Шарлотт-стрит - Дэнни Уоллес

— Меня устраивает то, чем я занимаюсь.

— Тебе этого достаточно?

— А вам было достаточно быть учителем?

— Я был хреновым учителем.

— Не, — возразил Мэтт, — слабым — да. Но вы позволяли нам делать то, что нам хотелось.

— Не уверен, что это входит в обязанности учителя, — вздохнул Дэв, и Мэтт выпрямился.

— Я не это имею в виду. Я хочу сказать, что вы позволяли нам оставаться такими как есть. Не пытались нас изменить. Нет, вы были неплохим учителем. Просто, не знаю… Душа у вас к этому всему не лежала.

Мне стало стыдно. Он был прав. Я знаю, что он прав, и вы это знаете. Только я сейчас это узнал. Такое впечатление, что он раскрыл мою тайну. Оказывается, он знал, что мне хотелось оказаться в другом месте, где нет ни детей, ни их родителей, ни самой школы. Я не хочу сейчас раскрывать перед вами все темные бездны моей души, если таковые имеются. Просто, может быть, я думал, что это все временное, а я рожден для чего-то другого. Получается, я ждал чего-то, даже не стараясь выполнять свои текущие обязанности. Может быть, я вообще никогда их не выполнял. Я решил попробовать сейчас.

— Так чего ты хочешь в жизни?

— Не знаю, — смущенно ответил Мэтт.

— Все нормально: иногда люди годами не знают, чего хотят, — я не знал, к примеру.

— Я хочу делать что-то.

— Допустим. Так что тебе больше всего нравится?

— Футбол. Музыка.

— Какая музыка?

— Просто музыка. Любая.

— Так ты поэтому назвал сына Элгаром?

Он улыбнулся, делая вид, что я ошибся, но на самом-то деле я был прав.

— Тебе надо чему-то поучиться. Выяснить, чего ты хочешь, и учиться именно этому. Перед тобой масса возможностей.

Мэтт взглянул на меня. Я знал, о чем он думает.

— Тогда в паб.

После четырех кружек в «Веселом моряке» мы в полной мере прочувствовали свою гениальность.

— Испания! — крикнул Дэв.

— Испания — это не столица Испании, — пояснил я.

Автомат к этому моменту отнял у нас восемь фунтов, и записи сочувственных фраз Криса Тарранта звучали вовсе не так утешительно, как могло бы показаться.

— Мадрид, — пояснил Мэтт.

В некотором недоумении я повернулся к нему, а потом, чтобы не выглядеть слишком уж по-учительски, снова развернулся к автомату и нажал на кнопку.

— «Реал Мадрид», — продолжил Мэтт. — Про эво…

— Ты играешь в «Про эволюшн», — покачал головой Дэв. — В этой игре слишком уж выражена коммерческая составляющая; во всяком случае, на мой вкус.

— А ты во что играешь?

— «Чемпионат мира» по версии «Сони».

— Полная хрень.

— Отнюдь, это прекрасная игра.

— Дэв! — в отчаянии вскричал я. — В каком году «Сим-сити-2000» впервые выпустили для «Плейстейшн»?

На этот-то вопрос он должен ответить?

— Какие варианты? — торопливо спросил он.

— Дэв! Открой глаза!

— Я думаю!

— А: 1990; Б: 1993; В: 1999; Г: 2000.

Дэв открыл глаза и озадаченно посмотрел на экран. Таймер отсчитывал секунды. Крис Таррант, нехорошо ухмыляясь, раскачивался на каблуках.

— Дэв? Быстрее! На кону фунт!

— Это интересно…

Десять секунд… Дэв задумчиво гладил подбородок.

— Дэв!

— Ты же видишь, мне нужно время.

— У нас его нет.

Пять секунд.

Мэтт опустил руку.

— Девяносто третий!

Мучительная секунда ожидания.

Дзынь.

— Это правильный ответ!

Крис Таррант пришел в восторг. Мы широко заулыбались друг другу.

Фунтовая монетка звякнула где-то в недрах автомата.

— Закуска за мой счет, — объявил Мэтт.

— Или… — сказал Дэв, извлекая что-то из кармана.

Как известно, заведения, посетить которые можно за один фунт, не вкладываются в интерьер. «Кадиллак» был ужасен. Целиком и полностью. Он представлял собой обшарпанное здание рядом с дешевой гостиницей. Внутри стоял запах пива, пролитого на лет десять не мытый пол. Стены, представьте, тоже были липкими! В воздухе витало еще что-то. Агрессия, может быть, или атмосфера, порожденная присутствием разочаровавшихся в жизни мужчин, слишком много пивших и слишком мало закусывавших, — обычных жителей маленького городка, со всеми присущими им атрибутами: скинхедскими рубашками, ремнями из тисненой кожи, туфлями с серебряными пряжками и спортивными брюками.

— Надо купить экстази! — заявил Дэв.

