Принцип Парето - Алина Аркади
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Антон Олегович, поговорить нужно.
И якобы Рома привычно откликается на это имя, удаляясь в компании неизвестного мужчины в комнату с бильярдом, куда направляюсь и я, пока меня не перехватывает чья-то рука, разворачивая в другую сторону.
– Лена, отомри уже.
Фокусируюсь на лице передо мной, различая Парето, который смотрит на меня с явной тревогой.
– Мне туда… надо… – указываю на дверь, делаю шаг, но мужчина слишком крепко меня держит, не ослабляя хватку.
– Что ты увидела, Лена? Или кого. Кого, Лена? – трясёт меня в попытке расшевелить, а я, словно чумная, не могу собраться и дать адекватный ответ.
– Рому. Только это не Рома, а какой-то мужчина, который очень похож на моего мужа.
– Кто из них?
– Тот, – кручу головой, но не вижу мужчину, которого приняла за Романа. – Его позвали по имени, и он ушёл.
– Как позвали?
– Антон Олегович.
– Уверена? – не унимается Островский, стискивая всё сильнее и оттесняя меня в сторону балкону, на котором мы оказываемся через несколько секунд. – Лена, ты не ошиблась?
– Как можно не узнать того, с кем жил в одной квартире и спал в одной постели? Даже, если его переоденут в женщину – я всё равно узнаю.
Головная боль возникает из ниоткуда, и я тянусь пальцами к правому виску, массируя и мечтая принять лошадиную дозу обезболивающего. Дрожу, но не сразу понимаю, что стою рядом с Островским на балконе в достаточно открытом платье при минусовой температуре. Он снимает пиджак и накидывает на мои плечи небрежным движением, стягивая спереди. Становится теплее, но внутри бушуют эмоции, а лицо Ромы маячит перед глазами не отпуская.
– Вы знаете этого человека? – поднимаю глаза и жду хоть каких-то объяснений.
– Воронов Антон Олегович, правая рука Зарецкого, нашего мэра. Знаешь такого?
– Нет, – пожимаю плечами, уверенная, что даже такой фамилии никогда не слышала. – Давно не смотрела телевизор, а если кто-то и обсуждал новости, не вслушивалась.
– Ну, что же ты, Лена. Сильных мира сего нужно знать в лицо, или хотя бы по фамилии. Воронов работает на мэра давно – жёсткий, хитрый и бездушный.
– Как вы? – вырывается неосознанно, и через секунду на лице Островского появляется довольная улыбка. – Я много о вас слышала, – оправдываюсь, – от других людей.
– Всё, что ты обо мне слышала – неправда. Я намного хуже.
– Казаться и быть – вещи разные.
Мне кажется, или наша перепалка доставляет ему наслаждение? Привычная напряжённость схлынула, и Парето в состоянии полной расслабленности стоит напротив, гипнотизируя потемневшей синевой. Пара минут тишины, похожих на вечность, и он протягивает мне полный бокал, взявшийся из ниоткуда.
– Пей. До дна.
– Я не хочу, – отнекиваюсь, но всё же беру бокал.
– Выпей и немного расслабься.
Прикасаюсь губами, а Островский подталкивает пальцем длинную ножку, заставляя меня делать большие глотки. Колючие пузырьки приятно щекочут ноздри, и я морщусь, получая довольную улыбку мужчины. На секунду мне кажется, что его эмоция искренняя и настоящая, и у нас вполне бы мог получиться человеческий диалог.
– Я быстро пьянею даже от слабоалкогольных напитков. Больше нельзя, – отдаю пустой фужер, закутываясь в его пиджак, улавливая едва ощутимый аромат женских духов. Наверное, одна из чаек всё же получила доступ к его телу, чем-то заинтересовав.
Даже не знаю, почему меня задевает этот момент, но хочется сказать, что все эти девушки смотрят на него исключительно, как на толстую пачку купюр.
– Больше и не дам. А теперь вернёмся в зал, и если Воронов подойдёт к тебе, не нужно бросаться на него и выяснять подробности того, что тебе привиделось. Договорились?
– Мне не привиделось. Это Рома, только другой и незнакомый мне.
– Вот именно. Незнакомый. Будь паинькой, Лена. Ты же приветливая, воспитанная девушка и при знакомстве должна соблюсти элементарные нормы приличия.
Согласно киваю, и Островский стягивает с меня пиджак. Мгновенно становится зябко, и пока я не околела, возвращаемся к гостям. На балконе был полумрак, и теперь яркий свет бьёт по глазам.
– Константин Сергеевич, позволите один снимок? – молоденькая девушка тянет за собой фотографа, который уже направляет на Парето объектив.
– Позволю, – спокойное согласие, и его ладонь ложится на мою талию, притягивая к себе.
Собираюсь возмутиться, но вовремя вспоминаю, что в случае Островского это бессмысленно, и жду, что произойдёт дальше. Застываем в такой позе, пока раздаётся несколько щелчков, а затем девушка расплывается в благодарностях и переключает своё внимание на следующего гостя.
– Зачем вы это сделали? – говорю почти шёпотом.
– Не мог отказать себе в удовольствии быть запечатлённым с красивой женщиной.
– Здесь таких много, – осматриваюсь и нахожу в толпе двух девиц, которые полчаса назад вились около Парето.
– Ошибаешься, – бросает через плечо, удаляясь от меня.
Глава 11
Бесцельно брожу среди приглашённых с бокалом в руке, из которого не сделала ни одного глотка. Того, что я выпила достаточно, о чём свидетельствует лёгкость в теле и желание улыбаться всем подряд. Островский был прав – расслабилась, но продолжать не стоит. Ищу глазами Викторию, как единственного возможного собеседника, и не замечаю, как рядом возникает Гронская.
– И кто же ты такая? – придирчиво осматривает меня, неприятно цокая. – Впервые вижу в наших кругах. Платье из старой коллекции, макияж наносила, вероятно, самостоятельно, о причёске и вовсе молчу. Милая, рядом с такими мужчинами нужно выглядеть идеально, иначе обязательно найдётся та, что оставит тебя позади.
– Меня зовут Лена. Приятно познакомиться, – пропуская импульсивную тираду и протягиваю ей ладонь. Отшатывается будто от прокажённой.
– Не слышала, что я сказала?
– Слышала, но меня мало волнует мнение постороннего человека. Выгляжу я прекрасно, чувствую себя, кстати, так же. Считаю неэтичным в ответ высказывать своё мнение тому, кто в нём не нуждается, да и на фоне множества людей выглядит дёшево и пошло.
Точно знаю, что сейчас это говорят два бокала шампанского во мне, потому как в любом другом случае, я вряд ли бы решилась настолько резкие высказывания. Но мало того, что Островский втолкнул меня в этот холл вопреки моему согласию, так и ещё какая-то мадам будет откровенно плевать мне в лицо. Обида душит, заставляя злиться и отвечать в той же манере.
– Ч-что? – Гронская теряется, а затем хмурится, отчего на лбу образуется глубокая складка и поджимает губы. Вероятно, до неё только сейчас дошёл смысл сказанных мною слов.
– Не вижу причин продолжать разговор, – круто разворачиваюсь и ухожу, оставив блондинку наедине с размышлениями.
Викторию не нахожу, но вижу Островского, к
