Хозяин берега - Леонид Словин

Огни встречных машин были еще далеко, снопы света то вздымались, то снижались вместе с дорогой.

— Как мы узнаем, едут ли они с рыбой? — спросил Бала обеспокоенно. Выросший в семье юристов, он заботился о том, чтобы не нарушить прокурорскую этику.

— Этого я пока не знаю, Бала, — ответил я. — Там увидим.

Встречный транспорт был уже недалеко.

Я услышал музыку. Это была вся та же мелодия — "…А вы вдвоем, но не со мною…".

Мы вернулись в машину, я снова включил зажигание. Приближавшиеся снопы света весело ползли между барханами.

Я подвел "Ниву" к осевой и затормозил.

— Будете останавливать здесь, — объявил я Хаджинуру и Бале. — Сам я останусь за рулем. Если они попробуют развернуться, мы их быстро догоним.

— Это Вахидов, — сказал Хаджинур через минуту. — Саже-вый комбинат. Нас заметили.

Впереди шла уже знакомая, бежевого цвета, "Волга", она шла прямо на нас. Нашей прокурорской карете предстояло первое боевое крещение.

Другие машины начали сворачивать — мы ничего не могли с ними поделать.

"Волга" Вахидова затормозила, подъехав почти вплотную к высланным мною дозорным, из нее вышел грузный, начальственного вида человек. Он что-то сказал Хаджинуру и Бале, и все трое направились ко мне. Вид у моих посланцев был явно смущенный.

Не заглушив мотор, продолжая наблюдать за "Волгой" на дороге, я вышел, остановился у кабины.

— Здоров… — начальственно-дружелюбно пробасил прибывший. — Парфенов, зампред Рыбакколхозсоюза. — Моя ладонь утонула в его мощной мясистой лапе. — Рад познакомиться. Вот… Предисполкома дал машину — проехать, посмотреть, какие условия у рыбачков… Куришь? — Он достал коробку с вензелями на крышке. — "Герцеговина Флор". Любимые папиросы были у Хозяина…

Я хмуро смотрел на его добродушно-оплывшую будку, добротный, слегка расплывшийся по обрюзгшей фигуре пиджак с депутатским значком.

— Такие дела, мужики… — Он помолчал, словно обдумывая общую нашу беду — пустые полки магазинов, казнокрадство, экономическую катастрофу.

Я знал все, что сейчас будет: доверительный перекур, несколько конфиденциальных новостей с самого верха, пара одобрительных слов по адресу нашей благородной профессии… И совращение. Вместе с крепким мужским рукопожатием.

Мы уже курили. Все так и было.

— Обстановка в области сложная. — Парфенов энергично зачадил "Герцеговиной". Мощные струи потянулись по его новой, со склада, штормовке. — Мэр мандражирует… Его можно понять: правительственную комиссию возглавит кто-то из зампредов…

Предполагалось, что я, прокуроришка маленькой пятистепенной прокуратуры со штатом в три человека, изойду слюной от великой чести, оказанной мне одним из сильных мира сего.

В бежевой "Волге" было тихо, там тоже не выключили зажигание.

Парфенов не спешил. Выдержке его стоило позавидовать. Он задал несколько незначительных вопросов, лишь потом взял быка за рога:

— Квартиру тебе не дали? А чего не приходишь? — Он разыграл удивление. — Вы же водная прокуратура! Можешь претендовать на площадь в ведомственном жилом фонде… Постой! На днях уезжает предрыбколхоза Куманьков… Знаешь его? Хоромы у него, правда, не бог весть какие… Три комнаты. Окна на одну сторону. Ты зайди…

Я был благодарен судьбе, что жена не слышит нашего разговора.

— Тогда помощник твой, — он взглянул на Балу, — переехал бы в комнату, которую ты занимаешь…

Транспорт, который двигался позади бежевой "Волги", успел благополучно нас объехать и теперь снова выбирался на трассу далеко за нашими спинами.

— Ну ладно, — сказал я. — Мы здесь не за тем собрались. Скажите водителю — пусть откроет багажник…

— А это еще зачем? — Парфенов разыграл искреннее недоумение. — Ты можешь мне объяснить?

— Могу. — Я уже закусил удила, и все было мне нипочем. — Там, может статься, есть красная рыба.

— Там нет никакой рыбы.

— Я предпочел бы убедиться.

Он с сожалением посмотрел на меня.

— Что же, по-твоему, коммунист, даже если он прокурор, не может доверять другому коммунисту? Ведь если мы с тобой друг другу сегодня не поверили, как же нам люди будут верить?

— Дело не в партийной принадлежности…

— Вот, значит, как… — Он присвистнул. — Круто берешь! Ну ладно. Будем считать, что ты погорячился… Я поехал! — Он подал руку Хаджинуру, Бале, сочувственно взглянул на меня, тяжело повернул к машине. — И смотри, не откладывай с квартирой. А то перехватят…

В "Волге" включили мотор, водитель аккуратно подал ее вперед, к Парфенову. Под шипами заскрипел песок Машина была уже рядом.

