Весь Карл Май в одном томе - Карл Фридрих Май

— Да, я думаю, что там внутри!..

— Там что-то… что-то живое ползает? — продолжал он.

— Верно! Именно это я и имею в виду.

— Черт возьми! Ах!

Он поднес шапку к лицу и уставился на нее. Его нос ходил ходуном, дергаясь то вверх, то вниз, как будто решил сам, отдельно от своего хозяина, понаблюдать за происходящим. Потом он опустил руки, в которых все еще сжимал шапку, и испуганно воскликнул:

— Woe to me! Louses! Lice![1235]

Он хотел отшвырнуть феску, но одумался, положил ее перед собой на седло, запустил обе руки в волосы и принялся ужасно уродовать свою прическу; при этом он испускал такие выражения, коих мне не передать. Самое скверное, что эти вредные существа и впрямь ничуть не уважали достойную всяких почестей голову лорда из старой, доброй Англии.

Эта вспышка гнева рассмешила меня. Он отвел руки от головы, снова повернулся ко мне и прикрикнул:

— Не смейтесь, сэр, иначе мы будем боксировать! А что там у вас с вашей феской? Может, и вас порадуют подобные компаньоны?

— Не имею чести их завести, мой милый лорд. Этих нахлебников я стараюсь держать подальше от себя, поелику я с ними вовсе не так обходителен, как вы.

— Какая неосторожность! Взять эту феску! От нее одни несчастья! И времени-то прошло всего ничего! Разве такое может быть!

— О, что касается этих вещей, то у турок есть пословица, которая звучит так: «Tschapuk ok gibi hem bit gibi!» («Быстрее только стрела и вошь!») В Турции знают толк в этих вещах.

— Но что же мне делать? С чего начинать? Дайте мне хороший совет! Не выбрасывать же сей дворец, населенный таким нечестивым народцем! Ведь было бы позором въехать в Ругову с непокрытой головой. И есть ли там магазин, где бы я мог разжиться новой шапкой? О, это еще вилами по воде писано.

— Именно так! Но перед нами вам нечего стесняться! Вы можете спокойно признаться нашим спутникам, какое несчастье постигло вас. Остановимся на пару минут.

Когда остальные узнали, в чем дело, Оско предложил провести экзекуцию. Он положил шапку на камень и посыпал ее тонким слоем земли; затем завалил ее сухими ветками и поджег их. Земля, камень и шапка изрядно прогрелись, что и требовалось. Возле скалы виднелась небольшая лужица; шапка была в ней остужена. Наконец, лорду вручили вожделенный предмет, оберегавший достоинство его головы, и мы продолжили путь. На Востоке к подобным эпизодам всегда нужно быть готовым, даже если вы, по случайности, лорд из старой, доброй Англии.

Глава 6

ПОД ЗЕМЛЕЙ

Мы поехали дальше. Через некоторое время скалы по правую руку от нас отступили; открылся вид на восток, тогда как слева все еще высились горы. Потом, справа вдалеке, мы увидели всадника. Нас разделяла равнина; в ту же минуту он нас заметил, и мы поняли, что он направляет коня нам навстречу. Поравнявшись, он вежливо приветствовал нас; мы раскланялись с ним. Вид у него был осанистый, а лицо честное, открытое; он производил приятное впечатление.

— Мы хотим попасть в Ругову, — сказал я ему. — Долго еще туда ехать?

— Еще с полчаса, господин, — ответил он. — Сейчас вам надо добраться туда, где сливается Дрина; дорога идет по левому берегу реки. Вы, похоже, люди приезжие. Я тоже еду в Ругову; я оттуда. Вы разрешите составить вам компанию?

— С удовольствием. Мы здесь люди чужие, так что будем рады что-то узнать у тебя.

— Я готов вам помочь. Скажите только, что вы хотите знать.

— Сперва хотелось бы знать, у кого там можно остановиться.

Я намеревался сделать остановку у Колами, о котором говорил алим, но не стал это говорить, чтобы для начала узнать побольше о постоялом дворе, который держал Жут.

— В Ругове есть два хане, — пояснил незнакомец. — Одно, что побольше, принадлежит персу по имени Кара-Нирван; живет он в стороне от деревни. Хозяин другого — того, что лежит у моста через реку, — Колами.

— Куда же ты посоветуешь отправиться?

— Никуда. Делайте сами выбор.

— Что за человек этот перс?

— Очень уважаемый. Жить у него приятно и дешево. Правда, Колами тоже старается потрафить гостям, а жить у него еще дешевле, чем у Кара-Нирвана.

— А что оба они дружат между собой?

— Нет, они враги.

— Почему?

— Только из личной неприязни. Нет, они не мстят друг другу; они ничего не замышляют один против другого. Просто, Колами терпеть не может перса; он ему не доверяет.

— Почему?

— Увольте меня от ответа. Вы люди чужие, и вам дела до этого нет.

— Тогда мы завернем к Колами.

— Ему будет приятно принять таких гостей, но я вовсе не отговариваю вас от поездки к Кара-Нирвану; я этого никогда не делаю, иначе меня могли бы счесть злыднем и завистником. Ведь я Колами.

— Ах вот как! Что ж, тогда, разумеется, мы остановимся в твоем доме.

— Благодарю тебя. Долго ли вы пробудете в Ругове?

— Пока не знаю. Мы стремимся к одной цели, но не знаем, достигнем ли ее и когда это будет.

— Это какая-то сделка? Лошадей, наверное, продаете? Тогда вам, конечно, надо обращаться к персу; он торгует лошадьми. Я же вижу, что вы трех лошадок с собой ведете.

— Да, двух мы хотим сбыть с рук, но едем сюда вовсе не за этим. Есть у нас и другие планы. Тебе, похоже, доверять можно. Поэтому я признаюсь тебе, что мы намерены подать жалобу на Кара-Нирвана.

— Жалобу? О, вашу затею трудно выполнить. К кому бы вы ни обратились, всюду будут его дружки. Он вам денег должен?

— Нет, я хочу уличить его в преступлении.

При этих словах Колами быстро выпрямился в седле, осадил лошадь и спросил:

— Ты считаешь его преступником?

— Да.

— Что же он совершил?

— Убийство, даже много убийств, а еще разбои.

Его лицо покраснело; глаза засветились. Сжав руку ладонью и задыхаясь, он выпалил:

— Господин, скажи мне быстро, ты из тайной полиции?

— Нет, не оттуда. Я прибыл из другой страны и намерен туда вернуться. Вот только прежде мне хотелось бы увидеть, как покарают человека, который со своими сообщниками не раз покушался на чужую жизнь. И этот человек — перс.

— О Аллах! Я не ослышался? Разве такое возможно? Неужели я, наконец, встретил человека, который думает так же, как и я?

— Так ты тоже считаешь его злодеем?

— Да, но такое нельзя говорить. Однажды я разок обмолвился, так чуть не лишился жизни.

— Почему же ты так относишься к нему?

— Он ограбил меня. Я был