Нэк Меч - Пирс Энтони

С собой женщины доставили укрытую сверху брезентом повозку. Под брезентом вполне мог скрываться человек с ружьем, и Нэк такую возможность для себя отметил. Стоять он старался так, чтобы между ним и повозкой всегда находилась одна из девушек.

— Нэк Меч, — начала переговоры главная среди парламентерш. — Наша дружина причинила тебе зло. Но мы хотим искупить свою вину. Возьми любую из нас вместо своей убитой жены.

Нэк удивился и присмотрелся к девушкам внимательней. Все они были красивы — очевидно, их специально для этой цели выбрали.

— Я не мщу женщинам вашей дружины, — ответил он. — Хотя вы ничего не сделали для того, чтобы хоть как-то защитить от бесчестия одну из своих сестер. Но я не могу вам доверять и не хочу из вас ни одну. Все ваши мужчины умрут.

— Вся вина лежит на нашем вожде, — ответила девушка. — Наши мужчины вынуждены были подчиняться приказам Йода, иначе их ждала жестокая смерть. Убей Йода, и твоя месть будет исполнена.

— Я убью его последним, — сказал Нэк, приходя в ярость. — Он должен страдать столько же, сколько страдал я, и даже после этого его страданий будет недостаточно. Вся ваша дружина не стоит жизни моей Нэки.

На мгновение девушка пришла в замешательство, но потом овладела собой и продолжила:

— Мы привезли тебе нашего вождя.

По ее знаку четверо девушек подошли к повозке.

Нэк прижал к себе главную парламентершу левой рукой, угрожающе раскрыв перед ее лицом свои щипцы, и заслонился ею, как щитом, от ружья Йода. Девушка позволила схватить себя без сопротивления. Ее упругие ягодицы прижались к его бедру.

Брезент с повозки упал на землю. Под брезентом был человек.

Это был Йод. Но у него не было ружья. Йод был мертв, у него отрублены кисти рук, обе его щеки пробиты кинжалом насквозь, на конце лезвия и на рукоятке кинжала запеклась кровь.

— Наши мужчины дали Йоду клятву верности и боялись ее нарушить, — сказала Нэку девушка, которую он держал. — Но мы такой клятвы не давали. И мы привезли тебе твоего главного врага. Только пощади остальных, потому что если мы останемся без мужчин, наши дети погибнут.

— Эта не то, чего я хотел, — пораженно ответил Нэк. — Вы отняли у меня мою месть.

— Тогда убей нас, потому что это мы убили Йода. Только оставь остальным жизнь.

Нэк подумал о том, а не убить ли ему их, пытающихся выторговать прощение для действительно виновных. Но потом он вдруг ощутил, что смертельно устал. У него забрали все — и Нэку и его месть, ничего у него не осталось. Ничего.

Он отпустил девушку и подтолкнул ее вперед. Но она так и осталась стоять перед ним, ожидая своей участи и его ответа. Остальные тоже стояли и смотрели на Нэка, похожие на оживших мертвецов. Все они были красивы лицом и телом, но худы для своего возраста и роста. У всех девушек под глазами лежали черные круги, а в углах ртов — жесткие складки. Ночные бдения и недавнее убийство наложило на них свою печать.

Нэк поднял меч и прикоснулся его острием к груди стоящей перед ним девушки. Она побледнела, но осталась недвижимой. Меч Нэка скользнул по ее груди вниз к животу, разрезав и раскрыв ее саронг свободной женщины и обнажив груди. Грудь была высокой и очень красивой.

Он только лишь хотел убедиться, что у нее нет оружия — ничего более. Будь у нее с собой нож или кинжал, то вопросов, против кого он может быть применен, у Нэка не было бы, и это послужило бы оправданием тому, что он после мог совершить. Но девушка была безоружна. Ее грудь вдруг напомнила ему грудь Нэки… и неожиданно ему захотелось все забыть.

Месть оказалась для него слишком тяжелой ношей.

Нэк оттолкнул девушку и бросился бежать.

Глава десятая

С тех пор прошло три года. Нэку уже двадцать восемь, он сплошь покрытый шрамами ветеран, до сих пор непобедимый в бою. Редко кто из воинов доживал до его возраста, не погибнув от руки противника или ослабев от ран. Он убил очень многих людей, гораздо больше чем любой из кочевников, и большинство его противников повергнуто им вне круга, потому что закон круга давно мертв.

Неожиданно Нэк понял три вещи — или, может быть, наоборот, осознание этих вещей внезапно дало ему понимание окружающего мира. Первым было то, что количество прожитых им лет равно теперь возрасту Нэки, когда они познакомились друг с другом. Второе заключалось в том, что месть его не была до сих пор исполнена. А третьим являлось то, что настоящими виновниками того, что с ним случилось, были не Йод и его дружина, а положение вещей, которое привело к уничтожению законов круга. Когда закон круга был силен, никто не смел причинить женщине зло и никто не имел права требовать от мужчины сражаться без его на то желания.

