Район. Возвращение - Дмитрий Манасыпов

Неплохой доход местным приносит деятельность, связанная с выращиванием и производством наркоты. Смешно, но это так. Мало того, что растительные галлюциногены Района намного интереснее для тех, кто живет за Периметром, так еще есть возможность создавать такие «синтетики», за производство которых на Большой земле немедленно дают «вышку». Здесь же их производят и потом сбывают через постоянные каналы за Черту. Мы в «быстром реагировании» про все это знали, и когда могли — валили таких курьеров, уничтожая груз. Было это, правда, всего несколько раз, а потом или маршруты изменили, или, скорее всего, среди наших нашлась «крыса», сливающая графики работы группы и прочее. Сущность человеческую никак не изменить, и если есть возможность хорошо заработать на том, что убивает людей, так всегда найдется тот, кто это сделает.

Нет, вы не подумайте, что мы все из себя благородные и никогда не приторговывали местным «самосадом», к примеру. Было дело, толкал сам со Сдобным, когда не на чем больше было заработать. Но одно дело — продавать Марию, которая Дочь Хуана, и совершенно другое — заниматься «красным», стопроцентное привыкание к которому начинается с первой дозы. А умирают от его применения спустя всего лишь полгода. А мне, в бытность мою обычным подростком, хватило наблюдений за теми, кто был мне близок и убивал сам себя обычным «герычем». Ненавижу наркотики и тех, кто ими занимается, потому и поступал так, как и многие товарищи по реагированию.

Измененные, живущие здесь, выращивают целые плантации конопли, которую подвергают циклу обработки, после чего отправляют покупателю. Это основной заработок трех общин и нескольких семей. Все они входят в группу, во главе которой стоит один из местных патриархов, Бабка Матрена. Корявое, изломанное некогда Волной страшилище непонятного возраста, жестокая и беспощадная, с живым компьютером и калькулятором в голове. Скорее всего, именно она была тем самым местным, кто «торчит» Сдобному за оказанную услугу. Это напрягало, если честно, так как прикинуть все плюсы и минусы эта мадам могла легко. А в подчинении у нее около тридцати гавриков, хорошо вооруженных и боевитых до неприличия, между прочим. Не самые сильные противники, так как все-таки здесь стараются не лить много крови «своих» и опыта маловато. И соблюдают нейтралитет, не нарываясь зря на приходящих из-за Черты, но все же. Так что держать нам уши навостренными еще ой-ой сколько.

Чугун неожиданно зашевелился и застонал, да так бодро, что мы еле удержали носилки в руках. Сто с лишним килограммов живого веса — это вам не шутки. Но удержать удержали, и то хорошо. В себя он не пришел, и, чуть постояв, дожидаясь, пока бродяга успокоится, мы двинулись дальше.

Пугающее зрелище… я про то, что вокруг. Город, который умер и воскрес, наполнившись каким-то странным подобием жизни после смерти. Дома, большая часть которых давно и упорно разрушается, приходя в полную негодность. Поваленные заборы из досок и профилированного листа, краска давным-давно сошла и висит теперь лохмотьями. Асфальт, разорванный на куски прорастающими упорными побегами, раскрошившийся там, где поработали солнце, температура и осадки, петляющий еле заметной тропой. Запахи, которые здесь в основном от перегноя, разлагающихся туш и тел, застоявшейся воды и прочей столь же приятной мерзости. Стаи местных вездесущих ворон, седлающих редкие провода линий электропередачи, не поваленных на землю временем. Живность непонятного вида, которая здесь очень активна и которой очень много. Крысы, недопески, хорьки-переростки, бррр… всякой твари по паре. Умершие сады и огороды, на которых разрослись такие джунгли, что и заходить-то боязно. И это все у вас перед глазами, и когда видишь в первый раз, впечатление — я в компьютерной игре. В страшной, непонятной и безумной, потому что понять, что все это настоящее и живое, — тяжело.

— Впереди движение, приготовились. — Голос Скопы в наушниках сразу вернул в действительность. — Пять объектов, прямоходящие, если судить по параметрам.

Ну, здрасьте, приехали… Двинуться к ближайшему укрытию быстро и грациозно не удалось, проделали мы это как танцующие танго бегемоты или какие другие слонопотамы. А как еще, учитывая, кого несли?

Кузов давно сгнившей «вазовской» модели совсем древнего типа, «Приоры» или «Калины», оказался вполне даже неплохим укрытием, особенно в отсутствие альтернативы. Осторожно положили носилки, а сами залегли в густых зарослях борщевника и псевдоамброзии, которые давали ощущение «страус воткнул голову в песок». Что поделаешь с собственной психологией, когда нервы на пределе? Да ничего.

