Золото Советского Союза: назад в 1975 (СИ) - Майоров Сергей

— Саша! Саша! — раздались отчаянные крики со стороны нашего участка. — Помоги!

Такой ужас звучал в Танином голосе, что я выскочил навстречу. Девчонка неслась по траве, не переставая голосить.

— Что за? Что?

— Мишка тонет!

Млять!

— Как? Где? — уже бежал я навстречу. Мои резиновые галоши свалились с ног, но я этого даже не почуял. Где тут можно тонуть, если рядом нет водоёмов? Не могли же они за пять минут добежать до речки? Что вообще происходит?

— В бочке. Он упал, а я не могу его вытащить.

Кабздец! Как можно тонуть в бочке? Что за хрень? Оказалось, можно, и ещё как! Ещё издалека я увидел голые детские ноги, торчащие из бочки вверх. Мать моя женщина! Я подскочил и рывком выдернул пацана из воды. Маленькое тело обмякло у меня в руках, синева разливалась от губ по лицу. Млять, ять, мать! Дыши, пацан! Дыши!

Согнув его через колено, разжал челюсти. Тело содрогнулось, исторгая из себя воду. Мальчишка забился, пытаясь дышать и выкашливая из лёгких всё, что успел вдохнуть. Давай, давай! Меня же твоя мать живьём сожрёт, и будет полностью права.

Наконец, Мишка судорожно вдохнул и заревел. Рядом ревела и Танька.Я прижимал его к себе и с ужасом вспоминал, как мать стискивает меня и рассказывает отцу, что мальчик из нашей группы утонул в бочке. Несчастный случай, дети были дома одни, и старшая девочка не смогла вытащить братика, упавшего в бочку вниз головой. Силёнок не хватило. Когда на её крики прибежала соседка, было поздно. Не откачали. И я сейчас даже припомнил, что играл с этим мальчиком в садике, и не мог взять в толк, как это его больше нет.

Не его ли брата накануне задержал мой отец? Парня сразу отправили в Бодайбо, и суд припаял ему какой-то серьёзный срок. Это я позже у матери и бабушки узнал, когда допытывался про обстоятельства батиной смерти. А фамилию не запомнил.

Бабушка что-то говорила про угрозы от родственников парня, из-за которых мать и сбежала из района.

Так это что же, я запустил новую цепочку событий? И что теперь в будущем, неизвестно? В любом случае, я рад, что пацан живой, ревёт, месит сопли пополам со слезами.

Глава 9, часть 2

— Ну всё уже, не ревите, всё в порядке, — попытался я утешить детей. Ревут.

— Отставить разводить мокроту! — скомандовал я, занося Мишку в дом и разыскивая, чем бы его растереть и во что переодеть.

— Кто плакса, тому конфет не дам.

Подействовало. Замолкли, заинтересовались.

— Таня, поставь согреть чайник.

Сам снял с мальчонки мокрые плавки, обтёр его полотенцем и укутал в одеяло. Холодный как ледышка.

— Ну дела, брат, — сообщил я ему. — Ты как попал-то в эту бочку?

Мишка ещё покашлял, прочищая горло, сипло сообщил:

— Там большой жучок внутри воды сидел, я его хотел спасти. И не удержался.

— Ты понимаешь, балда, что утонул бы, не окажись я рядом?

— Совсем утонул? — хрипло уточнил он.

— Насовсем, дурак! И закопали бы тебя в дяди Фединой яме! — заорала вдруг Таня и снова заревела.

Мишка громко засопел, явно собираясь повторить за сестрой.

— Что, и конфет не надо? — обречённо вздохнул я.

— Надо, — шмыгнула носом девчонка.

— А я и не реву. Я же не девчонка, правда Саша?

— Ты вообще молодец. Сиди тут, я тебе чаю горячего налью, выпьешь и спать.

— Спать?

— Сон-час!

— Не хочу спать.

— Значит, просто полежишь, а Таня тебе сказку почитает, правда?

— А мы маме не расскажем?

— Да я бы и не рассказывал, но ведь вы проболтаетесь.

— Нет, мы не проболтаемся.

— Всё равно догадается.

— Она нас будет ругать и накажет.

— Давайте, я сам ей расскажу, а вы пообещайте мне, что больше так делать не будете. Миша, особенно ты. Жуки внутри бочки не тонут, они там живут. Их не надо спасать. И вообще, давайте больше с бочкой не играть. Обещаете?

— Обещаем. Ты самый лучший брат! — кинулась мне на шею Таня.

— Бери любимую книжку и читай братику сказки.

