Троецарствие - Ло Гуаньчжун

— Этот старый хрыч совсем с ума спятил! — раскипятился Пэн Ян. — Я ему за все отплачу!

— Я тоже затаил против него обиду! — прибавил Ма Чао.

— Тогда подымайте свое войско и соединяйтесь с Мын Да. В этом я вам помогу! Мы вместе совершим великое дело! — предложил Пэн Ян.

— Умно придумано! — воскликнул Ма Чао. — Как-нибудь на днях мы еще побеседуем.

Попрощавшись с Пэн Яном и захватив с собой человека, который вез письмо, Ма Чао отправился к Ханьчжунскому вану и обо всем ему рассказал.

В гневе Лю Бэй приказал схватить Пэн Яна и бросить в темницу. Под пыткой Пэн Ян признался и покаялся в своем преступлении.

— Он замышлял мятеж! Что мне с ним делать? — спросил Лю Бэй Чжугэ Ляна.

— Пэн Ян глупец, но если его пощадить, потом не оберешься беды, — сказал Чжугэ Лян.

И Лю Бэй решил, не поднимая шума, дать ему умереть в тюрьме.

Когда Мын Да узнал о смерти Пэн Яна, он испугался за себя. В это время в Шанъюн неожиданно прибыл гонец с указом Лю Бэя о назначении Лю Фына военачальником в Мяньчжу. Встревоженный этим известием, Мын Да пригласил к себе военачальников братьев Шэнь Даня и Шэнь И и сказал им:

— В свое время мы с Фа Чжэном оказали большую услугу Ханьчжунскому вану. Но как только Фа Чжэн умер, Лю Бэй совсем забыл обо мне, да вот теперь вспомнил и решил, видно, меня погубить. Посоветуйте, как поступить?

— Я знаю, что нужно делать! — воскликнул Шэнь Дань.

— Что же? — спросил обрадованный Мын Да.

Шэнь Дань продолжал:

— Я и мой брат давно собираемся перейти в княжество Вэй, присоединяйтесь к нам! Напишите Ханьчжунскому вану прощальное письмо и уезжайте. Цао Пэй назначит вас на высокую должность, в этом нет никаких сомнений, а потом и мы приедем к вам.

Мын Да все понял. Он отправил с гонцом прощальное письмо Лю Бэю, а сам в сопровождении пятидесяти всадников уехал в княжество Вэй.

Гонец передал Ханьчжунскому вану письмо и рассказал об отъезде Мын Да. Лю Бэй распечатал письмо и прочитал:

«Почтительно склоняясь перед вами, докладываю, что я пришел служить вам, веря в то, что смогу совершить подвиги, достойные подвигов И Иня и Люй Шана. Для меня вы были равным Хуань-гуну и Вэнь-вану. Я думал, что все ученые и мудрые мужи будут приходить к вам в поисках славы, как это было при княжествах У и Чу.

Но с тех пор как я стал служить вам, заботы и тревоги давят меня, как гора. И если так тяжко мне, то как же тяжело должно быть правителю!

Ныне при вашем дворе собралось так много героев и мудрецов, как чешуи у рыбы, и я чувствую себя неспособным чем-либо помочь вам. У меня нет таланта полководца, а стоять в числе последних мне просто стыдно.

Мне приходилось слышать, что Фань Ли, познания которого были незначительны, совершил большое плавание, а Цзю-фань совершил смелый поход в верховья реки Хуанхэ.

Почему они совершили эти подвиги? Потому что хотели сохранить свою жизнь и верной службой искупить свои грехи.

Я же, ничтожный неуч, не совершил великих подвигов, достойных сподвижника основателя династии. Я тайно завидовал мудрецам прежних времен, и думы мои вызывали у меня чувство стыда.

В старину Шэнь Шэн отличался таким сыновним послушанием, что вызвал подозрение даже у родных; Цзы-сюй[94] был безмерно предан своему правителю, но правитель его казнил; Мын Тянь расширил границы владений своего князя и тоже был казнен, Ио И покорил княжество Ци, но его оклеветали. Всякий раз, когда я читаю об этих великих мужах, у меня от волнения и горечи льются слезы. А когда я пытаюсь вообразить себя на их месте, скорбь моя углубляется.

Не так давно полководец Гуань Юй потерпел поражение и погиб. Виною этому была его неосторожность. Я же сам, в поисках возможности отличиться, вызвался поехать в Шанъюн и Фанлин, а теперь вот прошу у вас прощения и уезжаю на чужбину.

Почтительно кланяюсь вам и надеюсь на ваше мудрое милосердие и глубокую проницательность. Умоляю пожалеть меня и не осуждать за мой недостойный поступок!

Я, ничтожный человек, не смог остаться верным до конца! Понимать это и все же так поступить — можно ли сказать, что ты ни в чем не виновен? Вспомним пословицу: «Когда рвешь дружбу — не бранись, когда выгоняешь слугу — не ропщи на него».

Вы были щедры ко мне, и я от всей души хотел служить вам! Не могу преодолеть душевного смятения!»

Дочитав письмо, Лю Бэй в гневе вскричал:

— Негодяй изменил мне! И еще смеет надо мной издеваться? Я пошлю войско изловить преступника!

