Оборванный след - Юрий Иванович

Её младший брат Эльвер-Аусбурн Дмитриевич отвечал более конкретно, приводя факты и прочие доказательства своей крутости:

«Па, ты совершенно зря беспокоишься. Любого постороннего мы по ауре просматриваем насквозь и в мгновение ока. Затем только способом двуализации да методом фаршировки, который подсказал твой друг Прусвет, мы за одну секунду превращаем любого врага в набитый камнями мешок из шкуры. Смерть в таком случае ему гарантирована, будь он хоть самим Водоформом…»

«Это ты загнул! – не выдержал Торговец. – Ты просто слабо представляешь массу Подрикарчера!»

«Нормально представляю: не больше чем Свирепая долина. Правильно? Ну и в том случае, если сложно фаршировать аморфную плоть, мы её попросту уничтожим (сожжём, развеем, растворим, нужное выбирай сам) нашими магическими силами. Вдобавок и ловушки возле нашего мира имеются, которыми я могу управлять прямо отсюда. Это – на случай массового вторжения. Так что поверь, проникновения сюда убийц из числа Торговцев мы не допустим».

Всё равно граф сомневался:

«Неужели любого сможете задержать или уничтожить?»

«Если честно, то не любого. Уже с уровня Трибуна Решающего у нас наверняка возникнут проблемы. Вокруг него, даже когда он в спокойном состоянии, такие пассивные щиты стоят, что мы только диву даёмся. А вокруг тебя – вообще непробиваемые… Пока, в крайнем случае…»

Дмитрий и в самом деле давно перестал обращать отдельное внимание на свою личную безопасность, поддерживая магическую защиту вокруг себя даже во сне или при потере сознания. Привык. Да и вокруг Крафы тот ещё ореол структур сиял! Он сам лично обучал молодого коллегу многим премудростям, и тот теперь не сомневался: у Высшего Протектора имелась куча структур, о которых и ближайшие родственники не догадывались. Чего только стоила его полная сопротивляемость всем ядам без исключения. Или умение с помощью повышенной регенерации зарастить на себе десяток страшных порезов или огнестрельных ранений. Да тот же Гегемон однажды похвастался, что может без скафандра, практически голый, выйти в открытый космос и выживать там какое-то время.

Монстр. «Монстр-чемпион», как его и самого Дмитрия классифицировали коллеги. Ну разве что Светозарову недавно присвоили титул Демарг, что означает «самый сильнейший». И вспомнив об этом, он заверил Эля:

«Да я не о себе беспокоюсь. Что-то мне настойчиво шепчет в сознании, что надо беречь максимально именно Шуру, а в особенности – наше будущее потомство… Кстати, она ведь обладает сильным даром предвидения опасности, поспрашивайте у неё деликатно: нет ли каких плохих, особенных предчувствий?»

Правда, стоило помнить, что жена могла предвидеть опасности ближнего радиуса действия. Иначе говоря, в две, три, максимум пять минут. И то при условии, что она находится рядом с опасностью. Долгосрочные прогнозы ей никак не удавались.

Но сущности у графини мысленно поспрашивали. На что Александра, поймав озабоченный взгляд мужа на себе, пожала плечами в адрес его переживаний, а потом ещё и ладошкой помахала. Мол, всё нормально, беспокоиться не о чем.

Это несколько успокоило, но пришлось уходить и спешно подниматься на верхние этажи замка. Просто стоять вот так, бездельничать ни совесть не позволяла, ни перенасыщенный распорядок намеченных встреч и действий. Ведь пока поднимался, Эрлиона передала распоряжение дворецкому Хулио Кассачи, а тот уже пригласил личного посланника императора на встречу в специально предназначенную для подобных контактов комнату.

Посланника Дмитрий знал лично. Не то чтобы хорошо и близко, но и не просто шапочное знакомство. Когда-то барон Дэрни Курбан входил в группу следователей, пытающихся отыскать пропавшую императорскую сокровищницу. Её похитила ушлая аферистка, но в то же самое время и умнейшая особа в магических науках Тани Хелке. Причём похитила весьма ловко и неадекватно: утопив сокровища специально созданным полем на глубину, в толщу скальных пород под дворцом. В том расследовании, а потом и в подъёме наивысших регалий государства отличился Прусвет, хотя сама преступница сумела скрыться.

Чуть позже с ней столкнулся и граф Светозаров, будучи при смерти и потеряв временно память. И Тани его сумела подлым обманом убедить, что они женаты. Даже на себя умудрилась уложить, в связи с чем оказалась беременной. Сейчас маркиза Хелке находилась в главной императорской тюрьме под строгим, неусыпным контролем магов и присмотром самого барона Курбана, назначенного для этого императором. Ну и как только хозяин замка понял, кто к нему явился, сразу стал догадываться о теме предстоящего разговора. Точнее говоря, о личности, которую предстояло обсуждать.

– Приветствую, Дэрни! – прежде чем сесть за стол, он крепко пожал барону руку и только потом предложил: – Присаживайся! И сразу говори, что там стряслось, о чем нельзя было сообщить по телефонной связи?

Гость начал несколько растерянно и смущённо:

– Ну да, есть вещи и понятия, которые следует обсуждать только глаза в глаза.

– Ты меня пугаешь! – занервничал граф, попутно пытаясь «прощупать» родственную связь со своим, вынашиваемым вдалеке ребёнком. – Неужели эта хитросделанная маркиза умудрилась сбежать? Или ещё чего хуже натворила?

Сразу в голову пришло самое худшее: аферистка сделала аборт. Или при попытке к бегству перенапряглась, и беременность прервалась самым брутальным образом.

Но барон тотчас замотал отчаянно головой, словно сам испугавшись такого негативного сценария событий:

– Нет, нет! Что ты! С Тани – всё в полном порядке. Она в абсолютном здравии и даже в отличном настроении. Беременность тоже проходит без малейших осложнений.

– Тогда в чём дело? Почему на моё прошение никакого, даже неофициального ответа?

– Как никакого? Видишь, я же прибыл…

Граф несколько дней назад отправил в столицу послание лично императору с просьбой изменить место тюремного содержания маркизы Хелке, перенеся его в Свирепую долину. Аргументировал это тем, что ребёнок, дескать, мой, да и лучшие целители мира – у меня в замке. Ко всему, мол, и моя супруга на этом настаивает.

Хотя мог и без всякого объяснения причин попросить высшего правителя оказать ему эту мизерную услугу. Мало того что император считался личным другом, так ещё и должен был по гроб жизни за спасение своей семьи и за сохранение своего титула. Да и более ранние заслуги Дина перед империей разрешали буквально требовать отдать ему хоть всех заключённых со всего государства. Чего стоил, к примеру, лишь тот факт, что граф Дин Свирепый Шахматный остановил кровопролитную войну с Успенской империей.

Так что барону следовало дать немедленно уважительные объяснения, что он и поспешил сделать: