Каллиграфия - Юлия Власова

— Но солнце часто восходит в дымке, — пробормотала Джулия.

— А тревожусь я из-за тебя не на пустом месте, — продолжал синьор Кимура, обретя равновесие. — Со слов директора мне стало известно, что кое-кого (не будем перечислять поименно) тянет отнюдь не на безобидные приключения. Разыскивать гнездо мафии — это вам не в кошки-мышки играть. Это огромный риск!

Она вспыхнула, после чего медленно произнесла:

— А ведь не так давно вы сулили мне поддержку…

— Я был глуп и многого не предвидел, зато предвижу теперь.

— Вы опоздали. Я не отступлюсь, — сказала Джулия, складывая руки на груди. — И вам, хотите вы того или нет, придется принять участие в нашей игре, — ультимативно заявила она.

— Эка дерзость! — возмутился Кимура. — Но здесь ты права. Без меня вы сядете в лужу.

— Постарайтесь лучше сами не ударить лицом в грязь, — сказала она и вышла, невзирая на его протестующий жест.

Вскоре, тем же вечером, судьба снова свела их вместе, уже в лаборатории биофизики. Джулия вела себя на редкость непоследовательно и портила опыт за опытом. Конфронтация в саду, вопреки чаяниям Кристиана, не привела к какому бы то ни было утешительному результату, и он по-прежнему числился у нее черном списке. Они готовили реакционные среды плечом к плечу и не сказали друг другу ни слова. Отчаянные попытки Кристиана расположить ее к себе потерпели полный провал. Что уж говорить, если даже его ничтожная просьба передать флакончик с индикатором была воспринята в штыки!

— Очень жаль, что Вам так опротивело мое общество, — сказал он после затяжной бури молчания. — Но в нашем распоряжении, увы, всего один ламинар-бокс, одна раковина для мытья посуды и девять квадратных метров. Поэтому, если Вы желаете закончить эксперимент сегодня, Вам придется потерпеть мое присутствие.

— Да, увы, — подчеркнуто надменно отозвалась Джулия. — Наука требует жертв.

— Чтобы облегчить Ваши страдания, отныне и впредь я буду держаться от Вас на расстоянии вытянутой руки, — пообещал Кристиан.

— Что ж, прекрасно! — последовал вызывающий ответ.

— Однако это нисколько не умаляет моей роли в миссии по обезвреживанию работорговцев.

— О, нисколько! — сухо подтвердила Джулия и, увеличив напор воды, с превеликим тщанием принялась оттирать грязь с чашки Петри.

Некоторое время спустя синьор Кимура вновь засвидетельствовал свое почтение ноутбуку, не опасаясь быть застигнутым врасплох, поскольку директор лично поручил ему охранять «комнату артефактов», торжественно передал ключ и успокоил тем самым свою совесть. Деви никогда не отличался нюхом на предательства, оттого старика можно было легко обвести вокруг пальца. Он не мог распознать в человеке худого, пока тот сам не обнаруживал какой-либо порочной своей наклонности. И этим активно пользовались. Двух лазутчиков, предшественников Кристиана, выявили лишь благодаря проницательности заместителя, Туоно, который обладал чересчур живым умом и поистине бесценной способностью «видеть» людей. Тот факт, что он до сих пор не вывел на чистую воду синьора-в-черном, можно было бы объяснить разве что милостью фортуны.

«Так-так, посмотрим… Новое указание от Морриса и два письма от Люси, — Кимура кликнул по первому сообщению. — Что же хочет от меня Дезастро, это ходячее бедствие? Ага, копии каких-то документов… С этим я разберусь. Чертежи новейших разработок? Ну, за мной не заржавеет. Странно, но с некоторых пор я стал воспринимать свою работу на два фронта как нечто недостойное и подлое. Нет, право, мне нужен отдых, хороший отпуск эдак на полгода, чтобы раз и навсегда определиться, на чьей я стороне.

А что слышно от Люси? На Крите бархатный сезон, волна туристов отхлынула. Море еще теплое, а солнце греет уже не так, как летом. Ха! Она пишет о шопинге, каких-то глупых скидках и распродажах, хотя прекрасно знает, как я этого не люблю.

Трижды каталась на яхте? Что ж, очень рад за тебя, Люси. А это что? — он развернул второе ее сообщение. — Ты поражена коллекцией награбленных самоцветов? По-твоему, один только блеск рубина или берилла оправдывает жестокость Морриса? Сейчас я не могу с тобой согласиться, дорогая Люси. Ни один камень не сияет так, как сияют глаза Джулии Венто в свете вечерних огней … А радужка глаз Клеопатры, африканки, спасенной из плена, и вовсе неповторимого оттенка. Ты спросишь, кто такая Джулия и отчего я упоминаю о ней лишь сейчас? Вредная, несносная девчонка, которая вечно себе на уме. По правде говоря, я не могу толком разобраться в своих чувствах к ней. Она приобретает всё большую власть надо мной, несмотря на то, что я ее учитель. Кажется, я уже и шагу ступить не могу без того, чтобы не подумать: а что скажет Джулия? Осудит ли она мой поступок? Одобрит ли?

Мне стыдно признаться (и делаю я это исключительно потому, что мы давние друзья), но я в растерянности. Раньше задания нашего шефа не шли вразрез с моей совестью, а теперь я стою перед дилеммой: продолжать ли шпионаж или же положить конец этому двуличию? К несчастью, в таких вопросах мы часто сами себе и советчики, и палачи».

Он выключил компьютер и провел пальцами по клавиатуре.

— Раз решился помогать Джулии, стало быть, ты на ее стороне, Кристиан. Тут и гадать нечего, — сказал он вполголоса. — Берегись, Моррис Дезастро! Отныне мы враги.

— Однако это не делает вам чести, — вдруг сурово произнесли у него за спиной.

Глава 7. Со студентов взятки гладки

Почему он не услышал, как заскрипела дверь? Или, быть может, в его отсутствие смазали петли? Между противниками вмиг завязалась отчаянная борьба, и окончилась она так же внезапно, как и началась. Кристиан очутился на полу с разбитой губой, а сверху на него, хрипя и чертыхаясь, навалился Туоно. Грузный противник попросту придавил его к земле, не оставив возможности дать отпор.

— Я давно за вами присматриваю, голубчик, — процедил заместитель директора, скручивая Кристиану руки. — Вы давненько у меня под прицелом.

— Ваше положение не дает вам права калечить персонал, — не теряя достоинства, отозвался Кимура. — Не будете ли вы столь любезны, чтобы меня развязать?

Туоно больно пнул его под ребра.

— Будет мне тут всякая мразь рот разевать! Попался — так уж не отвертишься! Деви живо распорядится, где тебя сгноить. Завтра же состоится суд, а потом или каторга, или казнь.

Кристиан заметно присмирел. Только сейчас он в полной мере осознал, в какую угодил передрягу. «Сопротивление бессмысленно, оправдываться перед Сатурнионом и угодничать мне претит, а на везение нечего даже и надеяться. Остается ждать скорейшего исполнения приговора, каков бы он ни был. Ко всему прочему, я смертельно устал».