Желанная для Альф - Ани Файер

— Ты ужасно горячая и узкая, детка! — нежный шёпот мне в ушко, пока я снова привыкаю к его размеру. — Мне так хорошо в тебе, малышка! — выходит почти полностью и делает мощный толчок. Его рык сливается с моим стоном. — Да, сладкая моя, давай же! Тебе ведь нравится, когда я делаю вот так? — говорит Кир, делая круговое движение тазом, что-то задевая во мне, отчего хочется взвыть в голос от безумного удовольствия. А я не понимаю, как в такой момент вообще можно что-то говорить!? Я в ответ ничего не могу произнести, только лишь мычу, как дурочка, выгибаюсь дугой и протяжно стону, потому что скоро взорвусь. — Такая нежная и страстная, — шепчет мне в шею, облизывая свой ночной укус, увеличивая амплитуду движений. — Повезло же нам с тобой, ванилька! — громкий рык, который раскатисто звучит сквозь его стиснутые зубы, и сильный толчок бёдер загоняет его дубину по самое основание, подводя меня к кульминации. Разрядка накрывает меня, заставляя вытянуться стрункой, сжимая пальцы на руках и ногах от крышесносного оргазма. Кирилл делает ещё несколько фрикций и громко рычит, чуть задрав голову, оглушая меня, выстреливая семя густым потоком в моё лоно. — Твою мать, девочка моя, я так скоро кони двину рядом с тобой! Мне ещё никогда в жизни не было так хорошо! В машине думал, показалось, но нет, это всё из-за тебя, ванилька моя! Это ты делаешь меня таким счастливым! — говорит он мне, целуя в губы. — Ты всё для меня, Ань! Хочешь — верь, хочешь — нет, так и есть! Ты — моя жизнь!

Глава 7

Кирилл

Я летаю, я в раю, твою ж мать! Никогда бы не подумал, что и правда могу чувствовать себя таким окрылённым, влюблённым и счастливым. В груди нестерпимо жмёт от мысли, что могу потерять свою Омежку. Анна — не просто истинная, она и есть моя Омега. Самая, что ни на есть, настоящая! Я почувствовал это ещё ночью, но не мог поверить своему счастью. Не представляю жизни без неё! Ни слова не соврал, когда признавался ей в этом! Теперь я понимаю чувства истинных пар, потому что сам обрёл такую же.

Хотел перетереть со старшим братом наши дальнейшие действия: как будем жить втроём, какую спальню выберем, и что будем делать вообще. Я — не дебил, вижу, что моя девочка как-то по-особенному относится к Яру. Понял только, когда тот уехал от Борькиного особняка, и я увидел её слёзы. Брат волнует её, и не меньше, чем я. Да и Яр с ума сходит. Вон, чуть рожу мне не начистил, дебил! Хочет права на неё заявить, но не может. Не верит, что она и его тоже. А Яра из-за этого рвёт на части. Нужно с Айвой поговорить, может, у той найдётся ответ. Она ведь брату тигрицу пророчила, а не мою львицу. Но поведение и удивительные светлые глаза моей Анны говорят сами за себя. Скорее всего — она наша Омега, не только моя. Точнее, моя и брата. Может, именно поэтому я не почувствовал укола ревности и чувство собственника Альфы по отношению к ней, когда Яр вместе со мной чуть не разделил нашу Ванильку на той поляне в лесу. Он хотел её. Желал безумно. Я видел тот лютый голод в его холодных серых глазах. А вот Дыма я готов был придушить голыми руками, только за то, как он хищно и плотоядно смотрел на неё. Хорошо, что у того мозгов хватило съебаться. Жир — немного другое. Он мне не соперник. Я хотел просто убить его. Разорвать на мелкие части и выбросить его вонючие ошметки, развеяв их по ветру.

У Ярослава голова была яснее, чем моя. Он наш здравый смысл. Был. А сегодня его просто пёрло от ревности.

Пока моя сладкая Омежка спала на заднем сидении моего внедорожника, ехал неспеша и думал над этой дилеммой. Такое в парах впервые. По крайней мере, я не слышал о подобном, чтобы одна истинная предназначалась для двоих. Тем более, если истинная — Омега. Таких, как Анна, не делят вообще. А я нутром ощущаю, что её боль одним мной не уймёшь, потому что Яр должен закончить церемонию спаривания. Он тоже должен прокусить её плечо во время секса. И не просто прокусить во время спаривания, удовольствие должно быть обоюдным и одновременным. Это необходимо сделать только во время первого акта любви между истинными. Поэтому я и хотел подождать брата. Чтобы всё выяснить для начала. А когда вкусил её желание, мне сорвало крышу. Знаю, что Яру сейчас очень плохо. Нужно было пройти церемонию вместе, втроём. Я тоже чувствую его неудовлетворение и щемящую боль от нужды быть с ней. Надо поговорить с Айвой и с ним.

* * *

— Я забыла задать ещё один вопрос, Кирилл, — вдруг неуверенно произносит Анютка, когда я выхожу из душа. Я немного напрягаюсь от её слов и тона. Догадываюсь, что её тревожит, не представляю, как она отнесётся к тому, кто мы есть на самом деле. Её это слишком беспокоит, я чувствую. Нужно успокоить её и убедить, что всё, что происходит — вполне нормально.

— Да, я помню, что был ещё один вопросик у тебя. Думал, пропустим это и оставим на потом, — улыбаюсь своей Ванильке.

— Для меня это важно, — говорит она более уверенно, готовая к нелёгкому разговору. — Накинь на себя что-нибудь, — просит моя девочка, отведя взгляд в сторону, дабы не лицезреть меня нагим. Стесняется, отвлекается на меня, потому что волную её. А мне безумно приятно от этой мысли.

— Дело плохо, — бормочу себе под нос, надевая на себя спортивные штаны и майку, усаживаясь на край кровати рядом с Ванилькой.

— Кирилл, — говорит она, облокотившись о спинку кровати, подтянув под себя ноги, — скажи, пожалуйста…

— Да, — перебиваю я её, тяжело вздыхая, — мы оборотни, берсерки, называй, как хочешь.

У девчонки вытягивается лицо, и лезут глаза на лоб от изумления, удивления и непонятно чего ещё.

— О-об… — замолкает, прикрыв свой сладкий ротик ладошкой в неверии, но в итоге всё же машет головой, соглашаясь, — бер… Ты уверен?

— На все сто, Ванилька! — улыбаюсь, обнажая свои удлинившиеся клыки, показывая на них кончиком языка. — Самые добрые, милые и пушистые медведи! И я весь только твой мишка! И самый настоящий!

* * *

Ярослав

Не представляю даже, сколько времени прошло с тех пор, пока меня носило по лесу, и пока я в бешенстве