Джузеппе Бальзамо (Записки врача) - Александр Дюма

VII

ЭВРИКА!

То ли барону бахвальство гостя на этот раз показалось чрезмерным, то ли он попросту не слышал слов Бальзамо, то ли, наконец, слышал, но не настолько рассердился, чтобы вышвырнуть из своего дома странного гостя, — он провожал взглядом Андре, пока за ней не затворилась дверь. Затем, когда звуки клавесина убедили его в том, что она в соседней комнате, барон предложил Бальзамо доставить его до ближайшего города.

— У меня скверная лошадь, для нее, вероятно, это будет последнее путешествие, но туда-то она вас довезет, и вы можете, по крайней мере, быть уверены, что найдете подходящее место для ночлега. Это не значит, что в Таверне не нашлось бы комнаты или кровати. Но я по-своему понимаю гостеприимство. «Все или ничего» — вот мой девиз.

— Так вы меня гоните? — спросил Бальзамо, пытаясь скрыть в улыбке противоречивые чувства, охватившие его. — Стало быть, я вам надоел.

— Да нет, черт побери! Я к вам по-дружески расположен, мой дорогой. Оставить же вас здесь на ночлег означало бы, напротив, что я желаю вам зла. Я с величайшим сожалением говорю вам это, скорее для очистки совести. По правде говоря, вы мне очень нравитесь.

— Так если я вам нравлюсь, не гоните меня: я устал, и не заставляйте меня скакать на коне, вместо того чтобы вытянуться в постели. Не умаляйте своих возможностей, если, конечно, вы не хотите убедить меня в том, что плохо ко мне относитесь.

— О, если так, то вы остаетесь здесь!

Поискав взглядом Ла Бри, он заметил его в углу.

— Поди сюда, старый негодяй! — обратился он к нему.

Ла Бри робко приблизился.

— Подойди ближе, черт тебя побери! Как ты думаешь, красная комната подойдет?

— Конечно, сударь, — отвечал старый слуга. — Ведь в ней живет господин Филипп, когда приезжает в Таверне.

— Может, она и годится для бедного лейтенанта, приезжающего на лето к нищему отцу, но совершенно не подходит богатому сеньору, который путешествует в карете, запряженной четверкой почтовых лошадей.

— Уверяю вас, сударь, — вмешался Бальзамо, — комната мне подойдет.

Барон поморщился, словно хотел сказать: «Ну-ну, уж я-то знаю, чего она стоит».

Затем громко приказал:

— Приготовь господину красную комнату, раз уж он хочет навсегда избавиться от желания вернуться когда-нибудь в Таверне. Итак, вы хотите остаться?

— Разумеется!

— Погодите! Есть еще одно средство…

— О чем вы говорите?

— Вы ведь можете поехать не только верхом…

— Куда поехать?

— В Бар-ле-Дюк.

Бальзамо ждал, что последует за этим предложением.

— Вы ведь приехали на почтовых лошадях, не так ли?

— Несомненно, если только не сатана ими правил.

— Я сначала тоже так подумал. Мне показалось, вы с ним приятели.

— Слишком большая честь для меня.

— Так вот лошади, которые дотащили вашу карету сюда, могут ведь отвезти ее назад, верно?

— Вот тут вы ошибаетесь. Во-первых, от четверки у меня осталась только пара лошадей. Кроме того, карета очень тяжелая, лошадям необходим отдых.

— Еще один довод… Решительно, вы хотите здесь остаться!

— Я хотел бы сегодня остаться здесь, чтобы завтра снова встретиться с вами и выразить вам свою признательность.

— Это очень просто.

— Что вы имеете в виду?

— Раз вы водите дружбу с сатаной, попросите его помочь мне отыскать философский камень.

— Господин барон! Если он так вам нужен…

— Философский камень? Черт возьми, еще как нужен!

— В таком случае вам следует обратиться к другому лицу.

— Кто же это другое лицо?

— Я, как сказал Корнель в… не помню точно, какой комедии, которую он читал мне… погодите-ка… да, ровно сто лет назад, когда мы с ним проезжали по Новому мосту в Париже.

— Ла Бри, старый мошенник! — закричал барон, почувствовав, что разговор начинает принимать нежелательный оборот в столь поздний час, да еще с таким собеседником. — Поищите свечу и проводите барона.

Ла Бри бросился исполнять приказание. Найти в доме свечу было почти так же трудно, как философский камень. Он позвал Николь и приказал ей подняться первой и проветрить красную комнату.

Николь оставила Андре одну, или скорее Андре была рада предлогу выпроводить служанку: ей было необходимо остаться наедине со своими мыслями.

Барон пожелал Бальзамо спокойной ночи и пошел спать.

Бальзамо вынул часы, вспомнив об обещании, данном Альтотасу. Ученый проспал два с половиной часа вместо двух. Полчаса было потеряно. Бальзамо спросил у Ла Бри, стоит ли карета на прежнем месте.

Ла Бри отвечал, что она должна стоять там, если только ей не вздумалось уехать одной, без лошадей.

Бальзамо поспешил справиться о Жильбере.

Ла Бри уверял его, что бездельник Жильбер лег уже, по крайней мере, с час назад.

Бальзамо вышел во двор, собираясь разбудить Альтотаса. Но прежде он выяснил, как пройти в красную комнату.

Господин де Таверне нисколько не преувеличивал, говоря о бедности комнаты. Она не отличалась убранством от остальных комнат в замке.

Дубовая кровать была застлана покрывалом из потертой шелковой узорчатой ткани — того же зеленовато-золотистого оттенка, что и обивка стен. В комнате стоял дубовый стол на гнутых ножках. Большой камин эпохи Людовика XIII, которому пламя зимой придавало некоторую пышность, выглядел летом без огня тоскливо: не было ни подставки для дров, ни щипцов, не было и дров, зато он был забит старыми газетами. Вот и вся обстановка комнаты, случайным обитателем которой оказался в эту ночь Бальзамо.

Прибавим пару стульев и деревянный шкаф с исцарапанными стенками, выкрашенный в серый цвет.

Пока Ла Бри пытался навести в комнате порядок после того, как Николь проветрила ее и удалилась к себе, Бальзамо разбудил Альтотаса и вернулся в дом.

Подойдя к гостиной, он остановился и прислушался.

Когда Андре вышла из столовой, она заметила, что не испытывает на себе больше таинственного влияния путешественника.

Чтобы не думать о нем, она села за клавесин.

Звуки и теперь доносились сквозь приотворенную дверь.

Бальзамо, как мы уже сказали, остановился перед этой дверью.

В течение некоторого времени он плавными медленными взмахами рук, несомненно творя какие-то заклинания, гипнотизировал Андре. Она стала испытывать уже знакомое волнение; постепенно игра ее смолкла, руки безжизненно повисли, и она медленно обернулась к двери, подчиняясь чужой воле, готовая исполнить любое приказание.

Бальзамо улыбнулся в полумраке, будто видел, что происходит за запертой дверью.