Наперекор судьбе - Пенни Винченци

Пандора поужинала, послушала радио, затем уселась читать книгу. Телефон молчал. Она приняла ванну и легла в постель. Теперь уже ей стало тревожно. Ее пугало молчание Себастьяна и, конечно же, его реакция: злая, неоправданно жестокая. Можно подумать, будто она совершила что-то ужасное.

А она ведь ничего ужасного не совершила. Просто сказала ему. Думала, он обрадуется не меньше ее. Ведь это такая потрясающая новость: у них будет ребенок.

– Он просто чудо! Чудо! – воскликнула Мод. – Честное слово, таких красивых маленьких мальчиков я еще не видела. Можно мне его подержать?

– Конечно. Бери, – с улыбкой разрешила Венеция. Сейчас кратчайший путь к ее сердцу вел через Генри. – Надеюсь, он не испортит тебе платье какой-нибудь своей «неожиданностью». Мод, прости, что говорю о таких вещах, но малыша только что покормили.

– Не волнуйся! – Мод улыбнулась и прикрыла колени салфеткой, протянутой ей Венецией. – Мне говорили, что такое бывает у всех малышей.

Мод баюкала Генри, а Венеция разглядывала двоюродную сестру. Явно не красавица, но чертовски привлекательна. Эти рыжие волосы, зеленые глаза. Да и фигура у нее замечательная: высокая, худощавая, но с большой грудью. И какая дивная кожа: бледная, почти прозрачная, усыпанная такими милыми веснушками. И руки у Мод тоже красивые: очень белые и узкие. Она протянула двоюродному племяннику свой длинный палец. Генри захватил палец пухлым кулачком и радостно улыбнулся.

– Ну вот, теперь у меня есть друг на всю жизнь. Знаешь, Венеция, я так рада, что приехала сюда. Зря мы не выбрались к вам раньше.

– А как проходило плавание?

– Замечательно. Я очень люблю океанские лайнеры. Помню, как папа впервые привел меня на корабль. Я тогда была совсем маленькой и подумала, что это плавучий дворец. Представляешь, зал в корабельной столовой большой, как в ресторане. И оркестр играет во время обеда. А какая там изумительная парная. Обожаю парную. Просто чудо.

– Твоему отцу тоже понравилось путешествие?

– Да. Но у него бывают приступы морской болезни. Бедный папочка. Он просил передать, что, скорее всего, приедет завтра, когда оправится. А я не могла дождаться. Адель сказала, что к чаю тоже появится. Знаешь, я в восторге от твоего младшего братика. Просто джентльмен в миниатюре. Сказал, что тоже хочет приехать на чай. Адель, наверное, ходит по магазинам или еще где-то.

– Думаю, по магазинам, – ответила Венеция. – Боюсь, ей сейчас тоскливо. И одиноко. Мы скучаем друг по другу.

– Я еще понимаю, что она скучает по тебе, – сказала Мод, – но вряд ли у тебя есть время скучать по ней.

– Представь себе, я по ней скучаю. – Венецию всегда удивляло, что люди не понимают особенностей близнецов. – Адель для меня важнее, чем кто-либо. Естественно, за исключением Генри.

– Ну и наверное, думаю, за исключением твоего элегантного мужа. Венеция, он у тебя такой обаятельный. Адель показывала мне свадебные фотографии.

– Да, – суховато согласилась Венеция. – Очень обаятельный.

– Но Джайлз, пожалуй, обаятельнее.

– Джайлз? Ты считаешь Джайлза обаятельным?

– Невероятно обаятельным. По-моему, он очень похож на твою маму. Те же удивительные темные глаза, восхитительный нос. Он такой очаровательный… Настоящий англичанин.

– Я и забыла, что он всегда тебе нравился, – усмехнулась Венеция. – Помню, когда тебе было лет девять, ты говорила, что хочешь выйти за него замуж.

– Я такое говорила? Наверное. Уже и не помню. Но даже если бы я и хотела, это невозможно: он ведь мой двоюродный брат. В Америке такие браки запрещены. А какой у вас потрясающий дом. Я им просто восхищаюсь. Кто это вам делал? Я про интерьер.

– Джеральд Уэллсли [19] .

– Я так и думала. Узнала его стиль. Все в листовом серебре. Это просто шикарно. Очень мудро было с вашей стороны выбрать его для оформления дома.

– Надо же, Мод, как хорошо ты разбираешься в таких вещах, – засмеялась Венеция. – Меня удивляет, что ты вообще слышала о нем.

– Конечно слышала. Не забывай, я же собираюсь стать архитектором.

– Совсем забыла… А вот и наша Адель. Адель, дорогая, я так рада тебя видеть. Правда здорово, что Мод приехала в Лондон?

– Это просто божественно, – ответила Адель, целуя сестру. – Привет, Генри? Как ты сегодня? Венеция, я купила нам в «Вуллэндсе» просто убийственно красивые блузки. Шелковые и очень длинные. Тебе они понравятся. Как увидела, просто удержаться не смогла.

