Трудная любовь - Мирра Хьюстон

Он всегда удивлялся ее воинственному духу, зная, что подобное настроение мгновенно сменяется добротой и великодушием. Окружающие всегда восхищались ею так же, как и Чарльзом. Однако сама идея, что такая девушка может предпочесть его, Ричарда, другим больше чем один раз, казалась ему полным абсурдом.

Сухие желтые листья зашуршали, когда он подошел, чтобы сесть рядом с ней на скамейку. Его родители часто приходили сюда летними вечерами, спасаясь от шума, поднимаемого дома братьями. Они сидели здесь, держась за руки. Иногда разговаривали, чаще молчали. Удрав от брата и незаметно приблизившись, Ричард смотрел на родителей и незаметно для себя улыбался. Их любовь была залогом сохранения семьи. Даже когда он стал взрослым, то часто представлял себе своих родителей, сидящих вместе, плечом к плечу. Особенно когда был далеко от дома.

Линда скользнула по нему взглядом. Он лишь едва улыбнулся:

— Молчание — золото, согласись?

— Да. Ты мастер помолчать.

Ричард откинулся назад, вытянул ноги и положил руки на спинку скамейки. Он мог бы закрыть глаза и остаться здесь вместе с ней навсегда, не произнося ни слова, только прислушиваясь к мягкому плеску воды и легкому шороху падающих листьев.

Линда качала ногой, сохраняя молчание. От его близкого присутствия она опять почувствовала какое-то напряжение внутри себя. И это было лишним подтверждением того, чего ей никак не хотелось признавать, от чего все эти годы хотелось избавиться как можно скорее и навсегда… Это было подтверждением любви.

Ему тоже приходилось несладко. Находясь в опасной близи с этой женщиной, его тело начинало бунтовать, как будто по его жилам вместо крови бежал теперь жидкий огонь. Он всегда хотел ее. Постоянно. И успешно отказывал себе в удовольствии вспомнить, что произошло между ними, или пофантазировать, как это было бы, если бы они занялись этим вновь.

Его молчание приводило ее в отчаяние.

— Поговорим о горах. Ты уже был вознагражден один раз.

— Кто, я? — недоуменно переспросил он.

Подбородок Линды с ямочкой воинственно вздернулся — привычный жест, говорящий о скрытой тревоге, но такой любимый. Разлившееся тепло внутри него вновь превращалось в бушующее пламя.

В его предыдущий приезд домой они легко сохраняли дистанцию. На этот раз это было невозможно, потому что им приходилось проводить вместе слишком много времени. Ричард так и норовил при каждом удобном случае подойти к ней поближе, как бы невзначай коснуться ее. Ему хотелось обнять ее и прижать к себе так сильно, чтобы ощутить все прекрасное тело. Ее теплые, сладкие губы завораживали. Он хотел целовать эту женщину под солнцем, когда ветер играет ее волосами, хотел лежать с ней рядом ночью под искрящимся звездным небом, хотел, чтобы их обнаженные тела слились в едином ритме, таком же старом, как сам мир.

— Единственное, что нам надо, — это поговорить. — Он злился на себя за собственное слабодушие, но уже не мог остановиться и унять желание обладать ею. Оно возникло где-то в самой глубине его существа и нахлынуло вдруг с неукротимой силой.

— Ты ошибаешься, — ему приходилось с трудом сдерживать себя, — нам надо… — Линда испуганно вздрогнула, когда Ричард грубо схватил ее за плечи. — Нам нужно вот это, — выдохнул он хриплым голосом и затем сильно и страстно поцеловал ее полуоткрытый рот. Ричард совсем потерял голову и до безумия хотел ее. Хотел всегда, и теперь уже больше не мог сдерживаться. Это было единственное, что он сейчас чувствовал.

На какое-то мгновение она застыла, а потом с такой же силой приникла к нему. Поцелуй получился грубым, злым, ненасытным, как если бы молодые люди вырвались на свободу после долгих лет заточения. Ее зубы сталкивались с его зубами, в то время как языки сплетались в откровенном порыве. Он сжал ее тонкую талию и с силой притянул к себе, как будто Линда была гибким молодым деревцем. Пальцами одной руки она впилась ему в плечо, другую запустила в волосы, теребя их на затылке. Он чувствовал ее грудь, острые набухшие соски. Ее сердцебиение заводило его. Ему передалось от нее какое-то дикое безрассудство, даже глубокое отчаяние. И горькие слезы комом застряли у него в горле.

Ричард был откровенно жаден. А она — бесстыдна. Вместе они были исступленными, безрассудными, беззащитными. Мужчина опустил руки и прижал ее к своей восставшей, жаждущей немедленного удовлетворения плоти. Они прилегли на скамейку, и молодая женщина оказалась сверху, двигаясь и возбуждая его вожделенной тяжестью своего тела. Он застонал, стискивая ее сладкую круглую попку. Сквозь тонкую шелковистую ткань его пальцы нащупали выступающий краешек ее трусиков. Эротические фантазии живо вспыхнули в его голове. Ричард мог сорвать их и, положив возлюбленную на землю, полностью погрузиться в нее. Тем более что она сама хотела этого. Просто сделать это и ни о чем не думать. Всего лишь действовать, чувствовать… любить.

— Ричард! — Она застонала.

Сердце бешено билось у него в груди. Эта прекрасная женщина заслуживала большего, чем быстрый секс на заднем дворе его родителей.

— Подожди, — попросил он, — Линда, подожди… — Он взял ее лицо руками. — Остановись!

Ее глаза продолжали оставаться закрытыми. Не смотреть для нее означало не понимать того, что было им сказано.

— Не останавливайся! — Она с силой выдохнула эти слова сквозь стиснутые зубы. — Не останавливайся…

Он провел руками по ее щекам.

— Не повторяй той страшной фразы. — Ее глаза внезапно открылись. — Я — не твоя ошибка.

Ричард колебался.

Линда издала яростный стон:

— Поцелуй меня, умоляю тебя… — Ее рот задвигался, мягко захватывая его губы. — Посмотри, как нам хорошо!

Но хорошо еще не означало правильно на его взгляд. Однако ему было нелегко возразить ей, особенно тогда, когда ее губы одаривали нежнейшими поцелуями его лицо такими восхитительными и долгими поцелуями… Ричард так давно не испытывал ничего подобного, такой неистовой ласки, будившей в нем непреодолимое желание. Он понял, что ему по-настоящему нужна эта женщина, влюбленная сильно и искренне. Это не было похоже на их первые объятия или просто физическое притяжение, это была гораздо более опасная вещь. И он желал ее теперь сердцем так же сильно, как и телом. Наслаждение и покой толкали его забыться и прекратить сопротивление, поддавшись искушению.

Ричард с трудом оторвался от ее губ. Она спрятала лицо у него на плече. Ее руки обвились вокруг его торса, лаская и поглаживая.

— Послушай, разве тебе не здорово со мной?

Он не мог заставить себя оттолкнуть ее.

— Ты и сама знаешь, — сказал он хрипло.