее сочувствие к страждущим – не только людям, но и животным. Вспоминал, как внимательно и неустанно ухаживала она за нами, когда мы болели. Как заботливо выхаживала больных собак, кошек и птиц. У нее было с ними удивительное взаимопонимание.
Я вспоминал ее чувство юмора – которое она редко обнаруживала. Мы с детьми часто подшучивали друг над другом, и Энн смеялась вместе с нами. Свой юмор она прятала, считая, что его не существует. «Ты – единственный, кто хоть когда-то смеется над моими шутками, – бывало, говорила она. – Я понимаю, тебе ничего другого не остается».
Я вспоминал о том, как она верила в меня на протяжении всех лет, когда я пробовал себя на писательском поприще. Ни разу не усомнилась она в том, что мне это удастся. «Я всегда знала, что у тебя получится», – не однажды говорила она мне с абсолютной убежденностью.
Я думал о ее родителях: строгий отец, морской офицер, редко бывавший дома; чудаковатая, инфантильная и, в конечном счете, неизлечимо больная мать. Безрадостное детство, тревоги, нервный срыв и наблюдение у психоаналитика. Потребовались годы, чтобы Энн обрела в себе хоть какую-то уверенность. Ее ужасное беспокойство в связи с моими, даже непродолжительными, командировками. Сама она страшилась путешествий, боялась потерять контроль над собой в присутствии незнакомых людей. И все-таки, несмотря на эти страхи, ее храбрость в…
– Хорошо, – тихо произнес мужчина. Я перевел на него взгляд. Он улыбался.
– Вы очень любите свою жену, – сказал он.
– Да, это так. – Я с тревогой взглянул на него. – Сколько потребуется времени на то, чтобы узнать?
– Не так много, – ответил он. – У нас множество подобных запросов, особенно от вновь прибывших.
– Прошу прошения за настойчивость, – сказал я. – Понимаю, что вы очень заняты. Но я так волнуюсь.
– Почему бы вам не прогуляться немного с молодой леди? – предложил он. – Пройдитесь по городу, а потом возвращайтесь. К тому времени мы узнаем.
Признаюсь, я был разочарован. Я полагал, что можно будет узнать сразу же, что эта информация где-то хранится.
– Будь все так просто… – сказал он, прочитав мою мысль. – На самом деле для этого требуется достаточно сложный процесс мыслительных связей.
Я кивнул.
– Это не займет много времени, – заверил он меня.
Я поблагодарил, и он перенес меня обратно к Леоне. Я вышел из здания притихшим, и она просила меня не унывать.
Я постарался взбодриться. В конце концов, разве сейчас ситуация не улучшилась? Прежде я полагал, что мне придется долгие годы ждать появления Энн, точно не зная, когда это произойдет. Теперь по меньшей мере я узнаю, сколько времени мне ждать. У меня появится цель.
– Прогуляемся по городу, пока они не получат ответа? – предложила Леона.
– Хорошо, – улыбнулся я в ответ. – Я очень ценю твою доброту и твое общество.
– Рада составить тебе компанию.
Пересекая площадь, я рассматривал здания. Я уже собирался о них спросить, когда случайно натолкнулся на человека. Но это не точное описание. Если бы я столкнулся с ним на Земле, это было бы ощутимо. Здесь же мне показалось, что я натолкнулся на воздушную подушку. Мужчина с улыбкой прошел мимо, дружески похлопав меня по плечу.
Я спросил Леону о случившемся, и она объяснила мне, что мое тело окружено энергетическим полем, препятствующим столкновению. Только в случае желательного контакта поле самонейтрализуется – когда мужчина похлопал меня по плечу.
Когда мы обходили фонтан кругом, я спросил Леону, как были построены эти здания. Я был полон решимости не думать о важнейшем для меня ответе из Бюро регистрации.
Она рассказала мне, что здания спроектированы людьми, сведущими в подобных делах в жизни, или теми, кто научился этому в Стране вечного лета. Они создают в уме изображение макета здания, пользуясь матрицей. Потом, по мере необходимости, корректируют макет, инструктируют людей, бывших на Земле строителями, – или же тех, кто научился этому здесь, – и, достигнув объединенной концентрации сознания каждого, добиваются того, чтобы матрица выдала полномасштабную копию данного строения. Перед завершением проводят окончательную корректировку, пока не произойдет отвердение.