Дезертир - Игорь Евгеньевич Пронин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Много тут людей?
– Не знаю.
– А что знаешь?
– Беда идет, – повторил Лысый. – Но тебе не страшно, нет. Тебя Зона еще не видит.
– Зона, надо же… – сплюнул Никита. Почему-то рядом с бомжом он чувствовал себя сильнее и увереннее. Или это от сигарет голова кружится? – Страшная какая Зона. Я думал, тут люди вообще не живут. Живут, оказывается, деньги вон зарабатывают.
– Это не люди, это обломки.
Никита даже закашлялся, так неожиданно это прозвучало.
– Сам ты обломок!
– Я не обломок, меня Зона не ломала, а сразу сожгла. Жака выжгла дотла. Жак любил покурить.
– Француз, что ли?
– Не помню. Все может быть. Зона всех к себе тянет, всех хочет сжечь. Ты ей не показывайся – проживешь долго… Пока не заметит, не увидит. Тогда конец. – Старик вытащил из внутреннего кармана аккуратно сложенный платок и высморкался. Это выглядело бы вполне благочинно, не будь платок совершенно грязным, вроде бы даже в крови. – Погуляю пойду. Гулять люблю.
Лысый встал и, не попрощавшись, зашагал прочь. Провожая его глазами, Никита лишь плечами пожал: поди разберись сразу, как тут все устроено. Червь сказал, что отходить опасно, а этот псих гуляет. Может, они и не увидятся больше…
– Да наплевать, – вслух сказал Никита. – Только ждать и смотреть. Раз оказался таким идиотом, что сам сюда прибежал, надо выживать.
Он как раз успел докурить, когда в доме раздался шум.
– Жрать идите! – закричала толстая женщина Клара. – Ноги вытирайте, сволочи!
Никита вошел и пристроился за остальными к лестнице в подвал. Один – кажется, Хорс – остался наверху.
– Приятного аппетита, Каша, – невинно моргая глазками, сказал он. – Угости сигареткой.
– Нету, – мрачно соврал Никита.
– Жаль. А я тебя водочкой потом угостить хотел… – Хорс гаденько улыбнулся. – Не судьба. Трудно тебе придется, из долгов-то вылезать.
– Как-нибудь.
В подвале скупо горели редко развешанные лампочки. Всюду цемент, душно. По узкому коридору бойцы один за другим прошли в нечто вроде зала. Тут помещались два грубых стола, уставленных мисками.
– Сюда! – позвал Никиту хромой Паля, устраиваясь на лавке. – Будешь рядом.
Все улыбались. Варево в мисках и правда недурно пахло, а уж голодный Никита едва в обморок не грохнулся.
«Не спешить! – приказал он себе. – Жрать спокойно, а то совсем уважение растеряю».
Густой суп на мясном бульоне, в нем картошка, морковь, горошек и вроде бы даже капуста. Никита особо не разбирался, следил только, чтоб не быстрее прочих хлебать. Ложки алюминиевые, обычные, а вот вместо хлеба сухари. Клары за столом не было, она гремела посудой где-то в стороне, невидимая за углом.
«Немало они тут накопали, – пришлось признать Никите. – Люк тяжелый. Если прямого попадания не будет, можно, наверное, и налет пересидеть. Но откуда электричество?»
Тек неспешный разговор.
– Я этого Мачо сам убью, – сказал Сафик. – Вешки мои снял. Кто еще мог?
– Значит, он видел, как ты их ставил, – заметил Факер. – Следили, а ты и не почуял?
Сафик яростно втянул в себя суп, но ничего не ответил.
– А может, это и не Мачо, – протянул Лопата. – В Зоне странного нет. Может, излом.
– Типун тебе на язык! – рявкнул Малек. – Что им делать в Проклятом Лесу? Самое безопасное место всегда было.
– Мало ли, что было! – пробасил Червь. – Было и прошло, а мы остались. Клара! Давай дальше!
Никита, верно все рассчитав, дохлебал суп одновременно с Палей, а тот оказался последним. Он вообще не производил впечатления торопыги: спокойное умное лицо с тонкими чертами и какими-то не то чтобы холодными, а словно сонными глазами. Вошла Клара и двинулась по кругу, накладывая каждому из притороченной портупеей к животу большой кастрюли. Никита впервые заметил, как тяжело, неловко она движется.
«Тоже какая-то ненормальная. Хотя откуда тут другая?»
– Клара почти не видит левым глазом, – тихо сказал Паля, будто прочтя Никитины мысли. – Так что не подходи к ней с этой стороны. Если наткнется – будет истерика, а при случае и кипятком ошпарит.
– Что с ней случилось?
– Зона обожгла, – пожал плечами Паля, будто это само собой разумелось. – Как поедим, пойдешь со мной в наружку, на второй пост.
На второе Клара приготовила макароны с тушенкой. Не мудрено, но вкусно и сытно. У Никиты глаза стали закрываться, еще когда тарелка не опустела. Вспомнилась бессонная ночь у оврага. Но признаться в слабости – худшее начало жизни в новом коллективе. А Никита надеялся, что сумеет устроиться здесь лучше, чем в роте. Люди постарше, да и свободные, в конце концов. Только психи… Неужели такие же психи, как в спецбатальонах?
– Что такое Выплеск? – спросил он у Пали, когда Клара принесла поднос со сладким чаем, разлитым в большие железные кружки.
– Зона новых детишек рожает, я так думаю. А ты думай, как сам захочешь. – Паля отхлебнул кипятка, довольно сморщился. – Выплеск нам не страшен. Клара скажет, когда он. Вот в этом подвале и пересидим. Потрясет, конечно, немного, но стены у нас крепкие.
– Что значит – потрясет? – не понял Никита.
– Ну, покачает. Здесь-то сильно не трясет, а то бы уж давно дома развалились. Странно, что они не развалились у ЧАЭС… – Паля выловил соломинку из кружки, рассмотрел ее задумчиво. – Хотя в Зоне странного нет ничего.
– Ничего странного! Хорошо звучит.
– Еще бы. Ты пей, Каша, Дурня надо сменить вовремя. Вообще все надо делать как обещал, иначе тебе отомстят в самый неподходящий момент. Потому что зло забывать – себя не уважать, понял?
Никита отвел глаза, уж очень тяжело посмотрел на него Паля. Будто в самую душу заглянул. И все равно этот человек со спутанными русыми волосами до плеч вызывал симпатию.
– Меня вообще-то Никитой звать.
– Ври что хочешь, – быстро сказал Паля. – Только для нас ты Каша. Точка. Пошли.
Похватав из-под лавок сложенное там в начале трапезы оружие, бойцы один за другим покидали помещение. Выбравшись на свежий воздух, Паля с наслаждением вздохнул и тут же передернул затвор.
– А ты чего? – поинтересовался он.
– Патронов нет, – признался Никита.
– Иди к Червю и возьми. В некоторых вещах нельзя быть дураком, Каша.
Никита вернулся, отыскал Червя и получил сразу четыре магазина к «калашникову», а заодно услышал и сумму.
– Патроны по рублю пара, обед рубль, магазины рубль. Шестьдесят два рубля добавляю к тысяче.
– А отрабатывать мне их как?
– Служи, Каша. Я скажу, когда счет в твою пользу изменится.
Такие странные расчеты Никиту не сильно обрадовали, но от предложенного за три рубля кинжала он не отказался. Раз
