Женское оружие - Евгений Красницкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Налей-ка себе еще чарочку. – Анне вдруг понадобилась пауза в разговоре, да такая, чтоб на нее никто не смотрел.
Илья тоже это почувствовал. Не спеша, с преувеличенной аккуратностью налил себе медовуху, медленно выпил, потом тщательно устроил на подносе кувшин и чарку, старательно утер усы, глядя куда-то в стол. Так и не поднял глаза, пока не услышал следующего вопроса:
– А она?
– Вот то-то и оно, что она! Ты ж, матушка, сама знаешь, как от Андрюхи бабы шарахаются. А тут… прям краше его и на свете нет. А как понимает его! Он вроде и пальцем не шевельнет, она только глянет и уже знает, что ему надобно. Моя Ульяна так лишь через несколько лет после свадьбы научилась, а эта уже умеет!
– Значит, не боится она его, говоришь… – задумчиво произнесла Анна и поощрительно кивнула Илье, чтобы продолжал.
– Какой там – боится! – усмехнулся тот. – Был там один случай. Я сам не видал, но мальчишки рассказывали, что одному из них, который об Арине непотребно языком трепал, Андрюха чуть тот самый язык и не отсек, в последний миг руку удержал. И не знал он, что Арина сама это все видела. А как заметил, вот тут-то и глянул своими глазищами страшенными. Ну знаешь ты про взгляд-то его особый. А ей хоть бы что! В ответ только уставилась. Сам не видел, врать не буду, а отроки углядели. Каждый на свой лад рассказывал, но все про одно и то же.
– Язык, говоришь, за нее чуть не отсек…
«Андрей за бабу вступился?»
– Так мало того, я тебе и еще про нее расскажу! И тоже дело небывалое, хоть сам не сподобился посмотреть, а Ульяна моя рассказала…
– Ульяна? – удивилась Анна. – Она-то когда успела с ней познакомиться?
– Так мы же в Ратном останавливались на ночь. Сегодня утром после церкви баба моя и повела эту Арину в лавку, а там к ним Варвара со своими подпевалами и привязались. Арина-то, не поверишь, при всем честном народе Варвару заткнула! Варвару! – Илья многозначительно вздел указательный палец к потолку. – Вот уж дал Господь язык бабоньке! Что твое шило! И наших ратнинских она там так стравила – те аж передрались, только Бурей и разогнал! А сама в сторонке осталась.
«Тут уже не ворожбой пахнет…»
– Умна, ничего не скажешь.
– Да, умна… и разного в жизни, видать, хлебнула. Да только пришелся ей наш Андрюха по сердцу, по всему видать.
– Еще что-то заметил?
– Ну… и сам в дороге примечал, и холопы на лисовиновском подворье сегодня с утра шушукались: вчера вечером вышла Арина за каким-то делом во двор, а там Андрей был – похоже, ее и дожидался. О чем-то она с ним переговорила, а потом как прикипели глазами друг к другу, так и стояли, пока кто-то не шумнул да не спугнул их. Вот так-то, Анна Павловна! – Указательный палец Ильи на этот раз уставился на собеседницу.
«Дай-то Господь, чтобы и вправду все так было! Я первая за них порадуюсь. Только вот что она в нем такого разглядеть сумела, чего другие не видели, и увечья его ее не отвратили? При ее-то красоте да разуме, коли все так, как Илья расписывает, недостачи в мужском внимании у нее точно нет… И почему у нее, христианки, знаки Лады на одежде? Обереги-то у всех вышиты, но там ведь Лада главным божеством обозначена… Без Настены не разберусь. Или к Нинее обратиться? Нет, не совсем уж край пришел, чтобы Великую Волхву тревожить. Попробуем сами».
Забыв о том, что хотела расспросить обозного старшину о других подробностях поездки, Анна одарила его еще одной чаркой и отпустила.
«Мишаня вроде говорил, что брат Арины, Григорий, прилежно учится, и отрок неглупый… и брат его двоюродный… мм… Леонид, тоже у нас, в Академии. Да, Никеша же, как привез их, про каждого рассказывал. У Леонида отец в Турове торгует, а у Григория – постоялый двор держит… держал… Про обоих отцов Никеша слова худого не сказал. Значит, Арина из достойного рода, уже хорошо. Но тут все до мелочей выяснять придется – уж больно серьезное дело-то».
Мишаня на зов Анны явился распаренный, благостный после бани, отяжелевший от неумеренно выпитого кваса, плюхнулся на скамью и, не дожидаясь материнских слов, поинтересовался:
– Об Арине спрашивать будешь?
И вдруг защемило сердце – вспомнилось, как когда-то приходил после бани Фрол, точно так же шлепался на лавку и благодушно гудел что-то в бороду. Только пахло от него не квасом, а чаще пивом. Хоть и не простой у мужа был нрав и все бывало – и плохое, и хорошее, но десять с лишним лет прожили, своим он стал уже, родным…
– О ней, сынок. Ты же все видел, все у тебя на глазах происходило. Что скажешь-то?