Чжугэ Лян сказал:

— Для этой цели лучше всего подойдет Лю Фын. Пусть они сцепятся, как два тигра. Лю Фын вернется в Чэнду независимо от того, поймает он Мын Да или нет. Вот тогда его можно будет казнить и сразу избавиться от двух бед.

Лю Бэй послал гонца в Мяньчжу с повелением Лю Фыну немедленно отправиться на поиски бежавшего Мын Да.

Как раз в то время, когда у Цао Пэя собрался совет, приближенный сановник доложил, что из княжества Шу перебежал Мын Да. Цао Пэй распорядился немедленно привести его.

— Видно, ты только притворяешься, что хочешь покориться мне? — встретил его вопросом Цао Пэй.

— Нет, у меня не было иного выхода, — ответил Мын Да. — Я пришел к вам потому, что Ханьчжунский ван хочет казнить меня за то, что я не спас Гуань Юя.

Цао Пэй не поверил в искренность его слов, но в этот момент доложили, что в Сянъян вторгся Лю Фын, разыскивающий Мын Да, и привел с собой пятьдесят тысяч войск.

— Если слова твои искренни, — произнес Цао Пэй, — так разгроми Лю Фына и привези его голову мне. Вот тогда я поверю тебе!

— Я лучше поеду к Лю Фыну и уговорю его сдаться, — предложил Мын Да. — Для этого мне войско не понадобится.

Обрадованный Цао Пэй пожаловал Мын Да военное звание и титул и послал охранять Сянъян и Фаньчэн.

В то время Сяхоу Шан и Сюй Хуан находились в Сянъяне. Мын Да прибыл в город в тот момент, когда они обдумывали, как захватить Шанъюн. После взаимных приветствий Мын Да осведомился о положении дел. Ему сказали, что Лю Фын стоит лагерем в пятидесяти ли от города. Мын Да сочинил письмо, призывая Лю Фына сдаться, и послал гонца в лагерь.

Прочитав послание, Лю Фын пришел в страшный гнев.

— Этот злодей подговорил меня порвать с моим дядей, а теперь еще пытается рассорить с отцом! Он хочет сделать из меня бесчестного человека и непочтительного сына!

Он в клочки разорвал письмо и приказал обезглавить гонца. На следующий день Лю Фын вышел на бой. Мын Да, обозленный тем, что Лю Фын убил его гонца, выступил навстречу.

Когда оба войска построились друг против друга, Лю Фын выехал на коне под знамя и, указывая мечом на Мын Да, стал браниться:

— Мятежник, изменивший государю! Ты еще смеешь уговаривать меня идти по твоим стопам!

— Над твоей головой — смерть! — отвечал Мын Да.

Разъяренный Лю Фын, хлестнув своего коня, бросился на противника. После третьей схватки Мын Да обратился в бегство. Лю Фын гнался за ним более двадцати ли. Вдруг слева и справа на него обрушились войска Сяхоу Шана и Сюй Хуана. Мын Да тоже повернул свой отряд и снова вступил в бой.

Зажатое с трех сторон войско Лю Фына было разгромлено, а сам он спасся бегством в Шанъюн. Вэйские воины преследовали его по пятам. Добравшись до стен города, Лю Фын крикнул, чтобы поскорей открыли ворота, но в ответ лишь градом посыпались стрелы.

— Мы уже покорились царству Вэй! — кричал со стены Шэнь Дань.

Возмущенный Лю Фын хотел штурмовать город, но подоспели преследователи, и ему пришлось бежать в Фанлин. Однако и здесь на городских стенах он увидел вэйские знамена. Шэнь И со сторожевой башни махнул флажком, и из-за угла городской стены показался отряд войск со знаменем, на котором было написано: «Полководец правой руки Сюй Хуан».

Лю Фын не в силах был справиться с многочисленным врагом и бежал в Сычуань. У него оставалось немногим более сотни всадников. С ними он прибыл в Чэнду и явился к Ханьчжунскому вану. Склонившись перед ним, Лю Фын со слезами рассказал, что с ним случилось.

— Негодный мальчишка! — в гневе напустился на него Лю Бэй. — С какими глазами ты явился ко мне?

— Батюшка, — каялся Лю Фын, — когда дядя мой был в опасности, я хотел ему помочь, но мне помешал Мын Да!

— Ты что, деревянный идол? — продолжал браниться Лю Бэй. — Тебя кормили, одевали, а ты поверил клевете!

И он приказал страже увести и обезглавить Лю Фына.

А после казни Ханьчжунский ван узнал, как Мын Да уговаривал Лю Фына сдаться и как тот изорвал письмо и казнил гонца. Лю Бэй, горько раскаиваясь в том, что несправедливо поступил с Лю Фыном, вспомнил о Гуань Юе, и его печаль вспыхнула с новой силой. Он даже заболел с горя и не мог вести войско в поход.

Между тем Цао Пэй, преемник Вэйского вана, наградив всех своих чиновников, решил поехать в княжество Пэй, где в уезде Цяосянь находились могилы его предков. По пути сельские старцы выходили встречать его и, стоя у края дороги, подносили ему вино. Все происходило так торжественно, что казалось, будто сам ханьский Гао-цзу возвратился к себе на родину в княжество Пэй.