Бюст Бернини - Йен Пирс

«О, — подумал Аргайл, и тут раздался дикий вопль, а затем грохот падающих на пол хирургических инструментов, — о, так вот где я. В больнице».

«Что ж, это хорошо. — Такова была следующая мысль, и Аргайл снова провалился в сон под крики людей, призывающих полицию. — Теперь я знаю…»

— Вы в порядке? — осведомился голос, когда Аргайл снова вынырнул из темного колодца сна.

«О Господи, опять! Только не это», — подумал он.

— Слышал, из-за вас тут заварушка случилась.

На сей раз он сразу узнал голос. Детектив Морелли. Впервые за все время Аргайл открыл глаза, постарался сфокусировать взгляд и слегка повернул голову на подушке.

— Из-за меня?

— Все утро над вашим телом шла битва. Адвокат и этот тип из проката машин едва не разнесли палату. Неужели не помните?

— Смутно припоминаю. А что делал здесь этот адвокат?

— О, все они такие. Шакалы. Во все суют нос. Как вы себя чувствуете?

— Мне кажется, нормально. Так, сейчас посмотрим. — Приподняв голову, Аргайл оглядел себя, словно проверял, все ли на месте. — Черт, а что это с ногой?

— Вы ее сломали. Но перелом чистый, так говорят врачи. Беспокоиться не о чем. Правда, на некоторое время придется отказаться от бега трусцой.

— Жаль.

— Но ничего серьезного. Вот, пришел проведать, посмотреть, как вы тут. Потом передам все вашей девушке.

— Кому?

— Ну, этой дамочке из Италии, как ее?.. Названивает каждые несколько часов, уже весь отдел с ума свела своими звонками. Весь отдел убийств уже называет ее просто по имени. Она на вас запала, верно?

— Разве? — мрачно удивился Аргайл.

Морелли оставил эту ремарку без внимания. Ему и без того было ясно.

— В общем, я вижу, вы в полном порядке. Ладно, отдыхайте, не буду мешать.

— Контровочная гайка, — произнес Аргайл. Морелли удивился.

— Тормозной шланг просто не мог отойти сам по себе. Так мне сказали.

— Гм, да, хорошо. Просто я как раз собирался…

— Это означает… — сосредоточенно хмурясь, продолжил Аргайл. — А что, черт побери, это означает?

Морелли почесал подбородок. Поразительно. Этот человек, похоже, вообще никогда не бреется.

— Вообще-то, — промолвил он, — все мы в отделе ломаем головы над тем, кто мог дать нам наводку…

— Все это страшно глупо. Ведь я мог и серьезно пострадать. Просто не представляю, кому понадобилось делать это.

— Как вы думаете, кто убил Гектора ди Соузу? А Морзби? И украл бюст?

— О чем вы?!

— Сегодня утром было обнаружено тело ди Соузы. Его застрелили.

Аргайл изумленно уставился на него:

— Шутите?

Морелли отрицательно покачал головой. Последовала долгая пауза.

— Вы в порядке? — спросил детектив,

— Что?.. А, да, да… — пробормотал Аргайл и умолк. — Вообще-то нет, не в порядке, — добавил он. — Просто в голову не приходило, что что-то может случиться с бедолагой. Он, знаете ли, не из тех, кого обычно убивают. Кому, скажите на милость, понадобилось убивать Гектора? Нет, не могу утверждать, что этот человек мне очень нравился. Но он был частью пейзажа и абсолютно безобиден в том случае, если вы у него ничего не покупали. Бедный старина Гектор!..

Морелли, разумеется, ничуть не огорчился фактом гибели ди Соузы. За время службы он успел насмотреться на останки безвременно ушедших из этой жизни людей. Были среди них хорошие, плохие, старые, молодые, богатые и бедные, святые и грешники. Ди Соуза — просто еще один, из них, к тому же они даже не были знакомы.

Аргайл беспокойно завертел головой на подушке и потребовал подробностей. Морелли любезно поделился с ним информацией. Его разбудили спозаранку — пришлось ехать в пригородный лес, где обнаружили тело, наспех закиданное землей. Впрочем; он слишком живо помнил все детали, чтобы делиться ими с человеком в состоянии Аргайла.

— Не хотелось бы вдаваться в подробности, но эксперты считают, что застрелили ди Соузу примерно через двадцать четыре часа после исчезновения. Одним выстрелом, в затылок. Он не успел ничего почувствовать.

— Так всегда говорят. И я нахожу это неубедительным. Мне кажется, что когда убивают выстрелом в затылок, это больно. А откуда взялось ружье, вы знаете?

— Нет. Это был маленький пистолет. Его нашли в нескольких метрах, в кустарнике. Говорить что-либо определенное пока рано, но ясно одно: из этого же пистолета был убит и Морзби. Ничего, со временем все выяснится.

