Наизнанку (СИ) - Медведева Евсения

— Я тебе не радио, — зарычал он, делая глоток кофе.

— Боже! Ты так страшен в гневе. Ну же, Лазарев? Что тебя вывело из себя? Ты столько лет с Моисеем! Что, ни разу не доводилось бывать в перестрелках? — я смеялся, потому что изрядно улучшил свое настроение с самого утра.

— Х*ли смеешься? Ты, что обдолбался? — Серега вскочил, встав передо мной. — Не-е-ет… Да ты нат*ахавшись. Ну, Наська! Мастер своего дела.

— Вот и хорошо, что поняли друг друга! А теперь давай к делу. Камеры снял?

— Да! И уже отсмотрел.

— Я знал, что пока меня нет, твой мозг подскажет, что делать.

— Придурок! — Лазарев пнул меня и пошел в дом. — Это люди Макова.

— Так… Что-то знакомая фамилия.

— Мелкий бандюга. Ему уже за пятьдесят. Есть сын. Курирует несколько рынков и так, по мелочи. Очень хочет подняться, только старшие его не пускают!

— Чем он им не угодил?

— Резвый, плохой послужной, грязно работает! Да и наверху у него мало союзников. Моисей его как может сдерживает, но тот уж очень сильно старается подпрыгнуть к потолку.

— Потолок, говоришь? Не все понимают, что, стремясь к нему, рискуешь упереться, попав в ловушку. «Папе» уже сообщил?

— Да. Он сказал, чтобы делали все, как нужно. Сказал, что не потерпит беспредельщиков, но и кровь ему сейчас не нужна. — Серега зло швырнул чашку в раковину, отчего она раскололась. — Как можно все сделать правильно, не начав войны?

— Можно, но сложно. «Папе» шум не нужен. У «папы» контракт во Владивостоке. Шум пугает деньги, а кровь пугает большие деньги! — пока Серега варил кофе, я решил осмотреться. Сдержанные тона интерьера, идеальный порядок. На поверхностях нет ничего лишнего. Ни единой мелочи. Ничего, что могло бы хоть как-то охарактеризовать его. Пусто. Стерильная чистота. Как в армии.

— Служил? — я на автомате провел пальцем по верхней полке, в поисках пыли. Чисто.

— Отвали. Сам знаешь, что нет! Что будем делать?

— Давай прокатимся? — я закурил, открыв окно во двор, где царил такой же порядок. Хм…

— Одни?

***

Динар, которого пришлось взять по требованию Лазаря, остался в машине у въезда в промзону. Огромное складское помещение, где собирались головорезы Макова, находилось на самой окраине города. К нему вела грунтовая дорога, просматриваемая на многие сотни метров. Конечно, нас уже ждали. В открытых ангарных воротах стоял парень, на плече которого висел автомат.

— Скала! Если я сегодня выйду отсюда живым, с меня поляна, — Лазарев нервно прошелся рукой по поясу джинс, за которым был спрятан ствол.

— Маков не знает меня, но прекрасно знает, кто ты. Поэтому помолчи, говорить буду сам!

— К кому? — парень скинул автомат, щелкнув предохранителем.

— К хозяину.

— Как представить?

— А скажи просто, что Чип и Дэйл в гости пожаловали! — я ухмыльнулся, рассматривая охранника. Парень не знал, как реагировать. Судя по взгляду, он прекрасно узнал Серегу, а осматривая меня, постоянно поджимал губы. — Что застыл?

— Никич, пропусти, — из амбара вышел еще один бугай. Он кивнул нам и направился вовнутрь.

Полукруглая крыша была в дырах, через которые сочился солнечный свет. В мрачной темноте амбара эти лучи выглядели словно мечи, рассекающие тени. Просторное помещение было разделено на зоны. В самом углу стояли тренажеры, на которых потели парни. В центре был установлен ринг, у стены висели груши. А у противоположной стены стоял стол, за которым сидел Маков.

Светлые волосы, карие глаза, резкие черты лица. Через бровь проходил довольно глубокий неровный шрам. Он поднялся с кресла, пересев на край старого письменного стола.

— Лазарь, — старик кивнул Сереге и переключился на меня. Прищурившись, стал внимательно изучать лицо. — Призрак! Вот ты какой. Признаться, я думал, что это миф. Не может человек с твоей репутацией оставаться незамеченным. Кого ни спросишь, все о тебе знают, но никто не видел. А я вот увидел! Поделишься опытом с моими мальчиками? Увидел Призрака! С ума сойти! Сколько великих душ на твоем счету? Черт! Кому скажу — не поверят!

