Эра разлома (СИ) - Маркелов Владислав Юрьевич

Как бы то ни было, с годами жизнь внизу становилась все более невыносимой, а чадящий смог города все более удушливым. Генералы, так или иначе связанные с благородными семьями Ригиторума, в большинстве своем перебрались наверх, в обновленную ставку командования армии на Горе. Офицеры из простых слоев общества предпочли покинуть Минакс. Теперь капитаны и командиры боевых формирований вели походный образ жизни, перемещаясь вместе с войсками ближе к линии многочисленных фронтов, лишь бы держаться подальше от гнетущей атмосферы столицы. А передвижений войск хватало — армия королевства, разделенная на многочисленные полки, постоянно вела экспансию, присоединяя к Ригиторуму заблудшие человеческие племена, которые отвергли власть истинного правителя. Стоит отметить, что война шла с переменным успехом, однако нынешний король Ригиторума ясно дал понять, что не оставит наших братьев за рубежом. Спасение человечества заключалось в его объединении, и армия Десмоса делала правое дело, разбивая жалкое сопротивление сепаратистов и дикарей-язычников, которые не желали жить с нами в мире. Чем скорее люди придут к Единению, тем скорее на всей земле настанет мир, и я всей душой и сердцем был на стороне светлой миссии Ригиторума.

Впрочем, я отвлекся. Мне было все труднее держать глаза открытыми, а мысли легко улетали куда-то в глубины истории — сказывалась бессонная ночь. Повернув чуть левее, чтобы не перевалиться через бортик Итерии, я вновь глянул на генеральские домики. Сейчас там опять проживали простые рабочие люди, причем владельцам местных производств было не выгодно держать по одной семье в доме, как это было во времена офицеров. Чтобы не растрачивать попусту драгоценное жилое пространство, рабочих селили по пять-шесть семей в одну квартиру, понастроив там временные деревянные перекрытия между “комнатами”. Разумеется, в Ригиторуме нет ничего более постоянного, чем временное, так что за прошедшие десятилетия ничего так и не изменилось. Жители генеральских домиков ютились на крошечных пятачках личного пространства, видя и слыша все, что творится за истрепанными деревянными перегородками. Впрочем, так жило подавляющее большинство горожан — Минакс превратился в город-тюрьму, куда было очень легко приехать и устроиться на работу, но из которого практически невозможно выбраться. На скудное жалованье рабочего в тех же плавильнях Ройдена нельзя было купить даже проездной на корабль, идущий к Приморью.

Приближаясь к подножью Горы, Итерия максимально расширялась, и через несколько сотен метров я с трудом различал генеральские домики на противоположном берегу — отсюда они казались игрушечными. Вскоре мирное течение реки разделялось крупным островом на два рукава — Большую и Малую Итерию, которые вскоре расходились в разные стороны. Лишь через три километра их соединял небольшой Судоходный канал, призванный облегчить речную навигацию. Как раз на этот пятачок земли в середине Итерии и лежал мой путь — на довольно обширной площади острова располагался главный храм ордена Луцис, а также все прилегающие к нему постройки: общежития бойцов ордена, городок прислужников, кухни и животноводческие фермы, снабжающие храм молоком, сыром и мясом.

Вскоре ноги привели меня к Парадному мосту — мост этот пересекал Большую Итерию и соединял ее левый берег с островом Луцис. До того, как остров был передан в ведение церкви, здесь располагались армейские казармы, и по Парадному мосту войска Ригиторума начинали свой торжественный марш по Дворцовому проспекту. Мост этот был одним из, если не самым широким во всем Ригиторуме. На его поверхности запросто мог поместиться любой из феодальных полков королевства, которые вечно соперничали с регулярной армией в численности и качестве вооружения своих солдат.

В столь ранний час Парадный мост оставался пустым, лишь в самом его начале со стороны острова Луцис дворники начинали подметать обширное дорожное полотно. Боюсь, у десяти человек на это уйдет большая часть дня, однако прислужники ордена никогда не жаловались на это назначение — знай себе орудуй метлой, и никаких больше распоряжений и криков. Красота!

