Весь Карл Май в одном томе - Карл Фридрих Май
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Аллах, Аллах! Стреляй же, стреляй! — Халеф кричал на меня уже вполголоса.
— Тихо, тихо! Он же слышит тебя!
— Но почему ты не стреляешь?
— Ты разве не видишь, что он повернулся к нам спиной?
— Что в этом плохого?
— Выстрел будет не совсем точным. Медведь поглядывает в сторону дома. Неужели он почуял наших лошадей? Очень даже может быть. Вот он отвернулся от еды. Это скверно. Надо подождать, пока он снова не повернется к нам; тогда… гром и молния! Что ты задумал!
Я был разгневан и прокричал во весь голос. Хаджи не сдержал свой пыл; он стремительно прицелился, так что я не сумел помешать ему, и выстрелил. Тотчас, совершенно бессмысленно, он послал вдогонку вторую пулю, хотя медведь, только что стоявший перед нами, уже скрылся.
Не обращая внимание на вспышку моего гнева, малыш подпрыгнул и, размахивая ружьем, прокричал:
— Победа, триумф, он мертв, он повержен!
Я потянулся, схватил его за пояс и рывком усадил его.
— Помолчи же, раскаркался как ворона! Ты вспугнул медведя.
— Вспугнул? — воскликнул он, пытаясь освободиться от моей цепкой хватки. — Я его сразил, он побежден. Я вижу, он там лежит.
Насильно вырвавшись от меня, он подпрыгнул и прокричал во всю мощь своего голоса:
— Омар, Оско, слушайте удивительную новость, слушайте радостное известие! Внемлите крику вашего друга и прислушайтесь к ликующим звукам моего величия. Я застрелил медведя, я отправил его к его отцам и прадедам, я — хаджи Халеф Омар бен хаджи Абул Аббас ибн Давуд…
Он умолк, потому что я тоже подпрыгнул, схватил его за шею и придавил к скале. В самом деле я был очень разгневан и потому стиснул его с такой силой, что под моей рукой он сжался, как марионетка.
— Если ты издашь хоть еще один звук, то отведаешь мой кулак, эх ты, голова твоя несчастная баранья! — пригрозил я. — Сиди здесь и быстро перезаряжай оба своих ствола. А я посмотрю, можно ли спасти добычу.
С этими словами я спрыгнул с камня, не обращая внимание на свою не совсем еще здоровую ногу. Внизу я быстро нагнулся, чуть вытащил нож и взял наизготовку ружье. Если медведь был поблизости, то в любой момент он мог пожаловать сюда. Наверху звякнул железный шомпол хаджи; внизу все оставалось спокойно. Ничего не было слышно и видно. Только теперь я убедился, что медведя не было рядом с тушей.
Все же требовалась величайшая осторожность. Судя по возрасту, медведь был хитрющим; он не станет открыто набрасываться на меня, а тайком подкрадется из-за скалы и оттуда легко может достать меня когтями. Поэтому я отошел на несколько шагов от скалы, расположившись так, чтобы видеть одновременно и ее, и лежавшую здесь тушу.
Какое-то время мы ждали и прислушивались с напряженнейшим вниманием — напрасно! Внезапно из дома донесся вопль, еще один — и еще один, потом кто-то с отчаянием в голосе прокричал:
— Оставьте меня, отпустите меня! Прекратите эти мучения, перестаньте, перестаньте! На помощь, на помощь!
— Это Мубарек! — сказал Халеф.
Я хотел ответить, но не успел, потому что оттуда один за другим донеслись два выстрела. Я узнал этот особый, глухой звук; это было черногорское ружье Оско.
— Медведь возле сарая! — приглушенным голосом я крикнул Халефу. — Быстро спускайся!
— Ура! Там мы его и настигнем! — воскликнул малыш.
Он спрыгнул, рухнул наземь, снова вскочил на ноги и пронесся мимо меня. Я так же поспешно проследовал за ним. Однако, сделав несколько шагов, я почувствовал колющую боль в голеностопном суставе. Похоже, прыжок со скалы повредил моей ноге. Я поумерил свой галоп и перешел на рысцу, делая широкий шаг здоровой ногой, а потом осторожно подтягивая больную ногу и наступая лишь на ее мысок.
Ночную тишину рассек неописуемый вопль. Был ли это Мубарек или Халеф, первым подбежавший к дому? Неужели неосторожный хаджи угодил прямо в лапы медведю? Мне стало страшно за малыша; тело покрылось холодным потом. Я больше не обращал внимания на свою ногу; я мчался так быстро, как мог.
Снова раздались голоса Оско и Омара. Снова выстрел! К несчастью, на пути у меня оказался камень. Я не заметил его и споткнулся, растянувшись во всю длину на земле. Ружье выпало у меня из руки и отлетело в сторону… Куда? Я не видел.
Я проворно поднялся и огляделся. Ружья не было видно. Искать его на ощупь не было времени. Я вообразил, что Халеф попал в беду, поэтому не мог терять ни мгновения. Ради него я готов был сразиться не только с медведем, но и с кем-нибудь пострашнее. Я побежал, вытаскивая нож из-за пояса.
Это был мой старый, добрый охотничий нож с длинным, кривым клинком, служивший мне верой и правдой много лет. Удар этим ножом, будь он в меру сильным и точным, мигом прикончил бы даже гризли; я уже убедился в этом.
Конечно, я бежал прямо к сараю.
— Оско, где медведь, где? — прокричал я еще издали.
— Снаружи, снаружи! — ответил он из-за стен сарая.
— Халеф тут был?
— Да, но снова побежал вдогонку за медведем.
Я остановился возле дощатой стены. Две доски были сломаны.
— Медведь хотел пролезть, — сказал Оско. — Я влепил в него две пули.
— И попал?
— Не знаю. Доски треснули, когда я уже выстрелил в него.
— В какую сторону побежал Халеф?
— Направо, как нам послышалось.
— Оставайтесь здесь и будьте начеку! Возможно, медведь вернется.
Я побежал в указанном направлении. Дверь дома была открыта; кто-то стоял возле нее; я увидел это по тени, отброшенной во двор, ведь в комнате горела лучина.
Передо мной лежало человеческое тело. Я споткнулся о него, но удержался на ногах.
— Стреляй же, стреляй, стреляй! — услышал я два голоса, донесшихся из комнаты.
Я был всего в десяти шагах от двери и теперь узнал человека, стоявшего возле нее. Это был Халеф. Он взял ружье наизготовку и целился куда-то в комнату. Грянул выстрел. Тут же Халеф отлетел в сторону и упал наземь, будто отброшенный чьей-то могучей рукой. В следующий миг в дверном проеме показался медведь; опустившись на все четыре лапы, он протиснулся сквозь узкую, приземистую дверь, а затем, вырвавшись во двор, быстро встал на задние лапы.
Халеф тоже тотчас поднялся. Оба, человек и зверь, угрожающе застыли друг напротив друга; их разделяли всего три шага. Халеф перевернул ружье и замахнулся прикладом. В этот момент он увидел меня, благо теперь
