Завещание английской тетушки - Мила Серебрякова

– А почему книга заламинирована?

– Сам удивился. Наверное, такие новшества.

– Послушайте, Никита, – мило заулыбалась Катка, – а сколько стоит книга?

– Шестьсот рублей.

– Сколько?

– Вы не ослышались.

– Похоже, автор действительно раскрыла секрет вечной молодости, в противном случае пылиться бы книженции на полке до скончания века.

– Говорят, стотысячный тираж раскупили меньше чем за месяц.

– Невероятно.

– И тем не менее факт остается фактом.

– Никита, продайте мне книгу, умоляю! Я даже готова заплатить на сто рублей больше.

– Не могу.

– Даю двести сверху.

– Не просите.

– Тысячу!

– Да поймите вы, я бы вам ее бесплатно отдал, но теща… страшный человек. Заставила меня с работы отпроситься, совещание перенести. Да за любой маломальский способ омолодиться она земной щар перевернет. Ваша свекровь с ней и рядом не лежала. Ну, например, способна ваша фурия по четыре часа заниматься прической?

– А ваша способна переколотить в квартире всю посуду только потому, что сломала ноготь?

– Еще как способна. Слабо вашей мамаше отправиться в ночной клуб и до утра отплясывать с подвыпившей молодежью, потом устроить скандал, загреметь в ментовку и в конечном итоге развести зятька на приличный штраф?

– Удивили. Зато вашей молодке не придет в голову переться в мини-юбке на кастинг Снегурочек.

– Оба-на, это что-то новенькое.

– Для кого как. А для нашей семьи почти норма.

– Она вас бьет? – понизив голос, спросил Никита.

– Розалия Станиславовна? Типун вам на язык.

– То-то, а меня бьет.

– Теща?

– Она самая. Видите шрам над правой бровью? Ее работа. На дне рождения угораздило меня озвучить истинный возраст ведьмы. Результат, как говорится, на лице.

– Чем она вас?

– Салатницей.

Катка поежилась.

– Да, действительно, вам книга нужнее. Ладно, – махнула она рукой, – двум смертям не бывать, а одной не миновать.

– Погодите. Я, кажется, нашел выход из положения.

– Какой? Разорвать творение Сидоровой на две части?

– Идем…

На улице Никита осмотрелся.

– Вон почта, направляемся туда.

– Можете объяснить, что я забыла на почте?

– У них есть ксерокс.

– И?..

– Отксерим книгу – и каждый останется жив-здоров.

Катарина присвистнула.

– Гениально! Никита, вы чудо!

Через пять минут, договорившись с милой дамой об аренде ксерокса, Никита начал вызволять книгу из целлофанового плена.

– Ну, блин, придумали. Лишняя морока, честное слово.

Пожилая работница почты принесла бумагу и охнула.

– Вы с этим талмудом целый час промаетесь, а мы через сорок минут закрываемся!

– Успеем, – пробасил Никита.

Катка открыла кошелек.

– Сколько я вам должна?

– Так… – Тетка деловито нахмурила брови. – Количество листов в книге назовите.

– Четыреста сорок.

– Ксерить с двух сторон будете?

Никита вопросительно посмотрел на Копейкину.

– С одной, – выпалила та.

– Угу, значится, посчитаем… Две книжные страницы поместятся на одном листе.

– Двести двадцать.

– Умножаем на пять рублей, итого с вас тысяча сто.

– Не слабо. – Катарина протянула купюры. – Но ради собственного спокойствия я готова заплатить в два раза больше, лишь бы свекрища осталась довольна.

– Как в два раза? У вас еще одна книга есть?

– Нет, нет, слава богу, единственный экземпляр.

Никита подошел к ксероксу, как вдруг на пол спикировала золотистая карточка, сильно смахивающая на визитку.

Катка нагнулась.

– Она упала из книги.

– Закладка, что ли?

На плотной карточке размером пять на десять сантиметров была изображена ядовито-зеленая пальмовая ветка.

– В урну ее, – возвестил Никита. – Времени мало.

Проигнорировав приклеенный к внутренней стороне обложки купон, он нажал на черную кнопку. Ксерокс заработал.

Уложились, что называется, тютелька в тютельку.

В «Фиат» Катка садилась с чувством выполненного долга. Двести двадцать листов бестселлера покоились на переднем сиденье, дожидаясь, когда Розалия начнет с жадностью вычитывать рецепт вечной молодости…

Не успела Копейкина зайти в прихожую, как из гостиной выбежал сонный Парамаунт. Приветствуя хозяйку, перс настойчиво терся о ноги, требуя немедленной порции ласки.

– Подожди, дружочек, сначала порадуем Розалию.

Свекровь принимала ванну. Наталья с Галкой смотрели телевизор.

– Ну ты и путешественница, – прогудела Клюева, не отрываясь от экрана. – Целый день мотаешься, как только голова не раскалывается.