– Ну смотря что ты хочешь узнать. – Анне показалось, что Мишаня вот-вот хитро подмигнет. – Каков вопрос, таков ответ, матушка.
– Все тебе шуточки. – Анна с трудом сдержалась, чтобы не улыбнуться в ответ: уж очень довольный вид был у сына. – А мне знать надо, кого вы не просто в крепость привезли, но и в род наш ввести собираетесь. У нас новая родня появилась, а я ни сном ни духом?
– Да-а, не понравилась она тебе, матушка… Чем не угодила-то?
– Пока ничем, но непонятно в ней многое.
– А непонятное опасно. Так?
Анна ненадолго задумалась, мимоходом отметив, что опять Мишаня сумел повернуть разговор так, будто разговаривать ей приходится со зрелым мужем: хорошенько подумаешь, прежде чем отвечать.
– Пожалуй, что и так, сынок. Против чего-то знакомого средство найти нетрудно, а вот против непонятного…
– Значит, все-таки «против»? Не понра-авилась она тебе, не понравилась.
«Ах ты, паршивец. Разговор о серьезном идет, а он мать дразнить вздумал! Разыгралось дитятко».
– Сынок, не до шуток мне! – Голос Анны построжел. – Говорю же: мне ее понять надобно, а я не пой-му!
– А что именно непонятно-то?
– Столько в ней всего намешано – сразу и не разберешь, что за человек-то! А мне знать надо!
– А более всего знать хочется, чем ОНА Андрея взяла, да что ОН в ней нашел. Так?
– Дурень ты, Мишаня. Кровь молодая играет, и все мысли только об одном. Коли нашел Андрей себе бабу по сердцу – так и слава богу, давно пора, но что она роду нашему несет – вот в чем моя главная забота.
– Угу. – Мишаня покивал головой, будто мать сказала именно то, чего он от нее и ожидал. – Вот и дед аж взвился, когда на Андрея-то глянул, как он на нее смотрит… За дядькой Аристархом послал.
– За Аристархом? – Анна насторожилась. – И что?
– Да ничего. Поговорили они с Ариной. Уж о чем – сама спрашивай, если хочешь, мне не рассказывали, но оба довольны были. Пива потом им Листвяна до ночи подносила. А Арину дед принять повелел.
«Послушать бы, о чем они ее выспрашивали, да что она им отвечала. Ишь довольны они остались! А то не знаю я, как старики на молодых баб смотрят… Хоть и умен батюшка Корней, но Листвяна-то его без труда вокруг пальца обвела. Арина, чай, не в лесной глуши жила – среди туровского купечества пообтерлась. Было время поучиться…»
Мишаня между тем усмехнулся, хитро взглянул на Анну и добавил:
– Ну так и понятно, чего бы ему Арину-то не принять? Вторая в нашем роду женщина из купеческого рода, вторая из Турова, вторая с сильным характером. Все, как у тебя, матушка. От тебя роду много вреда было?
От такого поворота разговора Анна на какое-то время оторопела: сравнивать Арину с собой ей и в голову не пришло – она-то своя, лисовиновская, а эта пришлая… Но ведь и она сама когда-то была пришлой.
– А ведь уел, поганец. – Анна улыбнулась и заметно расслабилась. – Ох и язык у тебя, Мишаня…
– Ну-у, я тебе еще и больше скажу, матушка. – Сын улыбнулся ей в ответ. – Не вторая Арина, а третья. Ты бабку Аграфену-то вспомни. Видать, Лисовинам на роду написано ТАКИХ женщин в семью приводить.
– И верно, сынок. У этой – знак Лады, та княжьей дочерью была…
– У каждого свои недостатки, – тут же вставил Мишаня. Вот теперь Анна уже не смогла сдержать смеха.
– Болтун, ох и болтун! – Мать потянулась через стол и потрепала за волосы рассмеявшегося вслед за ней сына. – И в кого ты только такой?
– В тебя, матушка-боярыня, в кого ж еще?
– Не-а! В деда – тот тоже на язык востер.
«Мишаня, конечно, молодец, ловко все на смех перевел, но что бы там сотник со старостой ни решили, а жить-то Арине здесь придется. Значит, и решение окончательное за мной будет. Не ошибиться бы».
Некоторое время мать и сын, улыбаясь, молча смотрели друг на друга, а потом Мишаня продолжил:
– А я ведь не случайно Арину с тобой и бабкой Аграфеной сравнил. Помощь-то какая тебе от нее может получиться!
– Помощь? В чем?
– Не сердись, матушка, но зайду я издалека. Помнишь, как мы в Туров ездили и как прежние подружки тебя поначалу знать не хотели? А вот когда нас князь Вячеслав обласкал…
– Да уж, такое забудешь. – В голосе Анны прорезались язвительные нотки. – У меня сразу столько «старых подружек» объявилось – я и половины из них вспомнить не могла.
– Угу. – Мишка опять покивал головой. – А еще ты мне тогда рассказывала, что княгиня Ольга боится с детьми вдовой остаться и из Турова куда-нибудь в глухомань отправленной быть.
