Игра престолов - Джордж Мартин

— Однажды был такой рыцарь, который не мог видеть, — настойчиво продолжал Бран, не обращая внимания на голос сира Родрика. — Старуха Нэн рассказывала мне о нем. У него было длинное древко с кинжалами на обоих концах, он крутил его обеими руками и мог уложить сразу двоих людей.

— Симеон Звездный Глаз, — проговорил Лювин, занося числа в книжку. — Потеряв глаза, он вставил сапфиры в пустые глазницы, так по крайней мере утверждают певцы. Бран, это же сказки, как о Флорианушке-дурачке. Сказка из века героев. — Мейстер цыкнул зубом. — Оставь эти сны, они только разорвут твое сердце.

Сны… Бран вспомнил самый последний.

— Прошлой ночью мне вновь приснился тот ворон… Трехглазый. Он влетел в мою опочивальню и велел идти вместе с ним. Я послушался. Мы спустились в крипту. Там был отец, и мы поговорили. Он был печален.

— Почему же? — спросил мейстер, глядя через трубу.

— По-моему, грусть его имела какое-то отношение к Джону. — Сон смутил Брана больше всех предыдущих. — Ходор не хочет нести меня в крипту.

Мейстер слушал его вполуха. Бран видел это. Лювин оторвал глаз от трубки и моргнул.

— Что Ходор не хочет?..

— Спускаться со мной в крипту. Проснувшись, я приказал отнести меня вниз, чтобы посмотреть, действительно ли отец находится там. Сперва он не понял, чего я хочу. Но когда я привел его на лестницу, показал, куда идти и куда поворачивать, он не захотел спускаться вниз. Просто остановился во тьме на верхней ступени и сказал «Ходор» — так, словно боялся темноты. Но у меня был с собой факел. Я обезумел настолько, что хотел стукнуть его по голове, как делает старая Нэн. — Увидев, что мейстер хмурится, Бран поспешно добавил: — Но я не сделал этого.

— Хорошо. Ходор — человек, а не мул, которого можно колотить.

— Во сне я летел вниз вместе с вороном, но я не могу сделать так наяву, — пояснил Бран.

— Почему ты хочешь спуститься в крипту?

— Я же сказал, чтобы поискать отца…

Мейстер потянул за цепочку на шее, как делал часто, когда чувствовал себя неуютно.

— Милое дитя, Бран, однажды каменное подобие лорда Эддарда сядет внизу возле своего отца и деда, рядом со всеми Старками, начиная от старых Королей Севера… Но это случится не скоро, да будут милосердны к нам боги. Отец твой в плену у королевы, он в темнице, и ты не найдешь его в крипте.

— Он был здесь прошлой ночью, я разговаривал с ним.

— Упрямый мальчишка, — вздохнул мейстер, откладывая книгу. — Посмотрим?

— Я не могу. Ходор туда не идет, а для Плясуньи ступени слишком узки и извилисты.

— По-моему, я знаю выход из положения.

Вместо Ходора пригласили Ошу, женщину, взятую среди одичалых. Высокая и крепкая, она была готова сделать все, что ей приказывают.

— Я прожила всю свою жизнь за Стеной, милорды, и эта дыра в земле меня не пугает.

— Лето, пошли, — позвал Бран, когда она подняла его на крепких руках.

Оставив свою кость, лютоволк последовал за Ошей, понесшей Брана через двор и вниз по спиральным ступеням в холодное подземелье. Мейстер Лювин шел впереди с факелом. Бран даже не обратил внимания — совершенно никакого — на то, что она несет его на руках, а не за спиной. Сир Родрик приказал, чтобы с Оши сняли цепь, поскольку после своего появления в Винтерфелле она служила Старкам честно и преданно. Но тяжелые железные обручи на лодыжках остались — в знак того, что ей не полностью доверяют, — однако они не мешали Оше уверенно шагать вниз по ступеням.

Бран и не помнил, когда в последний раз был в криптах. Конечно, это было еще до того. А в детстве он нередко играл здесь с Роббом, Джоном и сестрами.

Жаль только, что их нет сейчас рядом. Тогда бы подземелье не казалось столь темным и страшным.

Лето шел впереди в гулком мраке и вдруг остановился, поднял голову и принюхался к холодному мертвому воздуху. Оскалившись, он отступил, сверкнув золотым глазом в свете факела мейстера. Даже Оша, жесткая, как старое железо, неуютно поежилась.

— Судя по лицам, народ суровый, — сказала она, разглядывая длинный ряд гранитных Старков на тронах.

— Покойные Короли Зимы, — прошептал Бран. Здесь почему-то нельзя было разговаривать слишком громко.

Она улыбнулась.

— У зимы нет короля. Увидишь ее — узнаешь почему, летний мальчик.

— Тысячи лет они были Королями Севера, — проговорил мейстер Лювин, поднимая факел так, чтобы свет озарил каменные лица. Некоторые были длинноволосы и бородаты, лохматые люди, свирепые, как те лютоволки, что лежали у их ног. Другие, чисто выбритые, острым тонким лицом напоминали длинный меч, лежащий у каждого на коленях. — Суровое время, суровые люди. Пошли. — Резким шагом мейстер направился по залу, мимо каменных столбов и бесконечных резных фигур. Язык пламени срывался с поднятого факела.

Длинное подземелье было больше самого Винтерфелла; некогда Джон рассказывал ему, что можно спуститься еще ниже в мрачные и глубокие подземелья, где были похоронены самые древние короли. Так что без света не обойтись. Лето не согласился отойти от лестницы, даже когда Оша с Браном на руках последовала за факелом.

— Помнишь историю своего рода, Бран? — спросил мейстер, пока они шли вперед. — Расскажи Оше, кто они и чем знамениты, если сумеешь.

Глядя на лица, Бран вспоминал: что-то ему рассказывал мейстер, а старая Нэн дополняла и оживляла его повествование.

— Это Джон Старк. Когда на востоке высадились морские грабители, он прогнал их и построил в Белой гавани замок. Сын его, Рикард Старк, — не отец моего отца, а другой Рикард, — отобрал Перешеек у Болотного короля и женился на его дочери. Теон Старк — вон тот худой, с длинными волосами и узкой бородой. Его прозвали Голодным Волком, потому что он всегда воевал. А вот Брандон — с сонным лицом, — ему дали прозвище Корабельщик, потому что он любил море. Гробница эта пуста. Он поплыл на запад по Закатному морю, но не вернулся. Рядом его сын — Брандон Факельщик; с горя он сжег все корабли своего отца. Вот Родрик Старк, в поединке отвоевавший Медвежий остров и отдавший его Мормонтам. А вот и Торрхен Старк, Король, Преклонивший колено. Он был последним Королем Севера и стал лордом Винтерфелла после того, как присягнул Эйегону-завоевателю. А вот Криган Старк. Он однажды сразился с принцем Эйемоном, и сам Драконий рыцарь сказал, что никогда не встречал лучшего фехтовальщика. — Ряды заканчивались, и Бран ощутил накатывавшую на него печаль. — А вот мой дед, лорд Рикард, которого обезглавил Безумный король Эйерис. Рядом с ним покоятся его дочь Лианна и сын Брандон. Не я — другой Брандон, брат моего отца. Им не положены изваяния, их удостаиваются только лорды и короли, но отец мой так любил брата и сестру, что приказал изготовить статуи.