Волчьи миры - Аллан Коул

"Самое главное, – напомнил он себе, – не сбиться с ритма. Быстрый или медленный, подъем должен быть выдержан в одном темпе.

Несмотря на опыт прошлых столетий, в теории и практике скалолазания мало что появилось нового. Для этого занятия требовались крепкие руки, крепкие ноги и умение держать баланс, особенно на ладу. Глаза Стэна уже искали следующую трещину, он должен был знать наперед, за что можно зацепиться и куда вбить новый костыль. Если утро застанет Стэна на скале и он не успеет спуститься, когда дженновские солдаты обнаружат его, то он может считать себя трупом.

Стэн добрался до первой отвратительной части подъема – участка, покрытого гладким и прозрачным, как стекло, льдом. Быстро осмотревшись в поисках трещины или выступа и не найдя таковых, он вынул «питон», направил его на глыбу льда и нажал на спусковой крючок. Послышался свист сжатого воздуха, когда из дула «питона» вылетел длинный костыль и прочно вонзился в ледяную скалу. Защелкнув карабин в кольце костыля, Стэн продел невероятно легкую, но прочную веревку и спустил ее через карабины, находящиеся на его поясе, Алексу.

Вбивать костыли и крепить веревку не нужно было бы так основательно, если бы ими не должны были воспользоваться еще двести три человека.

Стэн выстрелил из «питона» еще и еще раз, прокладывая путь наверх по отвесной скале. К тому времени, как Стэн прошел ледяной участок, он порядком устал, но все-таки продолжил восхождение, довольный тем, что сбросил огромное количество калорий перед высадкой на планету. В длинной узкой трещине представилась возможность сделать короткую передышку, восстановить дыхание и успокоить дрожащие мускулы. И все же следовало постоянно быть начеку, не допускать, чтобы на ноги приходилась тяжесть всего тела, помнить о том, что внизу находятся Алекс и Киршейн.

И вдруг это случилось. Как только Стэн нащупал пальцами следующую выемку и, изо всех сил напрягая мускулы, стал подтягиваться, хрупкий камень выскочил из-под шипованного ботинка. Стэн беспомощно взмахнул руками и стал падать... падать...

Когда карабин одного из «питонов» щелкнул и веревка перестала скользить, Стэн попытался расслабиться, чтобы смягчить удар. Его основательно тряхнуло, а затем костыль с треском вылетел, и падение продолжилось. Но следующий костыль, тонко зазвенев, выдержал. Стэн больно ударился о скалу. Повиснув в воздухе, он болтался и раскачивался довольно длительное время. Затем пришел в себя и, не обращая внимания на боль в мышцах, произвел быстрый осмотр всех частей своего тела. Переломов не было. Взглянув вниз, Стэн увидел перепуганное лицо Алекса, расплывшееся в улыбке сразу же, как только Стэн хмыкнул и поднял большой палец правой руки.

Ухватившись за веревку, Стэн посмотрел вверх, на неясно вырисовывающуюся вершину массивной скалы. Набрав в легкие побольше воздуха, он продолжил восхождение. Подтянувшись на руках, Стэн перевалил через выступ и оказался на вершине скалы. Немного отдышавшись, он сжал кулаки и напряг мышцы плеч, чтобы затем полностью расслабиться и переключить внимание на главную проблему. Впереди горбилось туловище гигантского «спрута», черневшее на ослепительно-белом снегу. Цитадель была не просто зданием, выстроенным для определенной цели; это было живое существо, живущее по своим законам. Оно пожирало топливо, дышало, его громадное тело отталкивало холод и сохраняло тепло.

Главную функцию жизнеобеспечения «спрута» выполняли мембраны. Стэну необходимо было пробраться именно к ним. Он внимательно обследовал плато, в центре которого на невысоком покатом холме стояла Цитадель. Дженны прекрасно понимали, что с этой стороны никакой враг на них напасть не может, но придерживались принципа «береженого бог бережет». На ровной поверхности заснеженного плато, в радиусе около ста метров от края скалы до первого здания, виднелись небольшие бугорки сенсорные мины. Мощные лазерные установки неустанно сканировали территорию, улавливая малейшее движение. Стэн лег на снег и пополз вперед, благодаря судьбу за то, что она послала ему Игана с его ребятами. Остановившись перед первой сенсорной миной, он открыл походную сумку, вынул из нее отвертку и маленькую металлическую коробочку, начиненную проводками и еще бог знает чем. Сунув руку поглубже в снег, нащупал предохранительную пластинку, разъединяющую контрольную систему с элементами. Осторожно выкрутив отверткой первый винтик, Стэн бережно вынул его из гнезда и... остался жив.

