Большая книга ужасов – 9 (сборник) - Эдуард Веркин

– Люк закрывается, – сказала я.

Жук подскочил ко мне и выхватил бинокль.

– А, черт! – Жук сунул мне бинокль обратно и стал целиться вверх.

И было мне видение.

Двое усталых дорожных рабочих, у которых есть семьи, у которых есть дети, после тяжелого трудового дня задвигают люк. И тут из-под земли вылетает молодецкая каленая стрела и весело втыкается пожилому рабочему в глаз. Видение это было скоротечно, но я успела стукнуть Жука по руке. Выстрелить он ухитрился, но вот только не в люк. Стрела шоркнула по стене и упала на пол.

– Ты чего это? – спросил Жук. – Ты чего это делаешь?

– А вдруг там люди люк двигают? – сказала я. – А ты бы кого-нибудь сейчас застрелил бы. Отца троих детей.

– Или мать-героиню, – добавил Дэн.

На это Жук не нашел что возразить.

– Хоть кто-то умный остался, – сказал Дэн. – Валя, тебе мой поклон и поцелуй в диафрагму.

Я сделала шутливый книксен, как принцессы в старых фильмах. Жук подобрал стрелу, попробовал на ногте ее остроту и спрятал в патронташ.

– Теперь я буду выбирать, в какой коридор идти, – сказал Жук. – Я знаю правильный путь.

– То же самое говорил в свое время Сусанин, – заметил Дэн.

На это ироническое замечание Жук не обратил никакого внимания.

Из бойлерной было несколько выходов. Жук их тщательно осмотрел и сказал:

– В этот.

Сусанин был крут...

...стал рассказывать свою очередную страшную историю:

– Им всего двадцать дней в этом лагере осталось прожить, а потом домой ехать. И тут как раз им подселили новенького. А они каждый вечер страшилки друг другу рассказывали. Ну, как обычно в лагерях. А все истории такие паршивенькие были, про кладбища всякие, про чудовищ. Ну, конечно, про красное знамя, чушь, короче. А потом пришла очередь новенькому рассказывать. И он стал рассказывать одну историю. Он ее рассказывал, и все постепенно помирали. А в палатке по восемь человек жили.

– И что в конце произошло? – спросила я.

– Он один остался, все умерли. Он рассказал свою историю и ушел в лес. Потому что он был не человек, а...

Дэн резко остановился, и я, как всегда, на него наскочила.

– Что это? – спросил Жук.

– Ты что, не слышишь? – усмехнулся Дэн.

– С чего бы? – забеспокоился Жук. – Я-то слышу, а вы слышите?

– Слышим. Во всяком случае, я слышу. Ты, Валь... ну да...

Я покачала головой.

– Володька, – объяснил мне Дэн. – Зовет на помощь... Сильно зовет... Вон оттуда...

– Голос похож, в общем-то... – сомневался Жук. – Похож...

– Его голос, – поставил точку Дэн.

– Надо идти, – сразу же сказала я. – Идти. Он ведь зовет...

– А если это не он? – предположил скептический Жук. – Давайте подождем...

– Ага, – стал сердиться Дэн. – Валь, ты послушай, что он предлагает! Подождать! Если пять часов проорет – значит, не Володька! Если через полчасика замолчит – Володька. Только поздно уже будет, если замолчит. Вдруг он на самом деле в яму какую-нибудь провалился?

– Я пойду, – сразу сказала я. – Я не боюсь...

– О чем спорим? – вмешался Жук. – Идем вместе. Вместе как-то надежнее...

– Вместе нельзя. – Дэн достал из рюкзака леску и стал привязывать к поясу. – Вместе нельзя. А вдруг там и в самом деле ловушка?

Дэн достал еще один моток лески.

– Здесь двести метров. Должно хватить. Знак, что все нормально, – один раз. Если что пойдет не так – дерну два раза.

Дэн скинул куртку.

– Погоди. – Жук засучил рукав на правой руке и выщелкнул стилет. – На, возьми.

– Какая щедрость с твоей стороны, – усмехнулся Дэн, но стилет взял, примерил его в руке, проверил балансировку. – Хороший ножик.

Я подумала, может, сказать Дэну что-то вроде «будь осторожен» или «возвращайся», но не сказала. Дэн посмотрел на меня, он тоже ожидал чего-нибудь ободряющего. Но ничего ободряющего я ему не сказала. Он хмыкнул и шагнул в коридор.

Я подняла с пола леску и стала пропускать сквозь пальцы.

– Типичная ошибка всех. – Жук настороженно осматривался по сторонам. – Все ее допускают – расходятся. Нельзя расходиться, нельзя, ни в коем случае... Господи, да что же он так орет-то?

У меня в голове сразу возник образ: Володька, провалившийся в трясину, взывает о помощи, а эта трясина постепенно заполняется живыми тараканами, и Вовка захлебывается в них, захлебывается и тонет. Или крысами. Тут ведь Крысолов. Он может заполнить крысами любую емкость. Крысами и рыбой с красным мясом.

Или пятнами.

Леска уходила через мои руки, моток, лежащий на полу, разворачивался. Судя по скорости, Дэн не спешил. Правильно делал, в таких случаях не стоит спешить. Я слегка прижала леску большим пальцем, леска остановилась. С той стороны дернули раз. Все в порядке. Я дернула раз в ответ. Леска снова поплыла.

– Все нормально, – сказала я Жуку. – Идет.

– Все идет по плану. – Жук плюнул на стену.

Леска смоталась уже наполовину, Дэн ушел в глубину коридоров примерно на пятьдесят метров.

Леска остановилась снова. И снова Дэн дернул один раз, и я ему ответила.

– Хорошо идет, – сказал Жук. – Так никакой лески не напасешься. А кричит-то вроде недалеко даже... Орет... Черт, хорошо, что ты не слышишь!

Леска на первой катушке кончилась, Дэн дернул, что все в порядке, и я привязала вторую катушку. Леска не двигалась.

– Эй, – позвал меня Жук. – Что там?

– Стоит, – ответила я. – Не двигается.

– На рыбалку похоже, – ухмыльнулся Жук. – А Дэн вроде как наживка...

– Дурак, сплюнь.

Жук второй раз плюнул на стену, только на сей раз через левое плечо.

– Если бы я каждый раз плевал... – начал Жук.

Леска резко дернулась и рассекла мне ладонь. Затем пришел сигнал – два рывка, затем еще один – два рывка, затем рывки зачастили, леска дергалась, как ненормальная, а потом леску потянули.

Я сдуру попыталась ее прихватить и только ухудшила положение – леска разрезала мне руку еще глубже, почти до кости. Но я все равно почему-то ее не отпускала, я пребывала в каком-то дурацком ступоре.

– Ах ты! – крикнул Жук. – Бросай же!

Я отпустила леску.

Леска разматывалась с космической скоростью, катушка подпрыгивала на полу, я попробовала придавить катушку ногой, но Жук меня оттолкнул. Он подскочил к катушке и прижал ее своим мощным ботинком. Катушка остановилась. Леска натянулась и зазвенела. Жук не отпускал. Я почувствовала, что крики о помощи стихли и в коридоре установилась какая-то враждебная тишина.

Леска натянулась до предела, запела на самой высокой ноте и вдруг резко ослабла. Жук убрал башмак.

– Все. – Он начал сматывать леску.

Он сматывал леску и одновременно целился в коридор.

– Что все? – глупо спросила я.

– Шишел-мышел, – сказал Жук. – Плюнул-вышел. В безвоздушное пространство.