Логофет Базилевса (СИ) - Санфиров Александр

-Василевс, - обратился я к Комнину,- надо обговорить порядок охраны вашего сына, я считаю, что он должен поехать к нам, под другим именем , чтобы никто кроме меня, не подозревал о том, что у нас живет сын Василевса, его охрану, надо будет расположить не в моей пронии, и также, чтобы даже офицеры не знали точных причин, по которым они там находятся. А эту причину надо придумать.

Ну, что причину мы найдем,- сообщил Василевс, - больше вопросов будет по исчезновению Иоанна, даже моя жена замучает меня расспросами.

-Отец, может, ты мне поручишь, допустим, проинспектировать укрепления против сельджуков, или еще где, а уедет туда под моим именем кто-нибудь другой. Несколько месяцев я вполне могу отсутствовать.

-Ну что же это наверно вполне подойдет.

Василевс повернулся ко мне:

Константин, - начал он вкрадчиво,- удачное начало твоей деятельности, вселило в меня, наверно, неоправданные надежды, но я хотел бы поговорить с тобой о венецианской колонии в Константинополе. В свое время я был вынужден привлечь венецианцев для определенных целей. Но сейчас эта колония так разрослась, они почти государство в государстве. Это начинает меня всерьез волновать.

Может, ты подумаешь, как можно было бы решить этот вопрос твоими средствами.

Я задумался:

-Василевс я ведь абсолютно не знаю, что собой представляет эта колония, чем она живет, да, а почему бы тебе просто не выселить их, если ты не хочешь применять более жесткие меры?

Алексий усмехнулся:

-Константин, это разговор не на час. Обратись к Великому логофету, он познакомит тебя со всеми документами, что тебя интересуют. А вкратце я скажу, что по определенным политическим мотивам мне бы не хотелось, чтобы я был инициатором их выселения, лучше, если бы они это сделали сами.

Я вспомнил венецианскую галеру, на которой я чуть не стал рабом, и мне захотелось сделать Венецианской республике очень большую гадость. Вот только надо хорошо подумать – какую.

Тихий вечер опускался на Дарданеллы. Большая венецианская купеческая галера остановились на стоянку недалеко от крепости Каллиполис. На ее борту, не прекращался праздник, с момента выхода из Босфора капитан Деметрио, своим именем нисколько не подтверждающий любовь к морю пил, не переставая, и подливал своему судовладельцу богатому магнату, родственнику одного из дожей Венеции. Его помощник, проклиная про себя своего капитана, занимался всеми делами, с момента выхода из Константинополя.

Вот и сейчас, сидя за столом, капитан, судовладелец и начальник охраны делились впечатлениями о Константинополе и его жителях. С берега тянуло теплом и ароматом цветов. Все рабы, и нанятые гребцы, кинув весла, спали рядом со своими скамьями. И только несколько часовых стояли с носа до юта, внимательно прислушиваясь к ленивому плеску волн о борт корабля.

На берегу постепенно погасли редкие тусклые огоньки. Пьяные компаньоны разбрелись по своим каютам. Немного похолодало. Сменилась стража. Отстоявшие свою вахту воины со смешками покинули пост и отправились в теплый кубрик.

Несмотря на горевший, на носу и корме галеры в больших бронзовых полушариях, огонь, вокруг сгустилась тьма. Часовые, еще час назад внимательные и собранные, боролись со сном.Когда на борт упал небольшой крюк, обмотанный влажной тряпкой, тихийзвук, сопровождавший его падение, внимания часовых не привлек. Через минуту над бортом появился темный силуэти исчез на палубе галеры. Еще через несколько секунд такой же силуэт скользнув через борт, слился с мраком за высокой надстройкой. Очередной часовой, проходя мимо нее, остановился поправить амуницию, черная тень метнуласьк нему и осторожно опустила уже мертвого человека на дощатый настил. Черезпару минут на палубе было уже с десяток теней, которые разбежались во все стороны. Все цели были заранее распределены, и вскоре палуба была чиста от охраны. Черные тени быстро задраили все люки и на веревке очень осторожно из-за борта подняли несколько глиняных шаров, Трое державших шары дождались, пока все остальные спрыгнут за борт, одновременно подняли свою ношу ис силой кинули шары на кормовую надстройку, прямо на горевший светильник, послечего мгновенно исчезли за бортом. На надстройке с ревом взметнулось пламя, осветив все вокруг ярким светом.