Затем он быстро отодвинул пластинку, ловко перерезал кусачками провода, находящиеся в мине, и окинул взглядом остальные заснеженные бугорки, угрожающе «фыркающие» в тишине ночи.

Конечно же, это была просто игра воображения. Мины не могли издавать никаких других звуков, кроме как оглушительных, которые возникают при взрывах. Тем не менее, на плато находились еще и другие, тщательно замаскированные сверхчувствительные сенсоры, не реагирующие на мелких животных, вроде грызунов, но мгновенно уничтожающие любой движущий предмет размером с человека.

Стэн крутил диск маленькой металлической коробки до тех пор, пока сенсоры не получили сигнал, что он превратился в мелкого пушистого зверька, который не стоит того, чтобы подрывать его.

Стэн встал на ноги. Сенсоры продолжали искать «настоящего» противника, не обращая внимания на такую мелюзгу" как он. Лицеисты оказались совершенно правы.

– Алекс, вперед! Поднимайся на плато! – сказал Стэн ровным громким голосом, но тут же спохватился и прислушался. Тишина. Значит, все в порядке, их не обнаружили.

– Ты что тут, чаи гонял так долго? – спросил вскоре появившийся на плато Килгур.

Затем сержант взглянул на сканирующие мины, не отреагировавшие на появление даже такого тяжеловеса, как он, и не стал больше задавать лишних вопросов.

Алекс включил переговорное устройство и отдал приказ остальным наемникам подниматься наверх.

Киршейн, увешанный боевым снаряжением Стэна, первым перемахнул через скальный выступ. За ним появилась команда лицеистов во главе с Иганом, моментально принявшихся выводить из строя лазерные установки. Следом на плато поднялся Восбер со своими ребятами. Подойдя вплотную к покатому горбу Цитадели, Стэн сознательно отбросил все волнения о подчиненных. Они ведь профессионалы, а по сему задуманный им план должен был сработать как надо.

Глава 18

Кхореа поклонился коменданту Цитадели и подошел к подиуму. Он заранее приготовил речь для этого знаменательного события. Но вдруг в его мозгу произошло «короткое замыкание», а в душе появилось какое-то странное чувство. Кхореа решил, что на него снизошел дух Таламейна.

Такое явление могло быть объяснено более прозаичными причинами результатом воздействия алкоголя на организм полутрезвенника, вырабатыванием адреналина в крови и большим самомнением. Тем не менее вряд ли один из дженновских психологов осмелился бы сказать об этом вслух.

Заготовленная заранее речь напрочь вылетела у Кхореи из головы. Начал он следующими словами:

– В самое ближайшее время мы подвергнемся большому испытанию. Мы, дженны, подвергнемся такому испытанию, какому никогда прежде не подвергались.

Кхореа обвел осоловелым взглядом тысячу кадетов, сидящих за столами, и подумал, что эти новоиспеченные офицеры могли бы стать лучшими из выпускников Цитадели. Генерал так же здраво рассудил, что большинство из них погибнет буквально через несколько месяцев.

– Пользуясь удобным случаем, – продолжил он, – поскольку мы сегодня поминаем невинно убиенных и празднуем ваше вступление в ряды вооруженных сил армии дженнов, я хочу вам сказать, что всех нас ждут великие испытания. Испытания, которых мы можем избежать, только применив силу – силу наших рук, наших умов и нашей веры в Таламейна.

В рядах кадетов возникло замешательство, они зашушукались. Речь генерала сильно отличалась от той, которую они ожидали услышать, и тем более от тех речей, которые они привыкли слушать в стенах Цитадели.

– Я хочу предупредить вас об испытаниях, которые выпадут на вашу долю, – не унимался Кхореа. – Они были предрешены давно. Всем нам хорошо известна глупая болтовня выжившего из ума Теодомира. И все мы знаем о его сокровенной мечте уничтожить нашу пламенную веру, превратить ее в золу и вбить в наши головы свои извращенные, маразматические выкладки.

Такие речи были более понятны кадетам. Они успокоились, а некоторые из них даже стали мрачно улыбаться. Выпускники Цитадели привыкли к резкой критике в адрес Теодомира.

– Но этот безумец окончательно выжил из ума. Он решил попробовать одолеть нас силой оружия.

На лицах нескольких кадетов появились кривые усмешки. При прохождении последнего, практического курса обучения большинство из них принимало участие в рейдах против плохо вооруженных, недееспособных новобранцев Теодомира. Кхореа понял, почему кадеты улыбаются.