Скопа осталась чуть впереди, скрывшись за одиноко торчащим столбом с железкой наверху, к которой, скорее всего, когда-то крепился фонарь. Мы ждали, понимая, что сейчас может решиться многое. Кто мог идти навстречу, не откликаясь на «свой-чужой», как не местные? И контакт нам хотя бы примерно сможет показать, чего теперь придется ожидать в течение всего нашего пути к цели.

Из-за поворота показались приближающиеся фигуры. Я поднял автомат, наведя на них прицел, пальцем прижал сенсор приближения, пытаясь рассмотреть тех, кто шел к нам.

Местные, и если память не изменяет, а она вроде как у меня молодая и не пропитая, то знать их хотя бы шапочно должен. Ну, точно, парняги из карательного эскадрона той самой Матрены, о которой думал совсем недавно. По именам и не знал, обходился лишь прозвищами.

Дылда, высокая и худющая хренотень ростом далеко за два метра. Если бы у него мышечная масса соответствовала росту, то я мог запросто признать его самым страшным сукиным сыном в окрестностях. А так — просто очень высокий и худой, весь какой-то нескладный уродец с малюсенькой головой, на которой хорошо выделялся только нос, как-то смешно смотрящийся на крохотном полудетском личике. Но считать его слабым противником ни за что бы не стал. Вооруженный странным местным гибридом автомата системы Никонова, подствольного гранатомета и как-то примастряченного сбоку автоматического дробовика, он шел первым. Да-да, Измененные любят сами мастерить на досуге всякие смешные штуковины из имеющегося в наличии оружия.

А некоторые подобные самоделки еще и нормально функционируют.

Страшная рожа, или просто Рожа. О, это вообще восхитительный экземпляр. Низенький, плотный, похожий на колобка, переевшего стероидов. Ткань ветровки оливкового цвета, явно приобретенной у каптера братских войск незалежного Казакстана, туго натягивалась во многих местах, где выпирали глыбы совсем нечеловеческих мышц. Он тащил на плече удобнейший «Миними», каким-то чудом оказавшийся в Радостном, и всем своим видом доказывал, что он мужик крутой и тертый. Но даже если бы не было буржуинского пулемета, то хватило бы одной его рожи. Уж на что Кефир страшный и отталкивающий, но этот урод может переплюнуть его на раз-два.

Лицо, вздувшееся буграми и валиками мясистых наростов, покрытых редкими волосками, вдобавок украшенное шрамами. Маленькие глазенки злобно смотрят из-под безбровых козырьков над ними. Впавший нос с вывернутыми ноздрями и толстые губы, из-за которых виднеются самые кончики нескольких острых зубов. Специально, может, подтачивает? Хрен их, местных, разберешь, они тут с ума сходят быстро и непринужденно.

И еще трое, которые так явно ничем не выделялись, и вся эта гоп-компания очень бодро трюхала в нашу сторону, никуда не сворачивая. Смысла прятаться не было, так как в руках одного из них был такой весьма необходимый и умный прибор, как детектор движения универсальный широкого радиуса действия, или «движняк», как его называли в наших кругах. Штука хорошая, хотя и дорогая до невозможности. Но те, у кого он имелся, зачастую оказывались в большом выигрыше по сравнению с теми, у кого его не было. И хорошо, что в шлем Скопы в лаборатории Грека когда-то вмонтировали нечто подобное.

Измененные остановились метрах в пятидесяти от нас, не прячась и ничем не проявляя враждебности. Рожа вышел вперед и двинулся в нашу сторону, оставив пулемет на попечение напарников. Думаете, это заставило меня успокоиться? Да куда там… мало ли что сейчас прочешет нам этот добрый молодец. Посмотрим…

Он остановился в аккурат напротив столба, за которым пряталась Скопа, и, показав пустые руки, дружелюбно уставился на черную дырку ствола, торчащего из-за ее укрытия:

— Я поговорить хочу…

Сестра качнула винтовкой, показывая ему в сторону поднявшегося из густых зарослей Сдобного. Измененный повернулся и спокойно пошел к нему.

— Меня к вам Матрена отправила, рейдер.

— Зачем? — Когда Сдобный хотел, то говорил лаконично и доступно, в одно-единственное слово вкладывая столько смысла, что тот, кто с ним общался, сразу выкладывал даже то, что хотел придержать. А как еще быть в обстановке, когда напротив тебя стоит один из лучших рейдеров Района, слухи о котором за два года, прошедших с момента его ухода, ни разу не подумали прекращаться? Ай, как приятно, что в них так ярко и круто фигурировала и моя скромная персона, м-да…