— Насколько я понимаю, именно мне придется везти тело в Рим, — заметил Аргайл. — Как это типично.

— Считаете, так будет правильно? — рассеянно спросил Морелли и снова потер пальцем десну.

— Все еще болит?

Морелли кивнул:

— Да. Все хуже и хуже становится, черт бы ее побрал!

— Вам надо сходить к зубному врачу.

Морелли насмешливо фыркнул:

— Интересно, когда? Работы теперь вообще невпроворот из-за этого убийства. Кроме того, известно ли вам, за сколько времени записываются у нас к дантисту? Да проще добиться аудиенции у папы Римского! Вы чувствуете себя ответственным за похороны ди Соузы?

Аргайл пожал плечами:

— Не знаю. Но если честно, то да. Гектор бы никогда не простил, если бы я оставил его здесь. Он был настоящим римлянином и эстетом. Не думаю, что ему понравилось бы на кладбище в Лос-Анджелесе.

— У нас есть очень хорошие кладбища.

— Не сомневаюсь. Но Гектор был очень разборчив. Кроме того, не знаю, есть ли у него родственники.

«Какая теперь разница», — подумал Морелли. Он был не столь сентиментален. Аргайл же полагал, что просто обязан устроить покойному достойные проводы в приемлемом для него стиле. Отпевание по полной программе в церкви или величественном соборе — чем величественнее, тем лучше, — рыдания друзей у могилы…

— Наверное, вам стоило немалого труда разыскать его, — заметил Аргайл, не найдя лучшего продолжения для беседы

— Ничуть. Мы получили наводку.

— От кого?

— От какого-то охотника, полагаю, он вышел на промысел по окончании сезона. Такое часто случается. Все стремятся сообщить, что нашли тело, однако никто не хочет подвергнуться преследованию, — произнес Морелли таким тоном, словно охотники каждый день наталкиваются на трупы.

— Но в таком случае это исключает Гектора из списка подозреваемых, верно?

— Возможно. Но одним потенциальным убийцей определенно стало меньше. Кстати, вы были последним, кто говорил с ним на той вечеринке?

Аргайл кивнул.

— Припомните, о чем он говорил.

— Но я ведь уже рассказал вам, в общих чертах.

— Нет, точно. Каждое слово.

— Зачем это вам?

— Да затем, что если на каком-то этапе некто испортил тормоза вашей машины, значит, вас тоже хотели убить. Но кому и зачем понадобилось убивать вас? Разве только в том случае, если вы знаете нечто такое, о чем не сообщили нам.

Аргайл пытался сосредоточиться, затем выдал фразу, которая вряд ли могла прояснить ситуацию:

— Гектор сказал, что должен утрясти кое-что с Морзби.

— А как именно собирался это сделать, он говорил?

— Да.

— Выкладывайте.

— Видите ли, проблема в том, что я его в тот момент просто не слушал. Думал о чем-то другом. А Гектор говорил. Потом я попросил повторить его, но он не стал.

Морелли мрачно уставился на него.

— Вы уж извините.

— А кто-нибудь другой мог слышать ваш разговор?

Аргайл поскреб в затылке.

— Ну, наверное, много людей слышали. Так, дайте-ка вспомнить. Стритер, Тейнет, миссис Морзби, потом еще этот адвокат, все они были там. Молодой Джек Морзби уже ушел, а старый Морзби еще не приехал…

— Но кто стоял достаточно близко, чтобы слышать?

Аргайл пожал плечами. Он затруднялся с ответом.

— Да, свидетель из вас никудышный.

— Извините.

— Ну ладно. Обещайте, что если вспомните…

— Я вам тут же позвоню. Хотя сомневаюсь, чтобы от этого был прок.

— Почему?

— Потому, что мы говорили по-итальянски. Лангтон говорит по-итальянски, но его поблизости не было. Гектор его искал. Полагаю, что остальные по-итальянски не понимают.

Морелли уставился на него с еще более разочарованным видом, и Аргайл решил сменить тему:

— Скажите, а вам удалось найти бюст?

Детектив покачал головой:

— Нет. И вряд ли мы его найдем. Может, его просто в море выбросили, и все дела.

— Но это глупость! — воскликнул Аргайл. — К чему красть вещь, а потом выбрасывать ее?

Морелли фыркнул:

— Ой, не спрашивайте.

— Но кто-то обязательно должен был что-то видеть.

— С чего это вы взяли?

— Да потому, что этот мраморный бюст страшно тяжелый. Его нельзя просто сунуть в карман и уйти. Если вы бредете по улице с бюстом Бернини под мышкой, кто-нибудь обязательно это заметит.

Морелли ехидно улыбнулся, давая понять, как мало знают и понимают люди.