Думаю, эти слова прозвучали в «Кадиллаке» впервые. Впрочем, в исполнении Дэва я их тоже раньше не слышал.

— Не думаю, что такие фокусы срабатывают в Уитби.

— Тогда обойдемся «дамами».

— Но без экстази.

— А как насчет какого-нибудь хитрого коктейля? — восторженно предложил Дэв.

Поблизости от нас началась драка.

Мы уселись с внушительными кружками пива в углу неподалеку от танцпола. Мэтт достал телефон.

— Надо нажать брату, — пояснил он.

В противоположном углу я заметил троих длинноволосых парней в футболках с символикой «Слипкнот» и кружками, содержащими смесь пива и сидра. По всей видимости, это были единственные металлисты в Уитби и старались держаться вместе.

И тут…

— Боже мой, посмотрите на нее! — воскликнул Дэв.

Я поднял глаза и увидел весьма упитанную девицу с челкой. В руке у нее была бутылка чего-то голубоватого. Дэв показывал именно на нее.

— Не показывай пальцем, — одернул я его, — просто пялься, если тебе так уж хочется.

— Тебе легко говорить! — Он повернулся ко мне. — Ты избран судьбой! Она помогает тебе! У тебя есть та девушка с фотографий! А у меня? Только польская официантка, игнорирующая меня. Да и у той уже есть парень!

— Вряд ли можно говорить, что я такой уж избранный, Дэв. И с судьбой у меня не то чтобы все складывается. Нет проблем только со «Снеппи-снепс», а это разные вещи.

— Не спорь со мной! Кроме того, тебя повысили…

— Повысили? — заинтересовался Мэтт. — Так вы теперь отвечаете за кассу?

— Не в магазине, — спокойно ответил я. — В «Лондонских новостях». С понедельника я исполняю обязанности редактора раздела обзоров.

— Правда? — спросил Мэтт. — Здорово.

— Вернемся к волнующему нас вопросу, — не успокаивался Дэв. — У тебя есть девушка с фотографий, у Мэтта — семья. И только я…

— Свободен? — предложил Мэтт.

— Именно! — воскликнул Дэв. — Свободен!

Не думаю, однако, что Мэтт имел в виду именно это.

— Таким образом, если я акцентирую внимание на девушке…

— Чего это ты там акцентируешь? — раздалось откуда-то со стороны.

В едином порыве мы обернулись. Девушка с челкой и бутылкой чего-то голубого стояла перед нами в обрамлении двух крепко сбитых подруг в джинсовых мини-юбках.

Господи, их трое. И нас трое. Что же будет, если они начнут к нам приставать?

— Если быть точным, — начал Дэв, испуганно поправляя очки, — я показывал на что-то другое.

— Что-то?

— Кого-то. На кое-кого другого, — пояснил Дэв. — Он был тут, но уже ушел.

— Кто ты-то такой?

«Кто?» Не «как тебя зовут»?

— Я Дэв. В смысле, это мое имя. А эти… Это и есть моя семья.

Он бросил на меня испуганный взгляд, вероятно, подумав, что у хозяйки пансиона повсюду есть осведомители.

Но девушки уже уставились на Мэтта. Все трое. На меня никто так и не обратил внимания.

— Все в порядке? — спросила главная.

— В абсолютном, — заверил ее Мэтт.

На меня все еще никто не смотрел. Обидно мне стало.

— Ну и как тебя зовут? — осведомилась коренная.

— Мэтт.

— Эти твои папики?

Эти?

— Так, друзья, — ответил он, и у меня внутри разлилось тепло. «Друзья». Не «мой бывший учитель и его сосед», а «друзья».

— Кто это? — поинтересовался неожиданно подошедший к нам парень. На нем была скинхедская рубашка и туфли с серебряными пряжками.

— Никто и звать их никак, — подала голос одна особо коренастая девица. Ей явно льстило такое внимание.

— Пол купил тебе пива, — продолжил парень, пытаясь вернуть ее на танцпол.

— Я уже не хочу пива.

Ой.

— Пол. Поставил. Тебе. Пиво, — медленно повторил обладатель серебряных пряжек, глядя ей прямо в глаза.

— Я его не просила. — Она отвернулась. — А ты подвинься.

Боже. Она собралась сесть рядом с Мэттом.

Я испуганно посмотрел на Дэва, но он, не обращая на меня внимания, ловил кайф. Мэтт сосредоточенно рассматривал что-то в своей кружке. Я не знал, что делать. Она попросила меня подвинуться. Меня. Что полагается делать, когда такая вот здоровяшка просит тебя подвинуться? Ведь Пол — кто бы он ни был — поставил ей пиво. Он, наверное, ее ждет. А этот чувак все еще здесь со всеми своими бицепсами и пряжками. Кто он? Ее парень? Брат? Она подошла ближе, весьма недвусмысленным жестом приказывая мне подвинуться, что я и вынужден был сделать.