Орион в эпоху гибели - Бен Бова

– Из которых развились вы сами, – вставил я.

Она склонила голову, соглашаясь.

– Так что до сих пор нам не требовалось выяснять, что случилось за шестьдесят пять миллионов лет до нашей собственной эры.

Силы мало-помалу возвращались ко мне. На багровой, обожженной коже зияли рваные следы когтей рептилий Сетха, но я уже настолько окреп, что смог подняться на ноги.

– Этот момент времени сверхъестественно важен для Сетха, – сообщил я. – Надо выяснить почему.

– Да, – согласилась Аня, – но не сию секунду. Полежи здесь, а я раздобуду чего-нибудь поесть.

Тут я заметил, что при ней нет ни инструментов, ни оружия. Аня догадалась, о чем я подумал.

– Любимый, я не сумела вернуться в мир творцов. Мы по-прежнему совершенно отрезаны от них Сетхом. Я только смогла проскользнуть вдоль вектора настройки его искривителя. – Оглядев себя, она добавила, скромно улыбнувшись: – И потратить немножко энергии, чтобы одеться.

– Это лучше, чем изжариться насмерть, – отозвался я. – Твой наряд очарователен.

– Мы здесь совершенно одни, без надежды на чью-либо помощь, и одному лишь Сетху ведомо, в каком времени и месте мы находимся.

– Он будет нас искать.

– Вряд ли. Наверно, он решил, что мы убрались с его дороги.

Я с трудом сел.

– Нет. Он будет нас искать и попытается уничтожить раз и навсегда. Он ничего не оставляет на волю случая. Кроме того, здесь для него критическая точка пространственно-временного вектора. Он не позволит нам вмешиваться в его планы.

– Ладно, время не ждет. Сперва надо позаботиться о неотложном. – Аня поднялась на ноги. – Сначала пища, потом кров. А затем…

Послышались громкие шлепки по воде, раздавшиеся настолько близко, что напугали нас обоих.

Я впервые по-настоящему разглядел, куда нас занесло. Нас окружали заболоченные джунгли, состоявшие из гигантских папоротников и низких, узловатых мангров.[2] Со всех сторон подступали густые заросли рогоза, покачивавшего нелепыми головками. Даже насквозь пропитанный влагой воздух был каким-то душным, тяжелым и невозможно жарким, как в бане. Всего в десяти ярдах от нашего губчатого ложа грязная болотная вода неспешно текла сквозь камыш и путаницу корней. Самое подходящее местечко для крокодилов – и змей.

Выпрямившись во весь рост, Аня вглядывалась в плотные заросли. Разглядеть что-либо можно было только на расстоянии нескольких футов. Я с трудом встал, пошатываясь от слабости, и сделал Ане знак взобраться на ближайшее дерево.

– А ты? – шепнула она.

– Попытаюсь, – выдохнул я в ответ.

Некоторые деревья были сильно наклонены и настолько оплетены лианами, что даже я, несмотря на слабость, почти без труда взобрался бы на них. С помощью Ани я вполз на широкий сук и вытянулся во весь рост на его теплой шершавой коре. По мне ползали насекомые, а перед глазами, сердито жужжа, пронеслась иссиня-черная то ли пчела, то ли муха – какое-то насекомое размером с доброго воробья.

Плеск приближался. Неужели воины Сетха уже разыскивают нас? Я затаил дыхание.

Вид был такой, будто холм вдруг оторвался от земли и решил побродить по болоту. Сквозь густые заросли на открытое место пробилась живая чешуйчатая гора, покрытая крапчатыми землисто-коричневыми, оливково-зелеными и серыми пятнами, громко шлепавшая лапами по зеленоватой воде.

Я едва не рассмеялся. Широкая морда исполинской твари напоминала утиный клюв, изогнутый в идиотской ухмылке, навсегда застывшей, как у дурацкого мультипликационного персонажа.

Несмотря на глупый вид, утконосый динозавр[3] осторожно огляделся, прежде чем выбраться на открытое место. Привстав на задние ноги, он оказался выше ветки, на которой мы прятались, и принялся озираться, пыхтя, как паровоз. Его когти больше напоминали копыта и не казались опасными. Желтые глаза скользнули мимо нашего дерева, не задерживаясь.

С шумом выпустив воздух, гадрозавр повернулся и вошел в сонные воды потока. В нем было футов тридцать от клюва до кончика хвоста. И он пришел не один.

Перед нами парадом прошествовал целый строй утконосых динозавров. Я насчитал сорок две особи. С тяжеловесной грацией они брели по болотной протоке, проваливаясь в грязную воду по колена.

Плененные этим зрелищем, мы проводили взглядом неспешно двигавшуюся процессию динозавров, пока они не затерялись среди болотных зарослей.

