Охота на сопках Маньчжурии - Владислав Юрьевич Морозов

В доме страстно выводили под гитару что-то там про «ах, зачем эта ночь». А через пару минут нашего нахождения на крыльце невнятный и привычный шумовой фон канонады вдруг сменился свистом. Потом где-то далеко, похоже, где-то над гаванью, бабахнуло, но вспышки или пожара не было, даже оконные стёкла почти не дребезжали. Явный «прилёт из крупного калибра», как говаривали в совсем иные времена на Донбассе.

– Это что? – поинтересовался я, упорно продолжая изображать заезжего дилетанта.

– А что это может быть, по-вашему, дорогой господин военный журналист? – хитро прищурился Зиновьев.

– Мой опыт подсказывает, что это весьма похоже на снаряд крупного калибра.

– Угадали. Японцы периодически палят по гавани, видимо, целят по кораблям, но в основном мажут, – охотно пояснил лейтенант.

Ну это пока они мажут, стреляя больше для острастки. Насколько я помнил, ближе к концу года японцы захватят ряд господствующих высот, подтащат поближе одиннадцатидюймовые орудия и, уже точно корректируя их огонь, расстреляют оставшиеся в Порт-Артуре корабли Первой Тихоокеанской эскадры. Но всё это будет потом…

Просвистело и бахнуло ещё пару раз. Потом, уже множественно, какими-то громкими «тых-тыхами» с перекатами загудело где-то, как мне показалось, за окружавшими крепость высотами.

– А это что? – спросил я на всякий случай.

– Похоже, наши, береговые стали отвечать, – выдохнул из себя облако сигарного дыма Зиновьев.

– Ну-ну, – только и сказал я на это.

И тут автоматика в моей голове прямо-таки взвыла. Наконец-то в пределах видимости появилась долгожданная отметка о нужном мне «фигуранте»! Выходит, не очень-то глубоко он и затихарился. Ну и где же ты, неизвестная сволочь, из-за которой я здесь вынужден изображать бог знает кого?

А был он довольно далеко, километрах в шести с лишним от меня (хотя, по идее, здесь расстояния небольшие, весь Квантунский полуостров в длину всего-то чуть больше сотни километров), его ярко мигающая пунцовая метка возникла где-то в районе того, что на здешних картах того, давнего, времени обозначалось как «Новый китайский город», а теперь медленно двигалась, перемещаясь на северо-восток, как раз куда-то в направлении далёкой передовой. Стало быть, это он не просто до ветру вышел, а с какой-то целью? С какой именно, интересно знать? Что он там забыл? Топал к японцам с очередной порцией ошеломительных военных тайн из будущего? Учитывая полное отсутствие здесь каких-либо средств связи (почтовые голуби и пешие и конные связные с записками – не в счёт), предположение не самое фантастичное. И раз он, предположительно, помогает японцам выиграть эту войну, должен же он как-то встречаться с их представителями?

В общем, «клиент» явно топал куда-то пешком, но, если мне прямо сейчас пуститься за ним в погоню, пешим дралом его всё равно хрен догонишь. Тем более что я, в отличие от него, местности толком не знаю, и какие-нибудь привычные мне хождения по пригородным лесам заброшенной промзоны родного Краснобельска на этом фоне покажутся детской прогулкой. Это же, блин, Азия-с, причём начала прошлого века…

Блин, что же делать? Опять сидеть и ждать подходящего случая?

– Это что! Ерунда!! Вот то ли дело у нас на передовой!!! – неожиданно выдал Брдыч-Муранский, затянувшись в очередной раз и прислушавшись к затихавшей канонаде.

– А «на передовой» – это, простите, где, господин капитан? – уточнил я.

– Такое название: «гора Опасная» – вам о чём-нибудь говорит?

Чёрт возьми, в плане направления вполне подходит! Но что толку-то?

И тут Зиновьев, словно услышавший мои мысли, вдруг зачем-то поймал бухого капитана на слове:

– Сашенька, а может быть, свозим журналиста на экскурсию? Ведь неизвестно, когда их чёртово высокопревосходительство Анатоль Стессель соизволит дать ему разрешение на посещение передовых позиций! А ведь ему же, наверное, интересно?!

– Я прав? – обернулся он ко мне, не сделав паузы.

Я согласно кивнул. Как говорил бравый солдат Швейк – всякому приятно посмотреть чужие края, да ещё задаром. А вот слово «свозим» указывало на наличие какого-то транспорта, а это сразу же повышало мои шансы на успех.

– Что, прямо сейчас? – уточнил Брдыч-Муранский, как мне показалось, нисколечко не удивившись подобному странному предложению.

– А чего тянуть-то? – усмехнулся Зиновьев.

Брдыч-Муранский думал аж целых две минуты.

Метка цели в моей голове продолжала двигаться в прежнем направлении с обычной скоростью пешехода.

– А поехали! – объявил капитан со спонтанной пьяной решимостью, которая обычно возникает только у наших нетрезвых соотечественников. Правда, в наше время с таким вот настроением отправляются в баню или к бабам с невысоким градусом социальной ответственности, ну или совмещают в одном флаконе и то и другое (это когда бабы прямо в бане). Что тут ещё сказать? Круто, чисто по-русски. Как в том анекдоте: «А поедемте, господа, на Волгу! А может, не стоит? Фу, какой вы противный пессимист! Да как сказать, графиня, – всё-таки двести вёрст!»

Дальше всё, что называется, завертелось. Мы вернулись в дом, взяли фуражки, моё оружие с полевой сумкой и откланялись. Наш уход, похоже, не был особо замечен, поскольку в гостиной хорошо поставленный женский голос пел под гитару что-то про «не уходи, побудь со мною».

Как оказалось, за углом Брдыча-Муранского действительно ждал «персональный транспорт» в виде запряжённой парой не слишком крупных лошадок рессорной брички (в Гражданскую из примерно таких же тачанки делали) чиновно-разъездного вида, с дремавшим на козлах немолодым бородатым казаком в тёмной рубахе, шароварах с жёлтыми лампасами и мохнатой папахе, на спине которого висела укороченная мосинская винтовка.

При нашем появлении кучер немедленно проснулся и с удивлением уставился на нежданных пассажиров (главным образом, понятное дело, на меня).

Вслед за радушным хозяином, ноги которого слегка заплетались, мы с Зиновьевым влезли в бричку, кое-как уместив свои зады на крашеной деревяшке жёсткого сиденья.

– Поехали на подвиги, Митрич! – возгласил капитан, и мы наконец тронулись. В ту сторону, где продолжало периодически бабахать, а над сопками стояло неяркое зарево.

Глава 2. Боевик второй категории, местами переходящий в дурной детектив «В эту ночь решили самураи», и ошибка резидента

«Я работаю с людьми: я их хороню».

Один ветеран ритуальных услуг

Квантунский полуостров.

Северо-восточные окрестности военно-морской базы Порт-Артур.

Где-то между Новым китайским городом и передовыми линиями. Поздний вечер 21 августа 1904 г.

Как выяснилось, «на подвиги» в данном случае означало всего лишь ехать куда-то туда, вперёд, ближе к передовым линям, где «рядом с самым пеклом» у нашего героического Брдыча-Муранского должно было наличествовать некое «место дислокации». И, судя по разговору между ним и Зиновьевым, они явно намеревались продолжать там начатое на именинах. То есть надо полагать, что у господина капитана имелся если не какой-нибудь блиндаж