Поверь в любовь - Мэри Спенсер

– Конечно, – согласилась она, – просто позор, что на нем никто не играет!

– Нат умеет играть. Разве я тебе не говорил?

– Мистер Киркленд? – Она удивленно вскинула брови, будто сама мысль об этом была абсурдной.

– Угу. Старый добрый Нат! Когда он играет, даже гиены рыдают навзрыд! Приедет – попрошу его сыграть для тебя. – Джеймс снова потащил ее за собой. – Я страшно рад, что вы с ним поладили. Нат – чудесный парень, он мне как брат. И мне приятно, что моя жена и лучший друг нравятся друг другу.

– Мистер Киркленд – настоящий джентльмен. Джеймс хмыкнул.

– Ну, не знаю, как насчет этого, но парень он что надо. И ты ему тоже сразу пришлась по душе. – Оставалось только надеяться, что он не ошибся. Во всяком случае, Нат честно старался смириться с появлением Элизабет. Когда они уезжали, ковбои Ната столпились вокруг, чтобы попрощаться, а сам он, взяв Элизабет за руку, пробормотал что-то нечленораздельное, а потом вдруг наклонился и поцеловал ее в щеку. Затем, побагровев до корней волос, помог ей вскарабкаться на лошадь.

И хоть это в общем-то ничего не значило, Джеймс по достоинству оценил жест друга.

– Давай устроимся у огня, милая. – Он усадил Элизабет в глубокое кресло. – Погоди, я сейчас. – По другую сторону камина оказалась еще одна дверь, за которой и скрылся Джеймс. Через пару минут он вернулся с двумя бокалами в руках. – Похоже, ты успела заглянуть и ко мне в кабинет.

– Да, – виновато пробормотала Элизабет. Она сидела прямо, как палка, и Джеймс подивился, что ей без труда удается даже не прислоняться к спинке кресла.

– Ну... видишь, я не так уж часто вспоминаю о том, что не худо бы стереть пыль с письменного стола. Держи. – Он сунул ей в руку тяжелый хрустальный бокал и с интересом понаблюдал за тем, как Элизабет подняла его к глазам, чтобы полюбоваться на свет янтарным цветом благородного напитка, а потом подозрительно повела носом.

– Что это? – нахмурилась она.

– Шерри. – Он опустился в кресло напротив. – Пей, милая, оно сладкое. Держу пари, тебе понравится. И поможет немного расслабиться.

Она все еще принюхивалась.

– Мистер Кэган... Джеймс, это ликер?

– М-м-м... – Он плеснул себе виски. – Да, причем импортный. Его привозят из Испании.

– Спасибо, но я не употребляю алкогольных напитков, – чопорно сообщила Элизабет, аккуратно отставив бокал в сторону.

– Даже если тебя об этом просит муж? – вырвалось у него почти в приказном тоне, но Джеймс постарался смягчить его улыбкой. Элизабет едва не звенела как туго натянутая струна. Конечно, она нервничает, и это понятно, но при таком ее настрое нечего и мечтать о постели.

На лбу Элизабет пролегла глубокая морщина.

– Никогда раньше не пробовала спиртное.

– Ну, милая, все когда-то бывает в первый раз. А теперь сделай маленький глоток. Очень-очень маленький, и я, ей-богу, буду тебе так благодарен, что не напомню о той клятве во всем повиноваться супругу, которую ты дала только нынче утром.

Элизабет не раздумывая поднесла бокал к губам, и выражение ее лица вдруг напомнило Джеймсу, как сам он в детстве пил рыбий жир. Сделав огромный глоток, она вытаращила глаза и скривилась, будто от боли.

– Я же сказал: маленький глоточек, Бет! – расхохотался Джеймс, когда из глаз ее покатились слезы. – И помедленнее, ты ведь только пробуешь.

– Я... кгхм... Господи, никогда не думала... кгхм... мистер Кэган... – еле выдавила она.

Может быть, шерри тут и ни при чем, подумал он, глядя на свою пылавшую от возмущения юную супругу. Значит, это гнев сотворил подобное чудо. Куда-то исчезла застенчивая, пугливая девочка, которую он тщетно пытался разговорить, и появилась разгневанная женщина, чьи сверкающие темные глаза и бурно вздымавшаяся грудь чуть было не заставили Джеймса забыть обо всем. Еще мгновение, и он потащил бы ее в постель.

– Ну что, не так уж скверно, правда? Да и потом, какое ж это спиртное? Так, водичка. Виски – другое дело. Хочешь попробовать? – Он протянул ей свой бокал и едва сдержался, чтобы не рассмеяться, когда она опять неестественно выпрямилась в кресле.

– Нет уж, спасибо! Буду пить этот... испанский... шерри! – с возмущением выдохнула Элизабет. Подняв бокал, она убедилась, что осталось еще немало, и с видом мученицы первых лет христианства сделала маленький осторожный глоток. Можно было подумать, что в бокале яд. Проглотив, Элизабет вдруг удивленно вскинула брови: – Не понимаю, почему из-за спиртного всегда столько шуму?

Удобно устроившись в кресле, Джеймс потягивал виски и наблюдал за женой.

Элизабет послушно делала глоток за глотком, и скоро Джеймс с облегчением заметил, что разговор стал куда оживленнее. Впрочем, говорил в основном он – рассказывал о ранчо, делился с ней планами на будущее, где нашлось место и ей, Элизабет. Она немного оттаяла и пару раз даже улыбнулась.

В который уже раз он убедился, что заполучил как раз то, что нужно. Конечно, она не красавица, зато совсем еще ребенок. Пройдет немного времени, она научится улыбаться и, должным образом одетая и причесанная, наверняка станет вполне привлекательной. Естественно, глупо было бы надеяться встретить женщину красивее Мэгги, поэтому можно считать, что ему повезло.

Тем более если Элизабет честно выполнит свою часть сделки. Судя по тому, что она сотворила с Лос-Роблес, притом всего за пару часов, так оно и будет. Он же будет более чем удовлетворен, если добьется обоюдного согласия в супружеской постели.

Ну, раз начал, так не тяни, любила говаривать бабушка. Что ж, стоит взять это за правило, подумал Джеймс. Надо начать нынче же вечером. Лучше всего сразу дать Элизабет понять, что она вольна сколько угодно быть праведницей днем, но ночью он этого не потерпит. Ему довелось немало наслушаться о том, как подобные ледышки ведут себя в постели, но у них все будет по-другому. Никаких глупостей, никаких дурацких условий! Только страсть, жаркая, нежная и удивительная, – словом, все именно так, как и должно быть между мужем и женой. И причем с самого начала.

Внезапно очнувшись, Джеймс понял, что в комнате повисла звенящая тишина. Оказывается, он все еще любуется ею, любуется тем, как нежно розовеют ее щеки и отблески пламени играют в пышных блестящих волосах. А она, в свою очередь, разглядывает его. В огромных темных глазах Элизабет застыл страх.

– Хорошо у камина, – машинально пробормотал он. – Да.

– По-моему, я не топил его лет шесть, не меньше. А как приятно... Молодец, что предусмотрела и это, Элизабет.

Она смущенно потупилась, но глаза ее радостно блеснули.

– Ну что ж, пора в постель, – каким-то чужим голосом произнес он. – Я только выключу свет и через минуту поднимусь.

Все так же, не поднимая глаз, она встала, отставила бокал и направилась к двери.