На краю обрыва… - Анна Анакина

Как только Ольга выбежала с фермы, Любка, задыхаясь от нетерпения и стараясь перекрыть мычание надоенных коров, заголосила:

– Ох, бабоньки! И страшной же он! Божечки ж ты мой! Я как увидала, чуть не онемела. Ох, и побила его жизня. Я ведь и не узнала его вовси. Кода домой бежала… – Любка от избытка эмоций хлопнула себя ладонями по щекам, – …встретила, аж перекрестиласи. Ой, как напужаласи. Потом думаю, и кто его такой? А как покормила Серёньку, выхожу, а он у Ольги дрова рубить. А-а-а… – схватилась она за грудь, раскачиваясь как маятник. – Подошла и говорю: «Кто такой?» А он засмеялси. Ой!.. – руки Любки перепрыгнули на рот, прикрыв его, но, передумав, она вновь вернула их на грудь, скрестив. Закатив глаза, словно бельма слепые, она изобразила, как ей стало страшно, и продолжила кричать: – Я чуть там и не померла. Ой, и страшной же он! Ой, страшной! Зубов нету, нос набок. Смеётьси и говорить мне: «Чё, не признала?» А глаза… Ой, бабоньки!.. Глаза таки, что ночью встретишь, точно со страху умрёшь. Настоящий чёрт!

Закончив рассказ о Сашке, Любка без перерыва приключилась на другую новость. Женщины, давно привыкшие к её постоянным сплетням и пересудам, слушали в пол-уха, занимаясь дойкой.

– Я же ешшо в магазин забежала! Вчера Тамарка говорила – кримплену привезёть. Так, ето, привезла же! Завтре она отпускать будеть. Я записаласи. И тебя, Галка, записала. Слышишь?! – выглядывая из-за коровы, крикнула она соседке.

Галина, продолжая доить, негромко ответила:

– Слышу, мне не надо, – сейчас она думала совсем о другом: «Значит, вернулся. И зачем только? Столько лет прошло. А вдруг он?..»

Но Любка умудрилась расслышать ответ и, обрадовавшись, прокричала:

– Я тады себе возьму! Только ты со мной завтре в магазин сходи, а то Тамарка не отдасть!..

Возвращаясь с фермы, Галина всё больше чувствовала волнение, нарастающее в груди. Даже постоянно тараторившая Любка, шедшая рядом, не могла отвлечь её от накативших лавиной мыслей и воспоминаний.

Одно радовало – Павел ещё не вернулся. Сенокос в полном разгаре, а он уехал на дальние поля. Галина ждала его лишь к концу недели. А, может, к тому времени Сашка вновь исчезнет из их жизни?

Дойдя до своего забора, Галина, не поднимая головы, быстро отворила калитку. Побежала к крыльцу, боясь взглянуть на соседский двор. Любка, зайдя к себе, заметила Сашку, стоявшего у забора, разделяющего их с Галиной дворы, и не спешила уйти в дом. Надеясь увидеть или услышать что-то интересное, соседка – любительница сплетен, решила подождать, заняв своё любимое место для наблюдения возле поленницы.

– Привет! – окликнул Галину знакомый голос. Она, вздрогнув, остановилась и повернула голову в сторону Еремеевского дома. Сашка стоял, облокотившись о забор. – Куда торопишьси? Можеть, поговорим? Давно не виделись.

– Привет, – прошептала Галина. – Вернулся?

– Как видишь, – улыбнулся Сашка, показав пустые дёсны. – Пашка-то на сенокосе?

– Да, – кивнула Галина. Озноб прошиб тело, заставив зубы стучать.

– А я смотрю, вы в дом перебрались, а родителей в пристройку выселили? Хитро! Сама придумала?

– Не-нет. О-они с-сами, – попыталась оправдаться Галина, начиная заикаться.

– Сами? – усмехнулся Сашка. – Да, ну. Знаю, чё ты это всё удумала. Наверно, захотела, чёбы ни видеть? С глаз долой и с сердца вон? – он громко рассмеялся, кивая в сторону сеновала.

– С-сами они, с-сами, – повторила Галина. – Марина в город уехала. В медицинском учится, год остался, ну и они предложили, а то нас много, вот и…

– Много? – прервал её Сашка. – Ну, да… ну да… – ухмыляясь, кивал он. – Слыхал ужо. Молодец Пашка. Настрогал тебе пацанов. Али кто ему помог? – вновь громко рассмеялся он.

Галина не ответив, быстро вбежала в дом.

– Чё зенки-то вылупила?! – крикнул Сашка Любке, стоявшей от любопытства с открытым ртом. – Всё сплетни собирашь? Мало тебя Егор учить? Смотри, осерчает, да и совсем прибьёть!

– А чё я?! – возмутилась Любка. – Я бельё собираю, – и стала быстро стягивать пелёнки с верёвки.

– Во-во, давай беги, а то сын-то там ужо, наверно, сиську просить, – сплюнув, Сашка развернулся и пошёл к крыльцу. Присел и закурил.

