Пир стервятников - Джордж Мартин

— Виноват, миледи, — покраснел парень. — Я думал…

— Все так думают. — Она передала ему поводья и вместе с другими вошла в дом — сумки с поклажей через плечо, одеяла под мышкой.

В общей зале с посыпанным опилками полом пахло хмелем, дымом и мясом, которое жарилось на вертеле над огнем. Шестеро местных жителей, беседовавших за столом, умолкли, когда вошли чужие. Бриенна, несмотря на кольчугу, кафтан и плащ, почувствовала себя раздетой под их взглядами.

— Гляньте-ка, — промолвил кто-то, подразумевая определенно не сира Шадрика.

Появился хозяин с тремя кружками в каждой руке, расплескивая эль на пол.

— Есть у тебя комнаты, добрый человек? — спросил купец.

— Найдутся — для тех, у кого есть монета.

— Так-то ты встречаешь старых друзей, Негль? — оскорбился сир Крейтон. — Это ж я, Длинный Сук.

— Вижу, что ты. За тобой должок — семь оленей. Покажи мне свое серебро, и я тебе покажу кровать. — Хозяин поставил кружки на стол одну за другой, расплескав еще больше эля.

— Я плачу. Одна комната для меня, другая для моих спутников. — Бриенна указала на Крейтона с Иллифером.

— Я тоже беру комнату, — сказал купец, — для себя и доброго сира Шадрика. Мои люди переночуют в конюшне, с твоего позволения.

Хозяин оглядел новоприбывших.

— Ну что ж, могу и позволить. Ужинать будете? У меня козленок на вертеле, хороший.

— Насколько он хорош, судить буду я, — заявил Хибальд. — Мои слуги поедят хлеба со шкварками.

Бриенна сунула несколько монет в руку хозяина, поднялась с ним наверх и сложила свое добро во второй из показанных им комнат. Спустившись, она тоже отведала козленка и двух рыцарей угостила — они ведь с ней поделились своей форелью. Рыцари и купец запивали ужин элем, но она ограничилась чашкой козьего молока. Прислушиваясь к разговорам, она вопреки надежде надеялась, что какое-нибудь случайное слово наведет ее на след Сансы.

— Вот вы из Королевской Гавани едете, — обратился один из местных к Хибальду. — Правду говорят, будто Цареубийца теперь калека?

— Это правда. Он потерял правую руку.

— Говорят, ему ее лютоволк отгрыз, — вставил Крейтон. — Забрел сюда с севера. На севере спокон веку ничего хорошего не бывало. У них даже боги, и те чудные.

— Это не волк был, — неожиданно для себя вмешалась Бриенна. — Руку сиру Джейме отсек наемник из Квохора.

— Нелегко, должно быть, драться левой рукой, — заметил сир Шадрик.

— Только не для меня, — заявил сир Крейтон. — Я с одинаковой легкостью владею обеими.

— Не сомневаюсь. — Сир Шадрик отсалютовал ему кружкой.

Бриенна помнила, как сражалась с Джейме в лесу. Ее хватало только на то, чтобы отбиваться. А ведь он тогда ослаб после долгого заключения, и запястья у него были скованы. Будь он в расцвете сил и без цепей, ни один рыцарь Семи Королевств не устоял бы против него. У Джейме на совести много дурных дел, но какой это был боец! Наемники, изувечив его, совершили чудовищную жестокость. Одно дело — убить льва, другое — отрубить ему лапу и бросить беспомощного, растерянного.

Стоящий в зале шум показался ей вдруг нестерпимым. Она пожелала всем доброй ночи и отправилась спать. Войдя с коптилкой в свою комнату, она нагнула голову, чтобы не задеть потолок — очень низкий. Всю мебель там составляла кровать, где вполне могли улечься шесть человек. К подоконнику был прилеплен сальный огарок. Бриенна зажгла его от своей коптилки, заперла дверь, повесила пояс с мечом на столбик кровати. В простых деревянных ножнах, обтянутых облупленной кожей, лежал еще более простой клинок — она купила его в Королевской Гавани взамен меча, отнятого у нее Бравыми Ребятами. Меча Ренли. Она до сих пор страдала из-за того, что не сохранила его.

Был у нее, однако, и другой меч, закатанный в одеяла. Сев на кровать, она развернула его. Золото засверкало при свече, загорелись рубины. Бриенна вынула Верного Клятве из роскошных ножен, и у нее захватило дух. В глубине стали переливалась черно-красная рябь. Валирийская сталь, чародейская. Меч, достойный героя. Когда Бриенна была маленькая, нянька все уши ей прожужжала подвигами сира Галладона из Морна, Флориана-дурака, принца Эйемона Драконьего Рыцаря. У каждого из них был свой прославленный меч. Верный Клятве имеет все права быть причисленным к ним, хотя ей самой среди героев не место.

— Сталь Неда Старка, из которой ты выкован, будет защищать его дочь, — пообещала она мечу.

Став на колени между кроватью и стенкой с мечом в руках, она молча помолилась Старице, чья золотая лампада освещает людям жизненный путь. Приведи меня к цели, молилась Бриенна, освети мне дорогу к Сансе. Она не уберегла Ренли, не уберегла леди Кейтилин — Джейме она не должна подвести. Он доверил ей свой меч и свою честь.

Кровать при всей своей ширине была недостаточно длинной, и Бриенна, поворочавшись, улеглась наискосок. Внизу тарахтели кружки и бубнили голоса собутыльников. Блохи, о которых упоминал Крейтон, не замедлили явиться и мешали ей спать.

Она слышала, как наверх поднялся Хибальд, а за ним вскоре и рыцари.

— Я так и не узнал его имени, — говорил Крейтон, — но на щите он носил кроваво-красную курицу, и с меча его капала кровь… — Где-то открылась и снова закрылась дверь, заглушив его голос.

Свеча Бриенны погасла. Когда в гостинице стало так тихо, что за ее стенами слышался плеск реки, Бриенна встала, собрала свои вещи, приоткрыла дверь и прислушалась. Босиком она спустилась по лестнице, во дворе обулась и пошла седлать кобылу, мысленно прося прощения у сира Крейтона с сиром Иллифером. Один из слуг Хибальда проснулся, когда она проехала мимо, но даже не подумал ее задерживать. Копыта простучали по старому каменному мосту, и Бриенну обступил лес, черный как смола, полный призраков и воспоминаний. Я еду к тебе, леди Санса, думала всадница. Не бойся. Я не дам себе отдыха, пока не найду тебя.

Сэмвел

Читая про Иных, Сэм увидел мышонка.

Сэм твердил себе, что глаза тереть не надо, и все-таки тер. Это от пыли они так чешутся, а здесь внизу везде пыль. Она поднималась в воздух всякий раз, как он переворачивал страницу, а когда он передвигал кипу книг, взвивалась столбом.

Он не знал, сколько времени просидел без сна, но от толстой сальной свечи осталось не больше дюйма. Сэм зажег ее в самом начале своих трудов, принявшись за груду разрозненных, перевязанных бечевкой листов. Устал он смертельно, но как оторваться? Еще одна книга — и все. Еще страница, и он отдохнет, перекусит. Но за страницей следовала другая и третья, а под перелистанной книгой дожидалась новая. Я только гляну, о чем она, думал Сэм — и доходил до середины, разбираясь в ее содержании. В последний раз он ел похлебку из бобов и сала вместе с Пипом и Гренном. Ну, еще хлеб с сыром сжевал, но это так, не в счет. Именно в тот миг он взглянул на пустую тарелку и увидел мышонка, который лакомился хлебными крошками.