– А вы, я смотрю, развлекаетесь на полную катушку.

– Ага, как же, – засопела Натка, – даст нам Розалия поразвлечься. Весь вечер нервы выматывала в ожидании книги. Кстати, ты ее купила?

– А то!

– Воистину! – Натали перекрестилась.

Покончив с банными процедурами, Розалия примчалась в гостиную с вытаращенными от возбуждения глазами.

– Купила? Ну, не молчи!

– Шедевр Анны Сидоровой ждет вас в лучшем виде в спальне на журнальном столике.

Свекровь расцвела.

– Иди, я тебя поцелую. Моя ты деточка… Чмок, чмок…

– Вы меня смущаете.

– Ути-пути, ангел мой. Обожаю.

Напевая под нос веселый мотивчик, Розалия потопала к себе, объявив:

– Ко мне не заходить. Я занята.

– Хорошо, хорошо. – Наташка отправила в рот черносливину, с интересом наблюдая за действом на экране.

Катка собиралась уже сесть в кресло, когда в квартире раздался нечеловеческий вой.

– Кто это? – Галка вздрогнула.

– Никак соседи тигра завели, – пискнула Наталья.

– Катарина! Катарина! – выла свекровь. – Иди сюда, стерва! Я тебя убивать буду!

Все понеслись в спальню свекрухи.

Сидя на полу, Розалия в клочья рвала отксеренные листы и на чем свет проклинала невестку:

– Гадина! Ката, какая же ты гадина! Тупорылая обезьяна! Кретинка в стадии дебилизма! Олигофренка!

– Розалия Станиславовна, вы в порядке? – Клюева тронула свекровь за плечо.

– Пошла прочь, жирдяйка. А ты, – свекрища вскочила на ноги и подбежала к перепуганной до смерти Копейкиной, – немедленно отвечай, где моя книга?

– Так вот же, вы ее рвете.

– Это не книга, черт тебя дери!

– Я ее отксерила.

– Отксерила?! Я сейчас тебя отксерю, я тебя так отксерю… разорву на тысячу кусков!

– Да в чем дело?

Размахивая кулаками, Розалия Станиславовна рухнула на кровать.

– Ты еще спрашиваешь? Остался один экземпляр, я возлагала на него такие надежды, такие планы…

– Не понимаю.

– Книгу написала Анна Сидорова! Тебе что-нибудь говорит это имя?

– Нет.

– Мне говорит, – несмело подала голос Натка.

– И что же оно тебе говорит?

– Анна Сидорова – писательница.

– У-у-у-у-у… Ненавижу! Неандерталки! Никчемные деревенщины! Сидорова владеет самым дорогим салоном красоты в городе. Она написала книгу, в которой…

– Открыла рецепт вечной молодости. Я в курсе.

– Да пошел твой рецепт вместе с книгой! Мне нужна была карточка, я чувствовала, что она достанется мне. Чувствовала! А ты все испохабила.

Катка вдавила голову в плечи.

– Кхм… к-карточка? К-к-ка-кая карточка?

– Золотистая. Анна написала книгу, ее издали стотысячным тиражом.

– Ну.

– И всего в трех экземплярах имелись карточки: белая, серебристая и золотистая. Тот покупатель, которому посчастливится найти белую, получит какую-то хрень, обладатель серебристой тоже не особо прибарахлится, а вот золотистая означает… Она дарит целый месяц любых бесплатных процедур в салоне Сидоровой. Понимаешь, дурья ты башка? Месяц!

– Вы и так ходите в лучшие салоны столицы.

– Замолчи! У Аньки суперсалон! Там один маникюр сто пятьдесят баксов стоит. Престиж! Шик! Гламур, мать его так!

– Розалия Станиславовна, я вас заверяю, никакой карточки в книге не было. Успокойтесь.

Катка на мгновение представила лицо тещи Никиты, и ей сделалось не по себе. Наверняка мамаша его супруги отправила зятя за нетленкой по той же причине, что и Розалия. Бедный блондинчик, не хотела бы она оказаться на его месте. Впрочем, в настоящий момент ей и на своем несладко приходится.

– Почему вы раньше не сказали мне о секрете книги?

– Узнала только сегодня. Слушай, ты не врешь? Карточки действительно не было? Ты хорошо смотрела? Поклянись.

– Даю вам честное слово, что я, Катарина Копейкина, в глаза не видела золотистую карточку с изображением зеленой пальмовой ветки. Ой…

– Откуда ты узнала, что там пальмовая ветвь?

– Я… догадалась. А там действительно изображена ветка, да? Хи-хи… Надо же… Хи-хи-хи… Как я проинтуичила…

Розалия встала.

– Ката, беги в ванную, – только и успела крикнуть Наташка.

Замок щелкнул вовремя – Копейкина в безопасности. Под оглушительные визги свекрови, которые каждые десять секунд сменялись отборными ругательствами вплоть до матерных, Катка обмотала голову полотенцем и заткнула уши.