Невеста Стального принца (СИ) - Чернованова Валерия Михайловна

— И как она тебе?

— Этого я еще не успел понять.

— Красивая? — продолжал допытываться Матис.

— Смазливенькая.

— Лучше, чем Шилла?

Мэдок на миг задумался, а потом невольно улыбнулся:

— Однозначно интереснее. Вот только мне сейчас не до интересных женщин.

— Знаю, знаю, все, что тебя волнует, — это трон Харраса, — делая еще один глоток, хмыкнул Матис.

— И тебя он тоже должен волновать.

Светловолосый хальдаг вытянул ноги, едва не задев подошвами сапог каминную решетку.

— Я не настолько самоуверен и реально оцениваю свои возможности. Мне с моими девочками не победить в Беспощадной охоте. Но, может, тебе, Мэдок, повезет с твоей сироткой…

— Дело не в везении и не в сиротке. — Хальдаг жестко усмехнулся. — Я так или иначе стану Каменным королем.

В ответ на это заявление Матис закатил глаза:

— Если тебя раньше кто-нибудь не прибьет. Или не уберут какую-нибудь из твоих наин, как было с Шиллой. Ты уж береги их, дружище.

— Я так и собирался. — Герцог снова улыбнулся, но на этот раз улыбка вышла искусственной.

Доказать, что леди Озертон неспроста упала с лошади, не удалось, но Мэдок был уверен — это было предупреждение. Ему. Чтобы отказался от участия, чтобы не претендовал на трон.

Отказываться он не собирался, но впредь решил быть осторожнее. У него немало врагов, не желающих видеть его в правителях. И самый главный, заклятый, непримиримый — Каменный король.

Который сделает все возможное, чтобы не отдавать ему свой трон.

— Что там Паулина, психует? — Вернув приятелю бутылку, Матис заложил руки за голову.

— И психует и ревнует, — досадливо поморщился Истинный.

— А вот не надо было обещать ей руку и сердце. Достаточно и того, что ты уже успел ей дать. И не раз, — хохотнул хальдаг.

— Я ей ничего не обещал.

— Вы слишком долго были вместе, — покачал головой Матис. — Вот она и успела себе нафантазировать счастливую жизнь вместе с тобой на королевском троне. Другое дело я! Регулярно меняю любовниц и считаю это самым здоровым и правильным подходом: у них ко мне не успевает выработаться привыкание, а у меня к ним.

— Перед смертью все равно не надышишься, — с усмешкой заметил Мэдок. — После женитьбы все эти твои похождения придется прекратить.

— Может, и не надышишься, зато хотя бы навеселишься. Уверен, де Морсан — любовница что надо, но вот в роли жены… Один сплошной геморрой, а не счастье. Такая не уживется с асави и будет всю жизнь ее гнобить. Ты, кстати, уже решил, кого удостоишь чести стать второй?

Герцог неопределенно пожал плечами. Он даже о том, которая из наин станет первой, пока всерьез не задумывался. Да, изначально роль первой жены он отводил Паулине и даже когда-то считал, что эта девушка идеально ему подходит. Но потом что-то изменилось. Собственнические замашки наины начали раздражать, и, вместо того чтобы проводить с ней ночи, как было раньше, Мэдок стал ее избегать.

А потом ему на голову свалилась сиротка, и… все запуталось еще больше.

Услышав шорох шагов, Мэдок обернулся. В гостиной братства — просторном зале, обитом деревянными панелями и затянутом темно-зеленым бархатом, начали собираться другие хальдаги, и о спокойном уединении можно было забыть. К тому же шел уже одиннадцатый час, и он опаздывал на обещанное сиротке «свидание».

Не хотелось бы застать ее спящей.

Стало даже любопытно, как она поведет себя на этот раз. Он выкупил ее у родственников на время охоты, и по законам Шареса теперь она его собственность. Уединяться с наинами являлось у хальдагов одной из предбрачных традиций. Если уж выбирать для себя самое лучшее, так выбирать тщательно, не только присматриваясь и общаясь с потенциальными избранницами, но и проводя с ними ночи.

По крайней мере, так считал Матис и многие другие Истинные. Герцог был не из тех, кто слепо следовал каждому древнему обычаю. А может, он недостаточно серьезно проникся выбором супруги? В последние месяцы все его мысли были поглощены предстоящей борьбой за трон, а все остальное не имело особого значения.

