Консул Руси (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич

— И идти к нему через пустыню? Пешком?

— Там караванный путь и источники воды. Да и противников у Хорезмшаха хватает. Наверняка проводники и помощники объявятся.

— Нет. Вряд ли. — Покачал головой другой уважаемый офицер.

— Да, поход на Ателью совсем не обязателен. Я сказал про него только показывая — Василий может пойти куда угодно. И на Ателью, спустившись дальше в Хазарское море. И в Трапезунд, где, соединившись с союзными армянами, выйти к верховьям Тигра и Евфрата, угрожая Самарре и Багдаду. И на Иерусалим. Ведь мы можем не поверить, что он туда идет и не выставить туда войск. И вообще — куда угодно. Да хоть в Магриб[5] или Италию.

— Италию?

— Конечно. Мы ведь думаем, что он пойдет на нас. И поэтому будем готовится. Отзовем Хорезмшаха. Соберем все силы. Потратим массу денег, ожидая его. А он возьмет и поплывет просто в Италию. Ведь там тоже есть, что грабить. Тот же Рим. Который после этого упадет в руки Вардана как перезрелое яблоко. Как и вся остальная Италия. Ромеи ведь контролируют только юг Италии. Если нанести лонгобардам поражение и занять Рим — подчинить этот полуостров будет для ромеев несложно. Лонгобарды сами пойдут под их руку. А правители франков слишком слабы, чтобы этому воспротивится.

— И что уважаемый посоветует сделать в столь непростой ситуации? — Спросил халиф, который мысленно смеялся, наблюдая за всеми этими спорами. С огромной радостью он бы скормил всю эту армию наемников, что держала его в, фактически, заложниках, Василию и его северянам. Всю. До последнего бойца. И предвкушал, что это вполне может произойти. Но влезать в спор с советами он не хотел. Позволяя совершить фатальные ошибки своим командирам…

— Я предлагаю нам войско разделить. — После очень долгой паузы произнес тот самый уважаемый командир, что сомневался в том, куда Василий пойдет.

— Разделить? Но разве он не побьет ее по частям?

— Наше войско, все же сильнее Балеарских пиратов. И пока не встречало сил, что способны его легко разбить. В Магрибе тот северянин грабил берберов и мавров, а также пиратов. Хороших войск там не было. Поэтому его успехи хоть и нельзя упускать из виду, но и превозносить излишне.

— И как же ты хочешь его разделить?

— Хорезмашаха не отзывать из похода. Просто предупредить, что Василий может высадиться в Трапезунде и ему нужно быть готовым отрезать его от моря. Остальную же армию разделить на две части. Одну отправить к Иерусалиму, а вторую оставить тут на случай, движения его через Армению.

— Иерусалим? Но ты ведь говоришь, что он туда не пойдет.

— Верно. Но мы оттуда можем довольно быстро дойти и в Египет, и в Сирию. Да и возвращаться сюда из Иерусалима не очень далеко. Если Василий так силен и к нему присоединятся армяне и какие-то отряды ромеев, стоящие в Анатолии, возможно, нам понадобятся все наши силы.

— Ты думаешь, Вардан готовит вторжение? — Поинтересовался халиф.

— Мы точно не знаем. Возможно. Для этого у него прекрасный момент. С болгарами он замирился и дружен. На юге Италии активных боев не идет. Франкам пока не до него. Почему бы не попытать свое счастье? Тем более, что к походу могут присоединится не только армяне, но и болгары.

— Умеешь ты утешить, — фыркнул другой военачальник. — Тебе не кажется, что все это выглядит слишком надуманным? Ведь войско собирает только дом Сарантопехос и сам Василевс. Почему другие благородные дома этим не занимаются?

— Это мы знаем, что войско собирают только сам Василевс и греческие родственники Василия.

— А ты бы сам что атаковал, будь ты на его месте?

— Василий не самолично решает, куда идти.

— И все же.

— Тогда я бы атаковал Сирию.

— Сирию?

— Да, Сирию. Причем северную.

— Но почему?

— Возле самого побережья стоит богатый город — Антиохия. Его разграбление удовлетворило бы северян. Кроме того, атака именно этих мест позволила бы подключить армян, которые без всякого сомнения восстанут. Также это открывает возможность призвание болгар на помощь.

