Красный террор в России. 1918-1923 - Сергей Мельгунов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бежавший в это время за границу через Минск 3. Ю. Арбатов, в своих чрезвычайно ярких воспоминаниях,[170] рассказывает о Минске: «На стене деревянной лавки прибитый мелкими гвоздями висел список фамилий, под которыми крупно выделялись слова: „кого карает Чека“. На ходу глазом схватил я цифру „46“… Мой спутник потянул меня за собой и, оглянувшись назад, скороговоркой проговорил: „У нас здесь это не новость… Список меняется каждый день… но, если увидят, что вы список читаете, то вас могут взять в Чека… Вот все говорят, что если среди ваших знакомых нет врагов советской власти, то вам незачем интересоваться этими списками… Расстреливают каждый день по несколько десятков человек!“
А 1923 г.
Вот сведения из отчета только Верховного Революционного Трибунала: с января по март расстреляно 40 чел., в мае только трибуналами расстреляно 100 чел.
Что может быть красноречивее факта, установленного специальной комиссией В.Ц.И.К. — зарегистрировано 826 самочинных расстрелов Гос. Пол. Упр.: самочинных, т. е. произведенных с нарушением установленных ныне внешних форм. Среди этих 826 политических 519. По ревизии ВЦИК отстранены 3 председателя местных отделов Г.П.У., 14 следователей и т. д. Не только корреспонденции европейских газет, но и официальные советские органы, приходящие за рубеж, сообщают достаточное количество фактов о продолжающихся расстрелах, как единичных, так и массовых. Эти сообщения попрежнему можно разбить на те же самые старые рубрики. Здесь прежде всего фигурирует „контрреволюция“: надо ли напоминать о взволновавшем весь мир убийстве прелата Буткевича? Здесь будут расстрелы за печатание нелегальной политической литературы, здесь будут дела, называемые в официальных отчетах „осколками“, это дела о прошлом, всплывшие ныне, иногда уже по истечении нескольких лет: савинковский „агент“ Свержевский (организатор несуществующего покушения на Ленина), 3 члена и затем 6 членов „Союза защиты Родины и Свободы“, член савинковской организации М. Ф. Жилинский (в Москве)[171], 3 офицера Олонецкого стрелкового дивизиона, подготовлявшие сдачу в 1919 г. дивизии англичанам в Архангельске, 33 члена николаевско-незнамовской контр-революционной организации, 13 представителей какой-то киевской к-рев. организации. Процесс 44 в Семипалатинске (12 смертных приговоров; колчаковские офицеры Дриздов и Тимофеев (Пермь), начальник колчаковской контр-разведки б. тов. прок. Поспелов, в свое время получивший „амнистию“ (Омск), бывш. следователь в Семипалатинске при Колчаке Правдин (Москва), комиссар Башкирской республики Ишмурзин, перешедший к Колчаку, московское дело Рещикова, Окулова и Петкевича (бывших офицеров Деникинской армии) по обвинению в шпионаже, в Москве же помощник омского коменданта Сердюков и др. Дела повстанческие: 28 екатеринославских повстанцев, 26 петлюровцев (Подольск), петлюровский же сотник Рогутский, 64 волынских (приговорено было к расстрелу 340 — остальные помилованы), 9 человек из повстанческой группы, действовавшей на Кавказе в 1920 г., аналогичная группа в 10 человек, повстанцы в Белоруссии, где всеми корреспондентами отмечается „усиление террора“, в Чите (полковник Емелин и 6 его помощников, в Ростове (5). Бесконечные дела о „бандитах“: в Одессе 15 человек, в Петербурге 15 и 17 (из коих несколько женщин, не донесших властям на своих сожителей), в Москве 9, в Екатеринославе 6, в Бердичеве 5, в Архангельске 3. В одном Харькове насчитывается в общем до 78 „бандитских“ процессов, где только в некоторых случаях смертная казнь заменялась тюремным заключением „в виду пролетарского происхождения“ или „заслуг перед революцией и пролетариатом“. В Одессе, как передает корреспондент „Русской газеты“[172] приговорено было 16 бандитов за террористические акты над коммунистами. К понятию „бандитизм“ надо действительно относится с осторожностью: „Известия“, например, сообщали: в декабре в Енисейском губсуде начался процесс белобандитов-соловьевцев». Судилось 106 человек (по позднейшему сообщению 9 приговорено к расстрелу) и т. д.; 5 человек расстреляно за подделку железнодорожных билетов, фальшивомонетчики и пр. Особо стоит группа так называемой «экономической контр-революции»: управляющий туркестанской табачной промышленностью за бесхозяйственность, лесной трест Томской губ. (4 чел.), инженеры «Унион» (3), дело Гукона (главного конского управления — бывш. ср. Топильский), сотрудники Госторга и Главмортехозупра, в Петрограде инженер Верховский (в числе других 7 лиц), торговец на Сухаревском рынке, 4 рабочих за «саботаж», «обнаглевшие красные купцы» за денежную спекуляцию, дело какого-то «владимирского клуба» и многие другие за подобные же провинности.
