Оперативное вторжение - Михаил Нестеров

Предварительный разговор с начальником местного ГУВД не прояснил ситуации. На вопрос: «Как таким составом камуфлированная и вооруженная до зубов банда могла беспрепятственно проникнуть в город и захватить режимный объект?» — генерал-майор Алексей Гончаров густо покраснел и сказал: «Не знаю». А в его наполненных детской обидой глазах стоял другой ответ: «Вопрос больше к вам, товарищ замминистра». Кудряшов отпустил в адрес провинциального коллеги классическую шпильку: «Я не „огончарован“ вами».

Он посмотрел на полковника ФСБ Игоря Абраменкова, специалиста по переговорам. Пока его пора не настала, но он готов к трудной работе. Пройдет еще несколько часов, прежде чем террористы изъявят желание встретиться с «казенным человеком». Пока же они классически давили молчанием. Сотрудники милиции бесформенной массой лежали широком проеме между двумя парами застекленных дверей. Некоторых убили в ходе захвата, других, вынужденных сдаться перед бешеным напором чеченских террористов, откровенно расстреляли. Выстрелом в затылок, представил Кудряшов, непроизвольно сжимая тонкие пальцы в кулак. Как ретроград, он не просто ждал, он жаждал штурма. Но приказ бойцам «Альфы», рассредоточившимся на своих позициях, будет содержать один важный и безапелляционный момент: бандитов живыми не брать. Ни одного. Из любого захваченного здания выход у террористов один и только в одном положении — параллельно земле и вперед ногами.

Сегодняшний морозный день выплетал инеем нечто рифмованное, безрадостное и вопрошающее: урок «Норд-Оста» не пошел впрок? Что заставляло задуматься над следующим: нет ли у террористов туза в рукаве? Выхода из захваченного объекта в прямо противоположном положении? Собственно, такая карта не исключалась: это как бы отказ чеченцев от дальнейшей борьбы и жесткое условие о предоставлении коридора до границы. А там гостеприимная Чехия, Австрия, Бельгия. Там вдохновитель многих терактов Ахмед Закаев.

СПРАВКА

В среду, 28 января 2004 года, вечером власти Германии подтвердили факт приезда в страну Ахмеда Закаева. Эмиссар Аслана Масхадова имеет в Великобритании статус политического беженца.

Однако он по-прежнему находится в международном розыске. В Генпрокуратуре России заявили, что ордера Интерпола на его розыск и задержание никто не отменял. Власти ФРГ пока не дали вразумительного комментария по поводу непринятия мер к задержанию Ахмеда Закаева[15].

На данный момент, подумал Кудряшов, своей цели террористы достигли: задача «посветиться» в мировых СМИ уже выполнена и кроваво-зеленые флаги уже показаны. «Они продемонстрировали себя как политики, которые выказали готовность броситься в пучину, но не готовность получить по мозгам». Называется это нежеланием проигрывать. Попытка террористов уйти — попытка ковать свое поражение. Для каждого из них есть свой предел, который они считают победой. Так или почти так сказал Максим Соколов — кажется, в телепрограмме Михаила Леонтьева «Однако».

16

Штаб по освобождению заложников разместился в просторном конференц-зале управления железной дороги. Четыре высоких окна выходили на Комсомольскую площадь, которая до шоссе, окольцовывающего площадь и само шестиэтажное здание управления, была заставлена автомашинами. Особо выделялись, во-первых, бронетранспортеры, рядом с которыми менялись посты спецназа внутренних войск, но неизменным оставался экипаж и десант БТР-70 — всего десять человек. Пара «семидесятых», оснащенных двумя пулеметами[16], находилась на углу 1-й Мастеровой и Комсомольского шоссе, непосредственно перед зданием милиции и прокуратуры, другая заняла площадку напротив отделения Сбербанка и почты. Во-вторых, необычно смотрелись джипы отряда МЧС «Центроспас» и спецмашина отряда взрывотехников УФСБ по Новоградской области. Два десятка машин «Скорой помощи», несколько рениамобилей. В начале 2-й Мастеровой, возле поликлиники железнодорожников, стоящей особняком и видевшейся особняком (здание было построено в начале прошлого века), находились наготове пожарные машины. Плюс несколько автобусов, рассредоточенных как во внутреннем кольце Комсомольского шоссе, так и за его пределами.

