Сердце Фатимы - Франциска Вульф

Беатриче оглядела себя. Длинное платье из легкой шерсти светло-голубого цвета ей очень шло. На перебинтованных ногах были надеты мягкие, вышитые разноцветным шелком и отороченные овечьим мехом войлочные туфли. Девочка принялась расчесывать ее волосы, украшая их изящными гребнями из перламутра, когда раздался стук в дверь. Она выглянула, скороговоркой кому-то сказала несколько слов и вернулась к Беатриче.

– Это Нима, госпожа. Он проведет вас в торжественную залу. Ужин в честь молодой госпожи Ясмины скоро начнется.

– А много ли будет гостей за ужином? – как бы между прочим поинтересовалась Беатриче.

– О да, госпожа, – улыбнулась девочка. – Приглашены все жительницы Кума и родственницы семьи невесты. И даже мы, служанки, работающие в доме, сможем участвовать в торжествах в честь молодой хозяйки. Сегодня ее прощальный ужин.

– Прощальный? – Беатриче почувствовала облегчение. Если там будет много гостей, может быть, ей удастся затеряться среди них, не привлекая к себе внимания.

– Да, это будет прощание с юностью, с домом, где Ясмина родилась и выросла. Завтра, как только взойдет солнце, состоится свадьба. А сразу после нее молодые покинут Кум. Они отправятся на его родину – в далекий город Газна. – Она всхлипнула. – Простите, госпожа, – пролепетала она, утирая слезы. – Я знаю, мне надо радоваться за Ясмину. Ведь свадьба, как и рождение сына, – самые главные события в жизни женщины. И все-таки… Мне будет не хватать нашей молодой госпожи. Нам всем будет ее не хватать…

Беатриче невольно сморщила лоб. Ей на ум пришли сотни других вещей, помимо свадьбы и рождения сына, которые могли создать полноту жизни и придать ей смысл, но она промолчала. Сейчас был не самый подходящий момент, чтобы пускаться со служанкой в дискуссию на тему «Роль женщины в современном обществе». Здесь был Восток. Маленькая служанка мало бы что поняла.

«В глазах этой девочки я выгляжу неудачницей по всем статьям, – подумала Беатриче с легкой иронией. – Жизнь прошла мимо. Кроме дочери у меня никого нет, замужем я не была. Мое существование бездарно и бессмысленно».

Девочка тем временем воткнула последний гребешок, с удовлетворением глядя на свое творение. Затем протянула Беатриче платок из темно-синей шерсти – такой большой, что в него можно было завернуться целиком. По всей видимости, он выполнял роль чадры.

Беатриче с трудом дошла до двери, где ее терпеливо ждал слуга. Он осторожно взял ее на руки.

– Тебя зовут Нима? – поинтересовалась Беатриче.

– Да, госпожа.

– Могу я попросить тебя об одной услуге, Нима?

– Да, госпожа. – Он внимательно посмотрел на нее своими карими глазами.

– Перед тем как войти в зал, поставь меня на ноги, – попросила Беатриче. – Я не хочу, чтобы меня вносили на руках, как парализованную старуху. Я хочу войти в зал своими ногами.

– Как пожелаете, госпожа. – Он ответил таким тоном, словно ему было все равно – нести ее до зала или через всю пустыню.

Беатриче хорошо знала женскую психологию. Если ее внесет в зал этот молодой, красивый атлет – это привлечет всеобщее внимание. Все будут следить за каждым его шагом, перешептываться, невольно обратив взоры и на нее. А этого ни в коем случае нельзя допустить. Чем меньше она привлечет к себе внимания, тем лучше.

Нима сдержал слово. Оставшиеся метры она, превозмогая дикую боль, проделала сама. Стиснув зубы, она благодарила Бога, что ее никто не видел. Сейчас она надвинет на лицо платок и поищет в зале укромное местечко, которое не покинет, пока трапеза не закончится.

Едва войдя в дверь, она застыла в изумлении. В зале находились не менее двухсот женщин. Все они были одеты в праздничные одеяния. В свете многочисленных ламп сверкали жемчуга, драгоценные камни, золото и перламутр. Женщины переговаривались между собой, смеялись, выкрикивали приветствия, бросая критические или завистливые взгляды по сторонам. Ни на одной из них не было паранджи.

Еще больше, чем отсутствие паранджи, Беатриче смутило то, как гости были рассажены. В отличие от арабских обычаев, когда в помещении в произвольном порядке расставлялись низкие столики, за которыми гости устраивались небольшими группами, здесь столы образовывали два больших круга: в одном их них сидели пожилые женщины, в другом – молодые. Каждая гостья располагалась лицом к центру круга, где на возвышениях, устланных коврами и подушками, восседали хозяйки дома.

К Беатриче подскочила девушка; она подвела ее к кругу, где находились молодые женщины, и та бессильно опустилась на подушку.

«Ну все, конец!» – промелькнула у нее мысль.

Но Ясмина, казалось, не обратила на Беатриче никакого внимания. Она была похожа на принцессу из сказочных голливудских фильмов 50-х годов. Беатриче воодушевилась. Даст бог, все обойдется. Вряд ли Ясмина сможет запомнить всех присутствующих женщин.

Слуги внесли блюда. На медных подносах и тарелках были искусно уложены нарезанные ломтями куски мяса, украшенные маслинами; сыр и хлеб; колбасы, источали запахи баранины и чеснока. Беатриче украдкой наблюдала за женщинами, сидевшими слева и справа от нее.

Молодые худощавые девушки так жадно поглощали еду, словно только что вернулись из странствия по пустыне. Их манеры не отличались изысканностью, характерной для девушек из хороших семейств, и Беатриче сделала вывод, что сидит за столом вместе со служанками.

«Тем лучше, – с удовлетворением решила она, протянув руку за фаршированной козьим сыром маслиной величиной с куриное яйцо. Чем больше они едят, тем меньше будут разговаривать и задавать дурацкие вопросы».

Беатриче совершенно успокоилась. Она обратила внимание, что их обслуживают в основном рослые молодые мужчины, а присутствующие здесь женщины даже не помышляют, как это положено в иных обстоятельствах, закрыть лица чадрой. Ясмина сегодня в последний раз могла открыто смотреть на других мужчин.

– Как твое имя?

Ясный, спокойный голос отвлек Беатриче от ее мыслей. Она подняла глаза, вдруг осознав, что к ней обращается Ясмина. Казалось, в этот момент вдруг стихли все разговоры. Беатриче чувствовала себя так, словно везде погас свет – остался лишь прожектор, направленный прямо на нее.

Ее бросало то в жар, то в холод. Она почувствовала, что краснеет. Началось… Сейчас все выплывет наружу. Ее с позором выгонят, а потом…

– Меня зовут Зекирех, – ответила Беатриче, стараясь унять волнение.

– Ах да, конечно, Зекирех. – На лице Ясмины появилась легкая усмешка. – Моя дорогая родственница, которая совершила длинный и трудный путь, чтобы разделить со мной радость в день моей свадьбы. Мне рассказали о твоем путешествии через пустыню. Прости, что не сразу узнала тебя.