Сам я пошёл с инспекцией материной комнаты. Адреналин требовал какого-нибудь действия. Поищу документы. Окинув взглядом мебель, наметил пару перспективных мест: под матрацем, в отделениях шкафа или в комоде. Под матрацем ожидаемо — лежала заначка, завёрнутая в газету. Глянул мельком — стопка двадцатипятирублёвок. Стало быть, не нищие.

Дверца шкафа противно взвизгнула, являя моему взору стопки постельного белья. Под левой обнаружился маленький узелок с ювелирными изделиями. Больше ничего.

В комоде меня ждал сюрприз — трусы, майка и носки. Мужские. Трусы и майка ношеные. Мои, что ли? Э нет, они даже мне прежнему были бы великоваты, а уж нынешнего меня двое надо, чтобы не выпасть. А носки и вовсе штопаные.

Оглядевшись, нашёл и другие следы пребывания мужика — два стакана на тумбочке у кровати. И початая бутылка портвейна внутри. Кстати, ножи тоже наточены были.

Что это получается? Наша маман не святая? Только бы не Федька! А так, если подумать, это даже неплохо. Выдать матушку замуж, пристроить в хорошие руки, так сказать, чтобы был хозяин в доме. Я-то здесь не планирую осесть. Надо поговорить с ней, и посмотреть на этого любовника поближе. А то может и не отпущу ещё. В хозяйстве-то полный развал, несмотря на мужское исподнее в мамкиной комнате. Нафига нам такой безрукий "батька" в доме?

Так, но документов здесь нет, значит, они в гостиной. Я вовремя вышел в общую комнату, потому что сразу за тем прибежала Танька.

— Уснул! — громким шёпотом поделилась она.

— Молодец, — искренне похвалил её я. Присматривать за мелким было некогда, а после сегодняшней бочки с него глаз спускать нельзя.

— А можно я погуляю? С девочками.

— С какими девочками?

— С моими. Алёнкой, Машкой и Светкой. Они с Мишей не хотят, а мне мама без него не разрешает.

— А почему он вообще дома? Не в саду?

— У них карантин. Свинка.

О как.

— Иди, только ненадолго, и далеко не убегайте. А то проснётся Мишка, что с ним делать? Мне некогда водиться.

— А что ты ищешь?

— Паспорт.

— Зачем?

— Так мне же завтра в милицию идти, документы нужны.

— Документы лежат вот здесь, — показала мне младшая на неприметную сумку, висящую на гвоздике за сервантом. — Мне мама показывала. Сказала, если вы однажды подожжёте дом, хватай Мишку и эту сумку.

— Вы что, уже поджигали что-то?

— Ты только маме не рассказывай. Мишка один раз взял спички в бане…

— Погоди, это не вы Федькин дом спалили?

— Нет, — развеселилась девчонка. — Он сам сгорел. Забыл, что ли?

— А вдруг я чего-то не знаю. А что за Федькина яма, про которую ты сказала Мише?

— Какая яма?

— Ну, куда его закопают.

— Это я просто рассердилась и испугалась. Яма как яма. У него этих ям десять штук.

— У Федьки? Где?

— Ты чего? Ты же сам мне их показывал и говорил, что дядька там клад ищет.

— Ах, те ямы, я-то думал.

— Ну да. Правда мы потом ещё одну нашли, прямо в домике. Мама сказала, про эти ямы никому не говорить.

— Потому что там клад? Вы его не находили без меня, случайно?

— Нет, — снова засмеялась Танька. — Мама говорит, клад и правда есть, ей дедушка один раз рассказывал, когда сильно пьяный был. Но он его так спрятал, что никакой дядя Федя не найдёт, и мы тоже, разве что ты или Миша, когда подрастёт.

— Это почему?

— Почему, почему, сам не знаешь, что ли? — сузив глаза, совершенно серьёзно выдала сестрица.

Это что же, всё семейство в курсе моего таланта?

— Мама думала, ты потому с дядей и поехал в тайгу, что начал видеть, как дедушка.

— Что видеть?

— Золото, будь оно проклято! — вдруг выкрикнула мелкая и убежала. Хлопнула дверь на веранде, гавкнула собака.

Стало быть, дед и я. А отец с Федькой в пролёте. Через поколение дар передаётся? Спросить бы, да не у кого.

Я вынул пачку документов, начал их перебирать. Какие-то корочки, удостоверения к наградам. Кто эти люди, потом разберусь. Свидетельство о рождении, одно, второе, третье, четвёртое, как интересно. Наконец, паспорта! Чьи? Материн и мой, круто.