На галере раздались дикие крики, гребцы, на которых капала горящая смесь, кричали, сгорая заживо. В задраенные люки стучались воины, пытаясь выбраться наружу. Но греческий огонь, изобретение неведомого гения ромеев, шансов не давал никому.

Три небольших лодки с черными фигурами плавали вокруг. В ярком свете горевшей галеры хорошо были видны головы гребцов, ухитрившихся спрыгнуть спогибающего судна. Но возможности спастись у них не было. Все они были расстреляны из арбалетов.

К утру на месте трагедии ничего не осталось, полусгоревшие деревяшки, которые еще совсем недавно были гордым кораблем, медленно уносило течение в ту сторону, откуда они вчера приплыли.

Двумя днями позже этого события в портовую забегаловку Константинополя, зашли два моряка, разговаривавшие на плохом греческом языке. Они заказали вина и, подняв кружки, выпили за счастливое избавление от опасности. Заинтересованным соседям они поведали, что чудом избежали захвата судна двумя генуэзскими военными кораблями, которые на их глазах взяли на абордаж большую венецианскую галеру, и только это обстоятельство спасло их жалкое суденышко. Генуэзцы предпочли потрошить богатую галеру, чем гоняться за ними. Через несколько минут, весь кабак только и говорит об этом событии. Моряки же, выпив вино, вышли и скрылись в узких улочках портового района. Они шли, покачиваясь, забираясь в самые трущобы, якобы не замечая, что вслед идет, внимательно наблюдающий за ними, горожанин. Но тут моряки, неожиданно для преследователя свернули в проулок, когда растерявшийся шпион побежал туда, то споткнулся о подставленную ногу, упал и сразу почувствовал на шее что-то острое.

-Ты, зачем за нами шел?- прозвучал голос одного из моряков.

Растерявшийся, незадачливый горожанин промямлил:

-Так мне просто в ту сторону надо идти.

-Представляешь Домн,- неожиданно, раздался совершенно трезвый голос того же моряка,- ему тоже надо было в этот засранный тупик. Если хочешь жить, давай выкладывай кто ты, что ты, для кого все высматриваешь, и быстро, быстро!- острие стилета еще глубже вошло в шею допрашиваемого. Через двадцать минут из тупика вышло два молодых прилично одетых горожанина с небольшим тючком. Если бы сейчас, кто-нибудь из местных очень не брезгливых оборванцев зашел в этот тупик подальше, наплевав на многочисленные кучи нечистот, то он мог бы обнаружить в одной из таких куч раздетый труп с изуродованным лицом.

Мы отгребали от гибнущей галеры, рядом со мной сидел Иоанн Комнин, и периодически нервно посмеивался. Меня тоже иногда пробивало на хи хи. Еще бы я сижу в одной лодке с соправителем восточной римской империи, только, что вместе со мной активно принимающим участие в уничтожении венецианской галеры. Потомственный воин Иоанн, неоднократно водивший войска в сражения, сейчас наверно в первый раз участвовал в этих операциях, как рядовой участник.

-Константин,- в который раз говорил он мне,- ты наверно, сумасшедший, только сумасшедший может отправить на дно галеру с грузом шелка. Ты хоть представляешь, сколько он стоил.

-Иоанн, сколько бы он не стоил, он не стоит наших жизней, я тебе уже объяснял, что если мы начнем брать трофеи или просто уводить галеры, это будет ненадолго, и нас очень быстро раскроют. Сам представь, противники рассуждают также как ты, им в голову не придет, что можно специально сжечь или утопить такое добро. И потом, как ты представляешь сражение с двадцать пятью арбалетчиками и сотней воинов. Наше подразделение не создано для морских битв и абордажей.

-Да я все понимаю, - тихо шептал мне на ухо Иоанн,- просто, не по себе, когда такое богатство уходит на дно.