Бессмысленная, ничем не вызванная в 1923 г. месть за старое: лейтенант Ставраки, участвовавший в подавлении восстания Черноморского флота в 1905 г., 76 возвратившихся на родину врангелевских солдат; ген. Петренко, приехавший с Принцевых островов по амнистии. Преступления по должности: 11 служащих центрального жилищного отдела в Москве, порховский процесс (Псков) служащих налогового ведомства (2), дело о взятках в вятском отделе народного образования (1) и серия дел чекистов и членов трибуналов за злоупотребления (одно время была такая полоса); член Архангельского трибунала, руководитель Дубосарского (Царицынского уезда) уголовного розыска, обвиненный в самочинных расстрелах и истязаниях.
Сообщения об этих и многих других расстрелах за 1923 г. хранятся в моем портфеле. Но сколько расстрелов производятся вне публикации? С категоричностью утверждаю это. Где, напр., опубликован факт расстрела 19 «савинковцев» в мае 1923 г. в Петрограде. Я имею об этом расстреле достаточно авторитетные сведения, из которых видно, что 13 из них, во всяком случае, не имели отношения к тому, в чем их обвиняли. Свидетель Синовари в процессе Конради говорит о расстреле в Петербурге в январе этого же года П. И. Смирнова, арестованного по делу «савинковцев» в апреле предшествующего года…
И вновь Грузия — уже «коммунистическая». Неизбежно вслед идут восстания, прекращаемые по старым испытанным методам. Об этих повстанческих движениях 1922 г., подавленных красной армией, писали и большевистские газеты. О них свидетельствуют приказы жителям — далеко не новые по своему содержанию:
«Все жители обязаны немедленно сообщить властям и представителям войск имена и фамилии бандитов, их укрывателей и вообще местонахождение всех врагов советской власти», (п. 2).
За восстаниями открывается эра заговоров. В газетах списки расстрелянных — 15, 91 и т. д. Все это, конечно, «бывшие князья, генералы и дворяне» или «бандиты», а в действительности в огромном количестве социалистическая и демократическая интеллигенция, сельские учителя, кооператоры, рабочие и крестьяне.[173] Среди «бандитов» числится несколько видных грузинских социал-демократов.
5-го июля 1923 г. Центр. Ком. грузинских с.-д. обратился к Ц.К. грузинской «коммунистической» партии и к местному Совету «народных комиссаров» с заявлением, в котором говорится: «С ноября-декабря прошлого года жертвами ваших палачей пало множество социалистов-рабочих и крестьян… Многие тысячи наших товарищей или вынуждены скрываться в лесах, или выселены из пределов Грузии, или томятся в заключении…[174] Но и этого вам оказалось мало. Теперь вы подвергаете пыткам в подвалах Чека наших арестованных товарищей… В результате беспримерных моральных и физических истязаний некоторые из них сошли с ума, другие сделались на всю жизнь калеками, третьи умерли. В настоящее время в одном лишь Тифлисе 700–800 чел. политических арестованных содержится в подвалах Чека и в Метехском замке…»
1924 г.
И новый год мы можем начать такими же сообщениями. Дело «шпиона Дзюбенко», рассматривавшееся в военной коллегии Верховного Суда в Москве — судили подполковника колчаковской армии и приговорили к расстрелу с конфискацией имущества. «Приговор над Дзюбенко — добавляет сообщение „Известий“[175] — приведен в исполнение в установленный законом срок». Дело «шпиона» Хрусевича, преподавателя артиллерийской школы Кронштадтской крепости — та же коллегия приговорила его к расстрелу.[176] «Расстрел за забастовки» — об этом сообщает корреспондент «Дней»:[177] в верхне-тагильском округе выездной сессией губсуда приговорены к расстрелу 5 безработных и один рабочий, обвиняемые в руководстве январскими беспорядками и забастовками на заводах. «Приговор приведен в исполнение»… «В новой только что выпущенной и помеченной февралем брошюре Рабочей Группы приведено сообщение — пишут „Дням“[178] из Москвы — о расстреле закавказским Г.П.У. 8 русских и 3 грузинских рабочих бакинских промыслов»…