– Тебе уже лучше? – спросил Оливер вошедшего в гостиную старшего брата.

– Значительно лучше, спасибо. Морская болезнь – мое проклятие. Мешает общаться с родными. И погода была вполне сносная, но все равно.

– Вскоре ты сможешь летать в Англию, – сказала Селия. – Мистер Хинклер [20]  уже запросто летает в Австралию. Всего за пятнадцать дней! Уму непостижимо. Оливер, а сколько туда плыть морем?

– Шесть или семь недель – это самое малое, – ответил Оливер. – Я уверен: скоро начнутся пассажирские полеты в Америку. Роберт, что желаешь? Чаю? Или бренди?

– Лучше чаю, – ответил Роберт. – Ну, как дела в вашем издательстве?

– Я бы сказал, на редкость успешно, – отозвался Оливер. – У нас впечатляющий список публикуемых книг. Выпускаем литературу по широкому кругу тем. И что забавно, очень ощутимый доход дает именно выпуск учебной литературы. Ты согласна, Селия?

– Да, – лаконично ответила Селия.

Она не любила скучный перечень книг для внеклассного чтения по литературе, атласы и таблицы логарифмов. Всем этим в издательстве заведовал Джайлз и, надо сказать, справлялся весьма умело. Но и это не радовало Селию, а служило лишним подтверждением того, что ее сын – преимущественно исполнитель, лишенный столь ценимого ею редакторского чутья.

– С нами все сильнее начинают конкурировать немцы, – заметил Оливер. – Они становятся новой силой, и не только в издательском мире, а в мире вообще. Странная ирония, правда?

– Я слышал от Фелисити, что нью-йоркский филиал издательства процветает.

– Так оно и есть. Стюарт Бейли – очень способный молодой человек. Но у вас вся страна охвачена процветанием. Меня не перестает удивлять подъем, переживаемый Америкой. Думаю, на твоем месте я был бы немного осторожнее. В Англии картина не столь радужная. У нас чертовски высокий уровень безработицы. Все это началось много лет назад, когда и здесь был послевоенный подъем. Экономика – как двигатель. Ее опасно перегревать.

– Конечно. Но ведь это было прямым следствием войны, – возразил Роберт. – Вспомни, какое громадное количество разного рода премиальных акций выпускалось в войну. У нас это время было годами стабильности и роста. Думаю, наш финансовый бум начнет плавно снижаться. Рынок ценных бумаг не может постоянно расти столь бешеными темпами. Но я абсолютно уверен: серьезных проблем у нас не будет.

– Это ты так считаешь, или это общее настроение большинства американцев?

– Можно сказать, что так. Есть, конечно, единичные паникеры, однако…

– Сам знаешь, мы в Старом Свете уже испытали несколько толчков.

– А что думает твой пасынок? – спросила Селия. – Он ведь большая шишка на Уолл-стрит.

– Что думает он, мне неизвестно, – ответил Роберт. – Мы с Лоренсом до сих пор практически не общаемся. Похоже, он никогда не простит мне женитьбу на его матери, и здесь я бессилен что-либо изменить. Зато меня очень радует Джейми и, конечно же, моя любимая Мод. Мы втроем – маленькая счастливая семья. Как бы то ни было, а мой собственный бизнес пока только процветает. Должен признаться, что это не совсем согласуется с общей картиной в строительстве, но мы с Джоном уверены в успехе.

– Как он? А как Фелисити? Уверена, что она остается все такой же идеальной женой. – В голосе Селии появились новые и довольно нервозные интонации.

– Да они оба хорошо поживают. Ее стихи нравятся людям всех возрастов и социальных категорий. Она постоянно выступает с публичными чтениями на разных женских собраниях.

– Представляю, какое удовлетворение ей это приносит, – сказала Селия. – Автору очень важно ощущать интерес читателей.

– Думаю, тут нечто большее, чем интерес, – отозвался Роберт. – Просто она успешная поэтесса. На прошлой неделе ей присудили какую-то премию.

– Ах, эти премии за поэзию, – усмехнулась Селия. – Их такое множество, что чуть ли не каждую неделю кому-то и за что-то присуждают премию.

– Селия, – мягко одернул жену Оливер, – Фелисити много работает и пишет по-настоящему талантливые стихи. Не будем принижать ее успех.

– Я ни в коем случае не хочу принижать ее успех, – возразила Селия. – Если уж на то пошло, это я открыла Фелисити.

– Конечно ты, – подтвердил Роберт, – и она этого никогда не забудет. Между прочим, молодой Кайл тоже делает стремительные успехи. Он уже старший редактор в «Даблдей». Считают, что у него большой талант. Джон и Фелисити всегда будут помнить, как вы помогли мальчику с его первой работой. И он сам, естественно.