Месть, исполнением которой он занимался когда-то, была изначально ошибочной. Убийства не принесли ему облегчения. Не людей, причинивших ему боль, должен был уничтожать он, но систему, породившую их.

Это означало, что Геликон должен был быть восстановлен.

Возможно, эта мысль зрела у него в подсознании уже давно. Потому что очевидность и единственная правильность ее не были для Нэка ни озарением, ни потрясением. Внезапно перед ним появилась цель, стремление к которой ослабляло боль по ушедшей Нэке и частично оправдывало запятнавшую его меч кровь. Нэк больше не мог убивать, он познал глубину этой пропасти и уже видел всю бесполезность стремительного в нее падения. Ему не нужна была ни дружина, ни империя, потому что в свое время он вкусил всех прелестей власти над людьми и отверг их. У него была цель, и этого достаточно.

Восстановив Геликон, можно было начинать воскрешение закона круга. Ненормальные начнут получать свои припасы, снова незаметно наполнят всем необходимым хижины, кочевники постепенно привыкнут к полузабытому стилю существования, и тот мир, который Нэк когда-то знал, вернется. Конечно, это займет немало времени, может быть, десятилетия. Но старый мир обязательно будет восстановлен. И как только законы круга будут снова всеми признаны, бандитам вроде Йода больше не останется места в стране. Женщины снова смогут свободно переходить от хижины к хижине, от браслета к браслету, и никто не сможет принуждать их или забирать силой. Закон круга означал цивилизацию, а Геликон был ее основой.

Первым делом Нэк решил вернуться к развалинам Горы. Он пробрался внутрь через ход, который показал ему Дик Врач, и вымел все кости и золу. Он изгнал из подземелий поселившихся там животных, восстановил и как мог привел в порядок помещения, сделав мир Горы пригодным для проживания людей. Нэк работал медленно и упорно, делая перерывы для поисков пропитания и приготовления пищи, когда было необходимо. Оказалось, что большое количество припасов уцелело во время пожара. Объяснялось это скорее всего тем, что в закрытом помещении огонь задохнулся вскоре после того, как задохнулись люди. Почти вся мебель в комнатах уцелела, ее только нужно было отчистить от золы и пепла.

Нэк не искал ни от кого помощи, несмотря на то, что его металлические конечности были совершенно не приспособлены к такого рода деятельности. Очистка помещений заняла у него время значительно больше того, которое ушло бы на выполнение той же задачи у человека с нормальными руками. Вымывать мокрой тряпкой кучи золы и ужасных останков с полов и стен бесконечных коридоров, действуя мечом как шваброй, было крайне утомительно, а привинчивать петли к новым дверям, зажав отвертку в щипцах, — мучительно неудобно. Но сюда он когда-то приходил с Нэкой, и каким бы мимолетным не было ее присутствие здесь, это место для Нэка было осенено ее пребыванием, почти что священно.

Когда его работа была наконец закончена, прошел год.

После этого Нэк отправился к ненормальным.

Мелкие посты ненормальных по всей стране были давным-давно разрушены, но главное, похожее на крепость здание школы, в котором заседал доктор Джонс, уцелело. Пожилой предводитель ненормальных был на месте и ничуть не изменился. Глядя на него, нельзя было поверить в то, что этот человек когда-то тоже был молодым; казалось, что у доктора нет возраста.

Но за столом перед дверью кабинета доктора Джонса больше никто не сидел.

— Как же это вам, отвергающим насилие, удалось здесь выжить? — удивился Нэк. — Четыре года прошло с тех пор как я был здесь в последний раз, и это были нелегкие годы. Я живу моим мечом. Но никто не помешал мне войти сюда и никто не вызвал меня на поединок. И никто никому не помешает разрушить это место до основания и расправиться с вами.

Джонс улыбнулся:

— Если бы у входа стояла стража, неужели она смогла бы остановить тебя?

Нэк бросил взгляд на свой меч, а доктор Джонс продолжил:

— Было бы очень соблазнительно сообщить тебе, что наша философия мирного существования одержала верх… но это не совсем так. Мы от души надеялись на то, что та небольшая помощь и услуги, которые мы сейчас в состоянии оказывать, заставят дружинников воздержаться от насилия, но каждый раз, когда спокойствие с трудом устанавливалось, на горизонте появлялась новая дикая банда, воины которой были глухи к доводам разума. Наше поселение подвергалось набегам и было разорено много раз.