Время перемен - Евгений Васильевич Шалашов

Когда я высказал свои соображения, Иван Иванович ненадолго задумался, потом сказал:

– Сейчас поезд из Екатеринбурга на соседних путях должен стоять, если не опоздал, как и мы. Но там паровозы покрепче, не должен сломаться. – Глянув в окно, проводник кивнул. – Вон, стоит. Я вас через другую дверь выпущу, а вы проводнику денежками махните – дескать, возьми безбилетника. Товарищ вы представительный, он возьмет, а денежка, мимо кассы, нынче не лишняя.

В общем, так я и сделал. Позабыв про начальственную спесь (это иной раз полезно!), выскочил через другую дверь, перебежал пути и рванул к сонным вагонам, к которым стояла парочка командированных, вроде меня, только с портфельчиками поплоше, и с десяток крестьян с мешками. Выбрав себе вагон покрасивее, к которому не было очереди, махнул денежками перед проводником и тот немедленно запустил меня наверх. Забирая бумажки и, пересчитав, проводник честно сказал:

– Только, товарищ командир, если ревизор сядет, я ни причем, вы меня заставили.

– А ревизор сядет? – весело поинтересовался я.

– Обычно, либо в Череповце садится, либо в Суде. Увижу – предупрежу.

– Ну, я в Череповце сойду, так что не страшно, – успокоил я человека.

– Так лишка дали-то, товарищ командир, – застеснялся проводник. – Билет от Вологды до Череповца и всего-то тридцать тысяч стоит, а вы мне сто сунули, как до Питера.

Я только отмахнулся от совестливого дядьки, не став объяснять, что сколько ухватилось, столько и сунул. Слегка удивился железнодорожным ценам – в Москве за одну остановку трамвая приходится отдавать десять тысяч, а тут за сто двадцать километров только тридцать, но тем, кто составляет прейскурант, им виднее. Есть, видимо, какие-то соображения и расчеты, неведомые простому пассажиру, вроде меня.

Проводник колебался, а не вернуть ли часть денег, но в конце-концов жадность победила. Но я и сам хорош – способствую распространению коррупции, которая начинается с малого. Но здесь коррупцию победить просто – нужно только разрешить проводникам поездов самим продавать билеты пассажирам, но до такого НКПС дойдет уже скоро, без моего вмешательства.

Зато довольный проводник устроил меня в служебном купе и даже предложил чайку, от которого я отказываться не стал, а зря. Чай был уже остывшим, и по вкусу напоминал березовый веник. Видимо, кипяток набирал на какой-то из предыдущих станций, а заваривал то, что оказалось под рукой. И вагон нетопленный. Как народ из Екатеринбурга в Питер едет в холоде? Вспомнилось, как доводилось ездить в теплушках, в арестантском вагоне, так нынешний – образец комфортабельности, а я недоволен.

– Во сколько в Череповце будем? – поинтересовался я.

– Часика в два ночи, – сообщил проводник и постучал по двери. – Тьфу-тьфу, чтобы не сглазить.

Часика в два… М-да, кажется, перемудрил самого себя. Надо было остаться в Вологде, переночевать где-нибудь, а потом ехать. Спрашивается – что я стану делать в Череповце в два часа ночи? Гостиницы, если они остались, по ночам закрыты, государственные учреждения, куда собираюсь нанести визиты тоже. К тетушке идти, мириться, тоже рано. М-да, дела. Ладно, решу на месте. На крайний случай, посижу в зале ожидания пару часов, а потом уже отправлюсь к тетушке.

Тащились до Череповца долго, но прибыли. Выскакивая на перрон, обратил внимание, что под фонарем стоит товарищ в армейском полушубке, в шапке с красной звездой, внимательно приглядывающийся к пассажирам. Мужики с мешками у него интереса не вызвали, напротив, судя по приветственным возгласам, кое с кем он был знаком. По виду – не то чекист из транспортного отделения, не сотрудник уголовного розыска. Вполне возможно, что еще недавно товарищ в полушубке отлавливал мешочников, а теперь, вишь, нельзя. Увидев меня, смерил подозрительным взглядом, но зацепится оказалось не за что. А товарищ показался знакомым. Лицо слегка тронуто оспой, пышные гвардейские усы. Точно…

– Иван Афиногенович? Трансчека? – поинтересовался я, протягивая руку.

– Он самый, – кивнул чекист, отвечая на рукопожатие. Прищурившись, хмыкнул. – А вот вас, товарищ, не упомню. Знакомое что-то есть, но…

– Аксенов. Из Москвы, – доложился я, потом предложил. – Может, в отделение пройдем, там теплее? Хотите, мандат покажу?

– Эх, башка садовая, точно! – звучно хлопнул себя чекист Николаев по лбу. – Мы ж с тобой в восемнадцатом виделись, когда мятеж в Шексне подавляли. Сейчас, поезд отправлю, тогда и в тепло пойдем. А мандат предъявлять не надо, я тебя, то есть вас, и так знаю.

Наблюдая, как Иван Афиногенович о чем-то спрашивает начальника поезда, поймал себя на том, что Николаев сейчас должен бы находиться в Красной Армии, чтобы по возвращению стать главным бандитским авторитетом Череповецкой губернии и соратником Леньки Пантелеева. Фигура-то известная, о нем даже книга написана. Или я что-то путаю, или что-то пошло не так? Не исключено, что наша встреча во время мятежа слегка изменила жизнь георгиевского кавалера. Может, и не будет «знаменитой» банды Николаева и трех десятков убитых?

Скоро мы уже сидели в бывшей буфетной железнодорожного вокзала, после революции занятой трансчека. Один стол в углу, два посередине. Дверь, с надписью «Начальник ТО», судя по всему, прикрывала бывшую моечную. Помещение огромное, и холодное. Печка, украшенная изразцами, напоминала айсберг. Правда, имелась «буржуйка» и я попытался согреть об нее руки, но безуспешно.

– Сейчас раскочегарю, – сообщил Иван Афиногенович. Подкинув несколько поленьев в печку, поставил на нее закопченный чайник. – Кипятком со смородиновым листом угощу, еще хлеб есть, а больше ни хрена, так что не обессудьте, – смущенно добавил коллега.

– А где все сотрудники-то? – поинтересовался я. – Начальник один за всех отдувается?

– Так нас еще в конце декабря сократили. Было девять человек, осталось трое, да я, как начальник, – пояснил Иван Афиногенович. – Сверху сказали – раз нэп объявлен, то со спекуляцией бороться не станем, мешочников ловить тоже не будем. Средств лишних нет, как хотите. Вот, теперь ночью дежурим по очереди, а что делать? Мешочники-то мешочниками, хрен с ними, нам меньше мороки, но у нас станция, мало ли что. И война с финнами вот-вот начнется. По нашей дороге военных эшелонов мало, а если пойдут? Может, финские-то диверсанты и не полезут, так ведь свои белогвардейцы могут и стрелку перевести, и полотно разобрать. Думаете, мы всех в восемнадцатом отловили?

Да, про грядущую-то войну я отчего-то забыл, хотя читал