— Болгар?

— Правитель болгар Борис недавно скоропостижно умер. Злые языки говорят, что ему помогли. И, скорее всего, кто-то из ромеев. Борису наследовал его сын — Владимир, который женат на единокровной сестре Василия и племяннице Вардана. У них уже есть малолетний сын. И, если верить слухам, Вардан может не Василия, а именно Владимира назначить своим наследником. Что приведет к объединению болгарской державы с ромейской. Может привести. Ведь ими будет править один и тот же человек.

— Да, до меня тоже эти разговоры доходили, — кивнул один из советников. — Кое-кто в Константинополе уверен, что оппозиция решила сделать ставку на Владимира, так как Василий слишком опасен и непредсказуем. Да и гяур. Хоть и крещенный, и, вроде бы человек книги, но не таясь поклоняется демонам и старым богам.

— Вот, — кивнул тот офицер. — И, если в союзе с болгарами, Василием, северянами и армянами Вардан сумеет занят Сирию, то он выйдет в верховья Тигра и Евфрата. То есть, перед ним откроется прямая дорога на Самарру и Багдад. И тут уж как повезет. Халифат переживает не лучшие времена. Сами понимаете, сейчас много изменников. — Произнес этот тюркский офицер, остро взглянув на коллегу-араба, от чего тот мрачно усмехнулся, ибо считал изменником в свою очередь этого тюрка, что держал в заложниках халифа. — Именно поэтому я не считаю, что нужно звать на помощь Хорезмшаха. Он может нас предать. Да и войско из Магриба вряд ли нас поддержит…

Халиф задумчиво посмотрел в окно. Там проплывали облака. Так далеко и так близко. И на душе его было легко и радостно. Да, халифат, в случае вторжения этого Василия ждали тяжелые времена. Но он получал шанс наконец-то избавиться от этого положения заложника и вновь править. А его наемники из числа тюрков… они могли просто сгореть в этой войне. Он их ненавидел. Люто ненавидел. И боялся. Понимая, что каждый день его жизни и правления не его заслуга, а их расположение… и этот страх рождал в его голове очень кровожадные идеи…

В тоже самое время примерно такой же разговор шел Константинополе.

— Я ему не верю! — Воскликнул Вардан, вскочив и забегав по залу.

— Он поклялся. — Осторожно заметил магистр Мануил.

— Чего стоят его клятвы?!

— Он их не разу не нарушал. Во всяком случае, никто о том не слышал.

— Что мешает ему их нарушить сейчас? Он ведь приведет огромную армию к стенам города. Что мешает его сторонникам открыть ему ворота? Да той же городской черни?

— С ним придет много северян. И им нужна добыча, — тихо произнес Патриарх Фотий. — Если он хочет занять Константинополь, то зачем их взял? Они ведь тут все разграбят совершенно. Зачем ему разоренная столица и озлобленные жители?

— И все равно, я ему не верю, — уже спокойнее произнес Василевс.

— Мы можем призвать в гости Владимира болгарского с его дружиной. Это станет большим противовесом Василию.

— Василия может с ним договориться, пообещав долю от разграбления Константинополя.

— Да почему именно разграбления? — Раздраженно спросил Фотий.

— А что, если этот город действительно проклят? А что, если Василий действительно не хочет в нем править? Тогда разграбить его было бы разумно.

— Это все пустые страхи, — вкрадчиво произнес Патриарх. — Василий живет от торговли, что ведут северяне, везя награбленное в Британии и землях франков к нам. Зачем ему разорять нас? Мы для него выгодны сильными и здоровыми. Чтобы это все награбленное барахло скупали охотнее…

— А если…

— Это шанс! Больше такого не будет!

— Ты ему веришь?

— Нет, конечно. Но Василию сейчас не выгодно ни брать Константинополь и подвергать разорению, ни занимать его. У него других дел хватает. Да и Владимира нужно пригласить. Хуже не будет.

— Не будет? Ох… сомневаюсь…

[1] Гяур — пренебрежительное название всех, кто не относится к мусульманам, христианам и иудеям. Происходит от персидского названия адептов зороастризма. В малообразованной среде часто используется для названия всех немусльман.