По крайней мере, так было до недавнего времени.

Простившись с другом, который тут же присоединился к компании молодых хальдагов, бурно обсуждавших, в которой из рестораций им следует продолжить вечер (а может, сразу, не теряя времени, отправиться по борделям?), герцог покинул стены братства и поехал домой.

— Что с тобой, приятель? Все хорошо? — Хальдаг наклонился к вейру, улегшемуся на полу кареты, и почесал его за ухом.

Чувствовал, с догом что-то происходит. Весь вечер он был тихий и вялый, как будто чем-то подавленный.

— Ты, часом, не заболел? Нужно будет тебя проверить.

Герцог прикрыл глаза и магически просканировал животное.

— Нет, все в порядке. Наверное, тоже наины утомили.

В ответ Морок негромко фыркнул.

В холле его всемогущество поджидал дворецкий. При виде герцога Фрисо вытянулся в струнку, словно солдат перед генералом, а потом с самым покаянным видом начал:

— Ваше всемогущество, тут такое дело… — и замялся, опустив голову.

Герцог нетерпеливо стянул перчатки и скинул плащ на руки подбежавшей служанки.

— Что такое? Говори, Фрисо.

— Бутылка… аруанского вина… да, да, та самая… Ее больше нет. — Дворецкий патетично вздохнул, и Мэдоку даже показалось, что еще немного, и он пустит слезу.

— В смысле нет?

— Выпили, — вжимая голову в плечи, пробормотал домоправитель.

— Кто? — Его всемогущество скрипнул от злости зубами.

Это было особое вино, которое он берег не один год. Собирался откупорить бутылку в день своей коронации и распить ее с самыми близкими друзьями.

И вот кто-то нагло пропил его коронацию.

И что-то ему подсказывало, что он даже знает имя этого смертника.

Так как дворецкий молчал, не смея поднять на него взгляд, хальдаг решил выяснить все сам. Ринулся к лестнице, стремительно взбежал по ступеням, преодолевая по две зараз, а Фрисо, выйдя из оцепенения, бросился за ним следом.

— Все произошло так быстро… — испуганно лепетал он. — Я даже не сразу понял, которую из бутылок они открыли… Только когда уже разлили… и выпили… Ваше всемогущество, я себя весь вечер не перестаю ругать!

— И правильно делаешь, — раздраженно процедил хальдаг.

Открыли. Выпили.

— Инициатором была Филиппа?

Это было скорее утверждение, чем вопрос. Мэдок уже успел узнать других своих наин и был уверен, что ни одной из них даже в голову не пришла бы подобная самодеятельность.

— Да, леди Адельвейн, — горестно вздохнул Фрисо. — Но вино выбирала не она.

— Зато получать сейчас будет она! — прорычал Истинный.

Это у нее точно от отца. Такая же мятежная душа!

Оставив позади взволнованного дворецкого и хлопнув дверью перед порывавшимся вбежать в спальню вейром, Мэдок хищно огляделся, а заметив наину на кровати, решительно направился к ней.

Девчонка не спала. Хоть глаза ее были прикрыты, но он чувствовал, что она его ждала. Невольно скользнул по ее телу взглядом, машинально отмечая, что шертова сорочка не прятала, а скорее подчеркивала каждую округлость и выпуклость на теле бунтарки.

— Что вы делаете?

— Как что? Лежу, — невозмутимо отозвалась наина.

— Лежите? — тщетно пытаясь подавить в себе злость, едва ли не прорычал герцог.

— Лежу. Расслабляюсь, дышу глубже и настраиваюсь на выполнение своего наиновского долга. Покорная, смиренная, на все согласная и ко всему готовая.

После этих слов хальдаг, следуя примеру Фрисо, на несколько мгновений тоже впал в оцепенение. Потом нахмурился. Интересно, это в ней коллекционное вино сейчас говорит или она всегда такая? Святая непосредственность! Появилось желание схватить мерзавку за руку, притянуть к себе, а дальше… А дальше его всемогущество еще не успел определиться. С одной стороны, хотелось ее придушить здесь же, на месте. С другой — попробовать на вкус эти розовые, немного припухшие от того, что кусала их, губы.

Волновалась. Нервничала.