Галина забежала в дом, задыхаясь от страха. Она всё ещё видела Сашкины глаза. Так он никогда на неё не смотрел. Не изуродованное лицо, а именно взгляд испугал её настолько, что, не зайдя к детям, она сразу убежала в спальню и, упав на кровать, завыла, уткнувшись в подушку.

В комнату тихо вошла Арина Фроловна – мать Павла.

– Ты чёго ето, Галочка? Чёя случилоси? – присев рядом, она погладила сноху по спине.

– Нет, ничего. Устала просто, – стараясь, успокоится, Галина вытерла глаза и присела. – Всё нормально. Ребята спят?

– Давно ужо спят, – кивнула свекровь. – Мальчёнки-то хорошо поели, а Натаха… – махнула она рукой. – Ай, сама знашь, как она ест. Так, поклевала немного, як птичка. А Маринушка письмо прислала. В августе, на две недельки приедуть. С мужем. Накупила там всего для ребят.

– Может, в Евдокиеном доме их поселить? – предложила Галина. – Пусть там поживут. А то им сейчас, наверно, одним хочется побыть?

– Ну, можа и тама. Да, наверно, и вправду, тама лучше. И им сподручнее будеть одним. И нам толкотни меньше, – соглашаясь, кивала свекровь.

– Завтра пораньше приду. Степан обещал к утру починить электричество, а то сегодня совсем замучались, пока всех подоили.

– Я уж тоже хотела на ферму бежать, да Оля сказала, сами тама управитись.

– Сегодня просто ад был. Отключилось всё сразу. Но ничего, не в первый раз. Управились, – ответила Галина и, вздохнув, добавив: – Да и не в последний, видать.

– Это точно, – соглашаясь, часто закивала Арина Фроловна. – И чего только Кирилл думаить, давно надоть всёя там провода менять.

– Говорит, нет средств.

– И то правда, – вновь закивала свекровь. – Таку войну пережили, всё ешшо восстанавливають… ужо не о нас государству думать. Но ничёго, ничёго, всё наладитси. Пойду я, доча. Квашню ешшо надо проверить.

Выходя из комнаты, свекровь обернулась и осторожно спросила:

– Сашку-то видала? Возвернулси он.

От упоминания соседа Галину бросило в жар. Она, вздрогнув, посмотрела на свекровь с испугом.

– Видала, значить… – покачала Арина Фроловна головой. – Ох, мало горя Ольге, ешшо и ето, – тяжело вздыхая, она ушла.

На следующий день Галина смогла пораньше освободиться и решила, не заходя домой, сразу отправиться в дом, доставшийся ей после смерти Евдокии.

Любка, бежавшая следом, всё же уговорила зайти сначала в магазин и выкупить кримплен, записанный на неё и Галину. Соседка, радуясь, прижала к груди пакеты с материалом и счастливая понеслась домой, оставив в покое Галину. Та только и успела крикнуть ей, чтобы предупредила свекровь, что задержится.

Хоть и убралась в Евдокиевом доме всего дня три назад, но сейчас приезд золовки Галину обрадовал. Появилась причина задержаться и вернуться домой как можно позже, мышкой проскользнуть в темноте мимо соседского забора и остаться незамеченной. И поэтому, подходя к дому, где выросла, Галина надеялась, что сегодня уж точно сможет избежать встречи с Сашкой.

Зайдя, сразу присела на кровать. Улыбнувшись воспоминаниям, погладила рукой белоснежное покрывало, подарок к свадьбе родителями Павла и обвела взглядом горницу. Хоть и большой был дом, но состоял из одной комнаты. Когда-то Евдокия поделила её шторками, да ширмами на горницу, пару спаленок и небольшой закуток у печи. В войну хозяйка приютила у себя маленькую девочку с контуженой старухой, глядевшей на всех безумными глазами. Этот дом, стал для Галины своим. Давно она убрала все эти перегородки. Только печь, стоявшая почти по центру, делила комнату на две части.

Хоть и не жил никто в доме, но Галина часто приходила сюда, открывала ставни, брала это белоснежное покрывало, что жалела стелить дома, снимала наволочки с подушек, стоявших горкой, занавески с окон. Перестирывала всё, высушивала на дворе под солнцем, выбивала перину с подушками, мыла пол, и вновь, заправив и застелив кровать, закрывала ставни и оставляла дом ждать её.

Отдохнув немного, вспоминая детство и юность, Галина принялась за работу. Выстирав всё и развесив во дворе для просушки, принялась за пол.

Домывая уже порог, Галина столкнулась с кем-то и упала, чуть не ударившись о ведро с водой. Обернулась – Сашка, усмехаясь, стоял в проёме дверей, скрестив руки и опершись спиной об косяк.

– Испужаласи? Раньше вроде не шарахалась от меня, – он шагнул в дом. Галина, попыталась встать, но запнулась о ведро и, перевернув его, вновь упала. Поскальзываясь, стала отползать от Сашки. Страх всё нарастал, сковывая душу. Сашка резко бросился к ней и, прижав к полу, прошипел, как змея:

– Думашь убежать, стерва? Не выйдеть.

– Ты, чего? – испуганно зашептала Галина. – Пусти.