— Я не даю бесплатных советов, и, если не хочешь присоединить свою душу к великим, советую фильтровать свои слова.

— Хм. Ладно. Как знаешь! Тогда зачем пожаловали? — Маков снова сел в кресло, а для нас поставили два пластмассовых стула.

— Сколько в городе таких, как ты? — я проигнорировал обшарпанный стул и прислонился плечом к пыльной стене.

— Что ты имеешь в виду? — Маков сплел пальцы обоих рук, щелкнув суставами. Этот звук пронесся по амбару, подчеркивая мертвую тишину. Пропал звук ударов по грушам, смех, скрип обуви о поверхности ринга. Молчало все. Да и сам Маков явно держал себя из последних сил.

— Таких мелких бандитиков, в подчинении которых от силы двадцать ребят? — я развернулся, прислонившись к стене спиной, и закурил. На меня были направлены все взгляды. Кто-то зло щурился, а некоторые ждали реакции хозяина, открыв рот. — Много, да? Эх, Маков. А сколько спит и видит, чтобы прибрать твоих парнишек к себе? Я смотрю, они парни спортивные. Такие на дороге не валяются. Вот, например Валера. Говорят, он нашел подход к смотрящим?

— Ты понимаешь, что говоришь? Вас только двое! Не боишься не выйти отсюда? — процедил Маков. Он стал осматривать своих парней, оценивая реакцию на нас.

— Нет.

— Почему? — Маков разжал руки, бросив их на колени. Резкие движения выдавали его. Нервничает. Значит, боится.

— Страх возникает от жажды жизни. А я ее познал. Не боюсь смерти, потому что сам доставляю ее на дом.

— Хм… ничего не держит здесь?

— Абсолютно!

— Убиваешь, потому что не ценишь чужие жизни! А не ценишь, потому что не держишься за свою.

— Не тебе учить меня, но в целом ты прав. Да и не рискнул бы назвать извращенные испорченные отрезки времени, данные некоторым ублюдкам, жизнями. — Затушив окурок о стену, щелчком отправил его в пепельницу, стоящую на столе. — Я вчера был приглашен на открытие ресторана.

— И, как? Хорошо погуляли? — Маков закатил глаза.

— Очень! До тех пор, пока твои ребятки не обстреляли нас! И я хочу того, кто это сделал, — меня стал раздражать наш разговор. Маков ходил вокруг да около.

— Я тебе, что, в «американку»1 проиграл? — взвыл Маков, вскочив с кресла. Он снова закатил глаза.

— Ты проиграл тогда, когда затеял беспредел! Не прикидывайся, что не знал, чей это ресторан? Ты первый пришел на чужую территорию. И не мне тебе объяснять, что делается в таких случаях.

— Хм… А как ты оказался у Моисея? Как он заполучил тебя?

— Я не работаю на него.

— Тогда в чем твой интерес? — Маков подошел ко мне так близко, что я почувствовал запах спирта, завершающий «букет» из микса ароматов дорогого одеколона с дешевым табаком. Он оскалился, демонстрируя желтые, с отвратительными сколами, зубы.

— А я терпеть не могу, когда в меня палят, — сделал шаг навстречу, спиной ощущая напряжение Лазарева. — Не привык я быть мишенью! К тому же, ты не тот, кто будет решать, сколько мне осталось жить.

— Что у тебя есть на меня? — зашептал Маков, перед этим закатив глаза. — Иначе бы ты не пришел «голым».

— Смотря насколько низко ты хочешь упасть. Говорят, ты хочешь прыгнуть высоко? А как смотрящие относятся к из…

— Хорошо, — Старик сделал шаг назад и, не решаясь повернуться спиной, отошел к столу. — Мальчики у меня горячие. Не доглядели! Погорячились! Вчера в том ресторане должен был быть прием, на который позвали всех журналюг города. А у Кима есть вопросы к некоторым! Не любит он их, вечно пишут гадости эти бумагомаратели!

— Ким? — громко крикнул я и быстро обвел глазами амбар. Дрогнул только один. Высокий амбал, стоящий у ринга, быстро стер испуг, спрятав его за дерзким оскалом.

— Моисею передай мои извинения. Попутали мои ребятки территорию. С кем не бывает. Молодость! Ким получит строгий выговор! Не переживай! — Маков сел в кресло и достал папиросу. Желтыми пальцами размял сигарку, стряхнув табак, отправил ее в рот.