Прямо передо мной высилась громада Горы, однако верхушка ее терялась в мутном смоге. Солнце уже окрепло, и лучи его осмелели, высветлив золото на куполах королевского дворца и крышах домов знатных вельмож. Прищурившись от этих ярких всполохов, я как можно скорее пересек мост, думая лишь о том, как залягу в свою комнату и просплю минимум до обеда. Благо, я был на официальном патруле, значит, ординарий уже не станет меня трогать — я имел полное право на отдых. Живот недовольно заурчал, но от чувства голода я без труда отмахнулся — лучше поем после сна, иначе рискую свалиться головой в тарелку супа.

Преодолев мост, я свернул с Дворцового проспекта, который вел к главному входу в храм ордена Луцис, и углубился в извилистые улочки среди жилых построек острова. Тут в основном обитали прислужники и новички, которые пока не прошли обряд инициации. Мне навстречу бежали молодые парни, от двенадцати до пятнадцати лет, которые спешили на различные обряды. Новичкам везет — Рассветную службу могли вести только полноправные члены ордена. Нам приходилось вставать за час до первых лучей светила, чтобы правильным образом провести омовение тела и прочитать первую часть Солнечного Пути, пока не настанет рассвет. Только после этого приходила молодежь, чтобы подхватить чтение Пути, ну а остальные члены ордена Луцис расходились по своим постам.

Срезав путь через аккуратный садик, я оказался в общежитии звена ординария Амилена. Приземистое и вытянутое, как барак, здание не могло похвастаться богатством отделки — простые стены, выкрашенные в золотую краску, давно утратили былой лоск, и теперь больше всего напоминали цветом переваренный куриный желток. В окнах с рассохшимися деревянными рамами были вставлены цветные витражи, вот только их никто давно не протирал, так что стекла покрылись толстым слоем пыли и грязи. Дверной проем перекрывала толстенная дубовая дверь, которая отворялась лишь с большим трудом, однако у Амилена служили лишь крепкие парни, такие же, как эта дверь.

Вновь усмехнувшись своим дурацким мыслям и сравнениям, я уперся плечом и распахнул тяжелую створку. В ноздри ударил запах сырости — наш барак стоял в тени самого храма Луцис и двух сторожевых башен, поэтому здесь всегда царил приятный полумрак. Который, к несчастью, способствовал росту отвратительной зеленой плесени, что тронула почти все углы.

Недовольно цокнув языком, я прошел к своей комнате, самой дальней по левой стороне, и вошел в крохотное помещение, куда едва помещалась кровать. В углу стоял небольшой рабочий стол с лучиной, однако зажигать огонь смысла не было. Сбросив пропахшую потом одежду на сундук, который удобно пролезал между ножек стола, я рухнул на кровать и поплотнее укрылся тяжелым одеялом.

Как хорошо, что Милтон сам вызвался сходить к ординарию Девису и сообщить ему о том, что я узнал. Впрочем, нельзя сказать, что эта информация как-то поможет расследованию. Да, теперь мы точно знали, что нет смысла искать семью Льюиса — несчастный Мортед был тут ни при чем. Теперь ищейкам ордена оставалось уповать лишь на следы магической активности. Преступник знает, что мы идем за ним по пятам, а, значит, постарается как можно скорее сменить личину. Именно в этот момент звено Амилена попробует его перехватить. И я с удовольствием приму в операции по захвату прямейшее участие! Вот только высплюсь хорошенько, и сразу пойду…

В этот момент мои глаза закрылись, и я провалился в глубокий сон.

* * *

Милтон нервно катал во рту деревянную трубку. Несмотря на то, что членам ордена Луцис запрещено курить табак, мой напарник не мог избавиться от привычки повсюду таскать ее с собой — трубка придавала Милтону уверенности, помогала избавиться от нервяка перед делом.

Я ему завидовал.

Моя тревога оставалась такой же сильной, и с каждым мгновением, проведенном рядом с домом на углу улицы Генерала Баррета и Дворцового проспекта, она лишь продолжала усиливаться.