Сатаки и я - Джеймс Шульц

– Да! И ты не захотела говорить со мной – не сказала даже слова! – прервал я ее.

– У меня не хватило смелости! Я знала, что, если я сделаю это, я брошусь к тебе и буду умолять тебя забрать меня отсюда, наговорю тебе глупостей, принесу тебе страшное несчастье.

– То, что ты посмотрела и ушла, было не лучше, – ответил я. – И что же было дальше?

– После встречи с тобой я заболела по-настоящему, – продолжила она свой рассказ. – Три Бизона беспокоился за меня, он приглашал одного знахаря за другим. Но я не хотела выздоравливать! Я услышала, что ты идешь в поход против кроу, и я за тебя волновалась. Проходил день за днем. Наконец, однажды, когда Три Бизона пришел повидать меня, он объявил: «Похоже, наши знахари не принесли тебе пользы. Поэтому я разрешаю тебе отправиться на время к твоей матери, может, тебе смогут помочь знахари пикуни. Тем более я собираюсь посетить друзей из Народа Земляных Домов и тебе будет лучше побыть с матерью, пока я не вернусь». На другой день его жены доставили меня домой. Я почувствовала себя хорошо, но была очень слаба. Еще через два дня я стала чувствовать себя такой же сильной и здоровой, как всегда. Но как болело мое сердце! Эта боль меня не покидала.

Однажды, вскоре после того как стемнело, твой отряд примчался в лагерь, распевая победную песню. Люди побежали приветствовать вас, я тоже собиралась сделать это, но отец закричал на меня: «Оставайся здесь! Ты не пойдешь встречать и восхвалять этого Апси!»

Итак, я была вынуждена сидеть в вигваме и слушать, как народ прославляет имена победителей. Но я не слышала твоего имени – ни в похвалах, ни в причитаниях по погибшему. Этого я никак не могла понять. Но скоро я все узнала. В вигвам приходили посетители, и они рассказали отцу о возвратившемся отряде: захвачено тринадцать скальпов кроу, тебя оставили в верховьях реки Лось с перебитой ногой, и неизвестно, выздоровеешь ты или умрешь, а за тобой ухаживает только младший брат.

Я сразу же решила, что должна добраться до тебя и заботиться о тебе столько, сколько будет нужно. За два дня до возвращения отряда твои отец и мать уехали за покупками в большой форт в устье реки Лось, а затем собирались посетить Народ Земляных Домов. Их не было, к тебе должна была идти я.

На следующий день я долго прогуливалась по лагерю, пока не встретила Одинокого Бегуна, одного из молодых людей, входивших в твой отряд. «Где вы оставили Апси и его младшего брата?» – спросила я его. «Поблизости от Бобровой Головы, в небольшой ложбине, на южном берегу реки. Мы построили для него там хороший вигвам», – объяснил он мне. При этом он как-то загадочно взглянул на меня и улыбнулся!

Я повернулась, чтобы уйти, но он окликнул меня. «Послушай, – сказал он. – Ты должна выбросить из головы эти мысли». «О чем это ты?» «О том, что ты собираешься к Апси. Ты не сможешь дойти туда. К Бобровой Голове долгая, долгая тропа. Ты умрешь в снегах».

Я обратилась к нему: «Одинокий Бегун, можешь ли ты сделать для меня одну вещь?» «Все, что бы ты меня ни попросила». «Тогда я тебе скажу – ты угадал мои намерения. Я собираюсь дойти до Апси и взять на себя заботу о нем. Обещай мне, что, когда люди увидят, что меня в лагере нет, ты ничего не скажешь о моем замысле». «Но я говорил тебе – ты никогда не сможешь добраться до Бобровой Головы. Ты умрешь, замерзнешь». «Есть вещи, которых я боюсь больше смерти. Я попытаюсь дойти до него. Обещай мне то, что я просила», – сказала я ему. «Я обещаю», – ответил он. «Поклянись Солнцу!»

Он поднял руки к небу. «Хайя, Солнце, – крикнул он. – Я клянусь тебе, что я никому не скажу все то, что я знаю о Сатаки, и о том, что она собирается делать!» «Хорошо! Я скоро уйду», – заявила я ему. «Пусть будет так, вот тебе мой совет, – сказал он, когда мы расставались. – Возьми с собой побольше еды, шкуры, чтобы согреться, и иди только по реке – на ее льду меньше снега, чем на равнине».

В ту ночь, когда мои «почти матери» уснули, я вышла из вигвама, сделала травуа и приготовила поклажу, которую должен был тащить Короткий Хвост. Затем я спрятала все это в лесу. На следующую ночь я доставила туда парфлеши, заполненные тем, в чем я буду нуждаться. Мне пришлось дожидаться ветреной ночи, поскольку ветер быстро заносит следы снегом. Через две ночи задул сильный западный ветер. Как только мои «почти матери» заснули, я свернула шкуры, которыми накрывалась, взяла также побольше бизоньего мяса, кремень, стальное кресало, трут и пошла к своему тайнику. Короткий Хвост, бежал за мной. Я надела на него упряжь, прицепила травуа с поклажей. Затем я повела его по долине, вышла на равнину и повернула на юго-восток к реке Лось.

Стоял страшный холод, снега мне было чуть ли не по колено, сильно мело. Но небо было чистым, и при свете Ночного Светила и звезд я могла выдерживать нужное мне направление, К тому же, ветер помогал мне двигаться. Под утро я вышла к реке Лось, забралась в самую гущу большой рощи на ее берегу и оставалась там весь день и всю ночь.

Скоро я обнаружила, что двигаться по льду реки много удобнее. День за днем я поднималась все выше по реке, делая стоянку там, где я находила сухой валежник. Я ничуть не страдала от холода – от него меня защищали две бизоньи шкуры, одеяло и кусок кожаного покрытия вигвама. Короткий Хвост ел бизонье мясо, добывая его из туш убитых волками и частично ими съеденных животных. В конце концов я тоже стала питаться тем же.

Но неожиданно мои ноги стали распухать, с каждым днем все больше и больше, пока я не почувствовала, что дальше идти не могу. Я разбила стоянку, села около костра и сняла мокасины. Ноги стали вдвое толще нормального и ужасно болели. Я подумала, что это конец моей тропы. «Короткий Хвост, – сказала я своей собаке, – здесь я умру! Мне ни за что не подняться отсюда, никогда я не увижу Бобровую Голову и Апси!» Я заплакала.

Короткий Хвост, казалось, меня понял. Он заскулил, а потом подошел ко мне и стал вылизывать мои ноги своим мягким, теплым языком. О, какое я почувствовала облегчение! Он лизал их очень долго.

Но когда я встала на следующее утро, ноги опять были сильно распухшими. Я перепробовала несколько пар бизоньих мокасин, но все они были теперь для меня малы. Поэтому, разведя костер, я сделала новые, побольше, выкроив их из бизоньей шкуры. Я надела их, встала и сделала несколько шагов: мои ноги не болели, но они стали твердыми и бесчувственными. Я приободрилась, зажарила и поела мяса, запаковала вещи и тронулась дальше. Вплоть до полудня мои ноги продолжали оставаться негибкими, потом опухоль стала спадать, они стали теплыми, я смогла идти, как шла прежде. Меня спас Короткий Хвост. Вылизывая мои ноги, он их вылечил. Итак, мы продолжали путь вверх по реке – день за днем, день за днем. Я считала их, делая отметки на палочке.