– Динозавры, – сказала Аня, когда они скрылись из виду и стрекот насекомых возобновился. В ее голосе не было ни тени удивления или благоговения.

– Мы в меловом периоде, – отозвался я. – Здесь миром правят динозавры.

– Как по-твоему, куда они идут? Похоже, это целенаправленная миграция…

И снова она осеклась, затаив дыхание. Все звуки в лесу опять смолкли.

Я все еще лежал, вытянувшись на ветке. Аня распростерлась за моей спиной. Не слышно было ни звука; это тревожило меня куда сильнее, чем шлепки лап гадрозавров по воде.

Всего в тридцати ярдах от нашего укрытия заросли раздвинулись, и оттуда показалась самая жуткая тварь из виденных мною. У нее была исполинская голова – почти пять футов от кончика морды до основания черепа, состоявшая чуть ли не из одних челюстей, вооруженных зубами размером с саблю. Взгляд злобных глазок чудовища казался чуть ли не разумным, как у тигра на охоте или косатки, выслеживающей добычу.

Ящер медленно, осмотрительно вошел в сонный поток, который всего минуту назад послужил тропой утконосым динозаврам.

Тираннозавр, никаких сомнений. Ужасающе огромный ящер, по сравнению с которым боевые карнозавры Сетха, встреченные нами в Раю, казались жалкими карликами. Поднявшись во весь рост, он мог бы макушкой дотянуться до самых высоких деревьев. Посмотрев в направлении скрывшихся утконосых динозавров, тираннозавр вступил в грязный поток своими могучими лапами, вытянув тяжелый хвост над водой, чтобы уравновесить жуткую голову.

Я ощутил, как прижавшаяся ко мне Аня напряглась от испуга. Я и сам оцепенел, как увидевший льва мышонок. Тираннозавр грозно высился над нами; его чешуйчатая шкура была раскрашена серо-зелеными разводами, прекрасно маскировавшими его среди тропической растительности. Когти на его лапах размером и остротой могли бы поспорить с серпами земледельцев.

Медленно, крадучись, он побрел против течения вслед за гадрозаврами. Едва я хотел перевести дыхание, как заросли беззвучно, осторожно раздвинул второй тираннозавр. За ним третий.

Аня легонько подтолкнула меня локтем, и, чуть повернув голову, я увидел еще двух громадных зверей, выбравшихся из чащи по другую сторону от нас.

Они охотились стаей. Подкрадывались к утконосым динозаврам осторожно и согласованно, как волки.

Тираннозавры прошли мимо. Если кто-то из ящеров видел или почуял нас, то не обратил внимания. Эти ужасные хищники всегда представлялись мне безмозглыми, неистовыми машинами уничтожения, хватавшими всякий кусок мяса, замаячивший перед их носом, независимо от его размера, равно как и от того, голоден ящер или нет.

Очевидно, на деле все выглядит иначе. Чудовищные твари одарены разумом, которого вполне достаточно для взаимодействия в охоте на утконосых динозавров.

– Давай за ними проследим! – алчно проговорила Аня, когда последний из тираннозавров скрылся в кустах и листья гигантских папоротников, качнувшись, скрыли его от нас.

Я посмотрел на нее как на сумасшедшую. Увидев выражение моего лица, она добавила несколько недовольным тоном:

– Мы можем держаться на большом расстоянии от них.

– У меня сложилось впечатление, – с расстановкой проговорил я, – что они бегают куда быстрее, чем мы. А я не вижу поблизости ни одного дерева, достаточно высокого, чтобы улизнуть от них.

– Но ведь им нужны утконосые динозавры, а не мы. Они даже не признают нас за добычу.

Я отрицательно покачал головой. Хоть я и отважен, но не безрассуден. Охваченная охотничьим азартом Аня с радостью шла бы за тираннозаврами по пятам. Но я боялся этих колоссальных ящеров, боялся, что для них мы быстро превратимся из охотников в дичь.

– Мы безоружны, нам нечем защититься, – возразил я. Потом, помолчав, добавил: – Опять же, я еще не оправился от…

Чувство вины мгновенно стерло с ее лица выражение превосходства.

– Как же я забыла?! Ох, Орион, я такая дура… прости меня… мне следовало помнить…

Я прервал ее лепет поцелуем. Аня улыбнулась, все еще чувствуя себя пристыженной, и велела мне подождать, пока она раздобудет чего-нибудь поесть. Затем спустилась на мшистую болотную землю и скрылась в зарослях.

Лежа навзничь, я следил за игрой солнечных бликов в листве. Чуть выше по ветке мохнатой серой молнией промчался крохотный зверек, спустился по стволу, взбежал на сук, где лежал я, и с полсекунды разглядывал меня блестящими бусинками черных глаз, нервно подергивая длинным безволосым хвостом и не издавал ни звука.