Я нагнулся к дверце водителя. Через окно — он не успел мне помешать выдернул ключ зажигания.

— Выходите.

— Что такое?

Уже знакомый мне снабженец сажевого комбината — лысый, с выбритым подбородком и усами подковой — показался из машины.

— Откройте багажник. — Я положил ключи на капот.

Снабженец посмотрел на Парфенова. Начальственный зампред Рыбакколхозсоюза ничего не сказал, сделал несколько шагов в сторону.

— Я человек маленький, как скажете… — Вахидов открыл багажник, крышка поднялась до упора, энергично и плавно качнулась.

Багажник оказался заполнен тушами свежей рыбы. Это были осетры — не особо крупные, шесть — десять килограммов каждый.

Я закрыл багажник.

— Прошу в машину. Бала. — Я обернулся к своему помощнику, он был тише воды и ниже травы. — Перейдете в "Волгу". За руль. Доставите обоих в прокуратуру. Хаджинур сядет на заднее сиденье между ними…

— Я понял.

— Возьмите от обоих объяснения. Чья рыба, как к ним попала? Куда везут, занимались ли раньше скупкой осетровых у браконьеров и у кого именно? И ждите меня. Я еще проскочу вдоль берега. Все. '

— Не все! — Парфенов злобно взглянул в мою сторону. — И здесь смотри тоже! — Он дернул дверцу. И меня обыщи! Чего уж там! — Он стал выворачивать пустые карманы. — Поиздевайся вдоволь! Сегодня Парфенов у тебя в руках! Но завтра ты мне ответишь за проюкацию! — Он бешено закрутил перед моим носом огромным кулаком. — За то, что вы мне подсунули в багажник! Вместе с этим… — Он ткнул пальцем в Вахидова. — Все ответите! Сволочи!

Он тяжело плюхнулся в машину, но не сзади, с Хаджинуром, как я предлагал, а на первое сиденье, рядом с Балой.

— Я требую срочно доставить меня к дежурному по облисполкому. Я депутат и пользуюсь депутатской неприкосновенностью…

"Черт с тобой, — подумал я. — Надеюсь, ты не выхватишь руль и не сбросишь машину в кювет".

Орезов молча сел на второе сиденье.

— Одну минутку, товарищ прокурор!.. Вахидов отозвал меня.

— Одну минутку… — В машине нас не могли слышать. — Я человек не богатый, есть люди богаче меня." Но все же! Я позвоню, мне принесут. Сколько? Тридцать тысяч?

— В машину! — приказал я.

— Пятьдесят? Сто тысяч?

— Бала, — я нагнулся к кабине, — сразу вызывайте следователя. Пусть возбуждает уголовное дело, посылает людей на обыск. И сразу арест на имущество…

Минут тридцать я буквально крался с "Нивой" по трассе, до одури вглядываясь в черноту. Время от времени останавливался, выходил на дорогу. Стояла абсолютная тишина. Ветер был с моря.

"Настоящая браконьерская ночь… Даже если заглохнет мотор, лодку все равно не вынесет на середину, а прибьет к берегу…"

Побережье было пусто. В одном месте я увидел несколько "козлятников", но и в них тоже было темно и пусто. Я плохо представлял себе, где может находиться браконьерская лодка, выгрузившая добычу. Зарыться в песок? Вернуться в море? Я слышал об обоих этих вариантах. Тягач тоже мог уволочь тяжелую лодку. Но чтобы погрузить ее на машину, требовалось достаточное число людей.

Под ногу мне попало что-то твердое. Я нагнулся. Это был обломанный кусок весла, тут же валялась изуродованная уключина от "кулаза". Железо было натыкано всюду.

Я решил не ехать дальше, укрыл "Ниву" позади "козлятников": если бы лодку повезли по трассе, они не смогли бы проскользнуть незаметно.

Показалась луна, она была похожа на огромную приплюснутую чашу. Вдали виднелось несколько домов — в них никто не жил: пустые глазницы окон, выщербленные стены. Берег, покрытый серым мелким ракушечником, чуть слышно поскрипывал, звук напоминал скрип качалок, без устали ночью и днем качавших нефть.

В море, впереди, что-то темнело. Это были уже виденные мною остатки разрушенных скал. Я находился метрах в трехстах от метеостанции, у опустелого города. "Все следы ведут сюда…"

В ту же секунду я увидел фары быстро отъехавшей от берега машины.

Пока я был здесь, она находилась по другую сторону метеостанции. Это был, должно быть, приспособленный для езды по ракушечнику с песком мощный "газон" с двумя ведущими осями и высокой посадкой. Водитель шел на скорости по грунтовой, сильно петлявшей дороге в сторону шоссе. По-видимому, он решил пройти ее быстро, в один прием, чтобы не засесть.