Площадь словно для этого случая была обнесена фигурными бетонными блоками и тяжеленными провисшими цепями, которыми их соединяли. Даже не пришлось оцеплять площадь специальными щитами, которые привезли на грузовиках. Лишь часть их была использована по назначению: ими перегородили шоссе в двух местах и поставили пикеты, состоящие из бойцов внутренних войск.

Здание управления железнодорожным транспортом было выдержано в классическом стиле пятидесятых годов, здание вокзала — в стиле «модерн». Классики в нем было не больше, чем музыки в произведениях Шнитке, заметил руководитель штаба по освобождению заложников генерал Кудряшов. Набор непонятно чего, что резало глаз.

Из окон конференц-зала хорошо просматривался огромный экран, по которому обычно крутили рекламные ролики. Он высился на металлических опорах точно над приземистым зданием сберкассы. Кудряшов, глядя на центральное здание вокзала, захваченное террористами, боковым зрением улавливал то, что транслировалось и по большому экрану, и по сравнительно маленькому: широкоэкранный «Самсунг», стоящий сбоку от элегантной трибуны, был также настроен на российский телеканал. Сейчас причины очередного теракта комментировал Алексей Арбатов.

— Первая причина — это продолжение вялотекущей войны в Чечне, которая как бы развивается по собственному закону: идет война и идет, все к этому привыкли. Вторая — нет ни возможности, ни необходимости в защите всех объектов от ударов террористов. Мы не можем к каждому детскому саду, школе или госпиталю поставить по взводу ОМОНа. Третье: причина в самих террористах. Наверняка это молодые люди, которые почти десять лет жили в условиях войны. Они не знали нормальной жизни и находились в таком возрасте, когда ради красивого поступка жизнь отдать ничего не стоит...

Кудряшов поддерживал с Алексеем Арбатовым приятельские отношения, хотя общались они не часто, в основном в думских коридорах. Пару раз вместе участвовали в передаче «Свобода слова» с Савиком Шустером.

Наверняка выступление Арбатова смотрели и террористы, однако пока Алексей не произнес ничего лишнего. По понятной причине высшие должностные лица страны от каких-либо комментариев или заявлений отказались.

Генерал недовольно наморщил высокий лоб, когда услышал заключительную, вероятнее всего, часть выступления доктора исторических наук:

— ...Но за ними стоят гораздо более серьезные персоны. В этом заключается огромная опасность. Другая опасность — то, что и в этот раз террористы не готовы выстроить четкую линию переговоров. Требуется придерживаться такой тактики, чтобы, с одной стороны, спасти заложников, а с другой — не допустить капитуляции перед боевиками. Требование террористов вывести войска из Чечни невыполнимы, это неприемлемо для Кремля. Другая сторона — невозможно столько держать заложников! Представьте, сколько времени уйдет на то, чтобы вывести войска...

«Округлил острые грани Леша», — также недовольно отметил Кудряшов. И невесело усмехнулся: «автогражданка». Он пришел к выводу, что этот теракт на железнодорожном вокзале стал в какой-то степени показательным: здесь много иногородних, по сути — представители всех российских городов, да еще знаковое название объекта: «Московский».

Генерал учел ошибки, которые были допущены при организации штаба по освобождению заложников на Дубровке. Там огромное количество людей перемещалось в штабе, одни приходили, другие уходили, подъезжали и отъезжали автомашины (на что, кстати, обратил внимание все тот же Алексей Арбатов). А штаб — это настоящая военная организация, там должен быть один руководитель, которому обязаны все подчиняться. И все же из Кремля Кудряшов не получил ответа на свой категорический запрос ввести в городе на период кризиса закон о чрезвычайном положении. Такой закон, был уверен Кудряшов, позволяет очень гибко применять те или иные меры, необходимые для поддержания порядка, недопущения паники и предотвращения новых терактов, вероятность которых не исключалась.

Передача из Москвы сменилась на трансляцию из Новограда. Отчего-то местные «картинки» были гораздо хуже тех, что шли из столицы. Как-то все смазано, отметил Кудряшов, словно снято любительской видеокамерой. «Каждому свое», припомнилась ему надпись, сделанная на воротах немецкого Бухенвальда. Ничего святого. В то время как в захваченном террористами здании мучились заложники, а сам город буквально стоял на ушах, местные телевизионщики запустили рекламную бегущую строку. Слова главы городской Думы натурально шли с сурдопереводом: