Абрашкин Анатолий Русь - арийская колыбель - арийская колыбель

В сочинении Санхунйатона-Филоиа, о котором го­ворилось в начале главы, была сделана попытка упоря­дочить иерархию ханаанских богов и свести ее в оп­ределенную систему. Отличительная особенность этой родословной богов заключалась в том, что она была смешанная, то есть греческо-ханаанская (I). Соглас­но ей, первопредками ханаанеев была пара — Элиун и Берут. К Элиуну прилагается эпитет «Высочайший», и его традиционно соотносят с Богом Библии. Имя Берут комментаторы толкуют как «Владычица Берита». Акаде­мик Б. А Тураев в примечаниях к филоновскому тексту отмечает, что в некоторых рукописях вместо Берут на­писано просто Руг. Но тогда прародительницу Руг мож­но называть «Владычицей Ругену»! Заметим, что имя «БеРут» в русском прочтении, действительно, значит «Быть Рут», и потому оно могло писаться просто «Рут». В книге «Предки русов в Древнем мире» мы упоминали, что точ­но по такому же правилу

7

образованы топонимы — Бруттий (область Калабрия на юге Италии), Бретань (полу­остров во Франции) и Британия. Они обозначают один из маршрутов миграции средиземноморских русов (рутенов) после их поражения в Троянской войне.

Кстати, если говорить о соответствии имен праро­дителей ханаанеев с географическими названиями, то Элиун «проецируется» на… Илион (другое название Трои). На первый взгляд кажется, что такого рода па­раллели совершенно абсурдны. Но напомним, что Санхунйатон писал свой труд накануне Троянской войны (конец XIII — начало XII вв. до н. э.), когда некогда ве­ликая и огромная Средиземноморская Русь расколо­лась на две небольшие части. Одна представляла Хана­ан, а другая — государство Арсава. Города Берит и Троя были двумя важнейшими центрами этих областей. Возведя первую пару ханаанеев к уроженцам этих го­родов, Санхунйатон указал на теснейшие этнические связи предков финикийцев с жителями Малой Азии. Для нас это уже никакая не новость, а в очередной раз подтверждаемый тезис: ханаанеи не были семитами!

Санхунйатон и Филон объявляют Элиуна и Берут прародителями всех греческих богов. Но тогда они должны принадлежать к группе индоевропейских бо­гов. Среди их потомков есть семитские боги, это ниче­му не противоречит, но сами они богами семитского происхождения мыслиться не могут. Иначе в уранах, эросах и реях следует тоже предположить наличие се­митских кровей. И странно, что никто из мифологов до сих пор не написал об этом…

ГЛАВА 5

О ВЕТХОЗАВЕТНОМ МОНОТЕИЗМЕ И ЗАКОНЕ «КТА» ДРЕВНИХ АРИЕВ

Катись, катися надо мной

Всё просвещающее Время!

Завесу тьмы влеки с собой,

Что нам скрывает Свет Святой

И на душе лежит как бремя, —

Чтобы мой дух, в земных путях

Свершив свое предназначье,

Мог восприять в иных мирах

И высшей Тайны откровенье.

А. Майков

Представления о едином Боге вызревали в умах древних евреев в течение длительного времени. Биб­лия дает нам возможность проследить, как постепенно и очень непросто утверждалась в Ханаане эта религи­озная идея. В древнееврейском подлиннике Библии в первой главе книги Бытие прямо сказано, что созда­вал мир не бог в единственном числе (еврейское «эл», «элох» или «элоах»), а боги («элохим»). Этот факт весь­ма неприятен для тех ортодоксальных богословов, кто отстаивает идею библейского монотеизма. Они при­думывают всевозможные объяснения этой лингвис­тической «неувязке». Например, утверждают, что мно­жественное число «элохим» является формой величательного множественного. Но ряд библейских текстов, в которых фигурирует понятие «элохим», не поддает­ся такой интерпретации. После грехопадения Адама и Евы Бог говорит: «Адам стал как один из нас, зная доб­ро и зло» (Быт. 3:22). Бог сам признает, что кроме него, существует еще кто-то, равный Ему. В Ветхом Завете существует еще немало мест, где слово «элохим» фигу­рирует в качестве ясно выраженного множественного числа богов.

Русский перевод дает искаженное представление о том, что сказано в древнееврейском подлиннике, упот­ребляя вместо множественного числа — «боги» единс­твенное — «Бог». Так, рассказывая, что народ потребо­вал от Аарона сделать богов для поклонения, перевод­чик заменяет элохим «Богом» (Исх. 32:1). Этот прием он использует неоднократно. В Псалтири говорится: «Есть элохим, судящие землю» (57:12). А в русском тек­сте сказано: «Есть Бог, судящий на земле!» Что здесь элохим, безусловно, означает богов, а не Бога, подчер­кивается тем, что они именуются тут же «судьями» во множественном числе (еврейское «шофтим»). В не­которых случаях вместо «богов» объявляются «анге­лы». В русском переводе Псалтири читаем: «Не много ты умалил его (человека. —А. А.) пред ангелами» (8:6). Читать же следует: «… перед богами (элохим)». Это уже явное искажение. Нельзя не отметить, однако, что в некоторых случаях переводчик безупречен и добро­совестно передает текст в его многобожеском смысле. В той же Псалтири есть строки: «Бог стал в сонме бо­гов: среди богов произнес суд» (81:1); в данном случае слово «элохим» переведено правильно, в его точном политеистическом значении.

Представляет известный интерес трактовка воп­роса об элохим, которую мы находим в современ­ном католическом Словаре библейского богословия. «Элохим, — признают его авторы, — множественное число. Оно не является формой величания — такой формы еврейский язык не знает». Вопрос, казалось бы, ясен: перед нами очевидное проявление многобожия. Но тут богословы начинают лукавить, приписывая: "Его (слово «элохим». —А. А.) нельзя считать следстви­ем каких-либо пережитков многобожия, которые не­вероятны». Почему? Потому что «надо принять во вни­мание особую чувствительность израильского склада ума в этой области». Тут, как говорится, комментарии излишни. Мало того, что истинные христиане должны верить в единого Бога. Они должны также поверить, что единобожие — достижение израильского гения, «особо чувствительного в этой области». Мы отнюдь не хотим оспорить факт особой «чувствительности еврейского склада ума» в области религиозной веры, но ведь она могла сформироваться как раз под воз­действием Библии! Авторы словаря в данном случае рассуждают нелогично, и общий их вывод о том, что «множественное число — это след общесемитского миропонимания, при котором божественность вос­принимается как множественность сил», не имеет ни­какой убедительной силы.

Тем более что в Библии имеется фрагмент, расска­зывающий о жертвоприношении сразу двум богам. В книге Левит (16: 7-8) говорится: «И возьмет (Аа­рон. — А. А.) двух козлов и поставит их перед лицем Яхве у входа скинии собрания; и бросит Аарон об обоих козлах жребий: один жребий для Яхве, а дру­гой жребий для Азазела». Козел, предназначенный для Яхве, тут же приносится Ему в жертву, поскольку Яхве присутствует при жертвоприношении. С жертвой для Азазела дело обстоит сложней, поскольку этот бог жи­вет где-то в пустыне. В этой ситуации предусмотрена такая процедура: козла необходимо поставить «пред Яхве, чтобы совершить над ним очищение и отослать его в пустыню для Азазела» (Лев. 16:10). Необходимо только отметить, что в русском переводе текст фальси­фицирован. Азазел не упоминается, сообщается лишь, что козел предназначен «для отпущения», вместо же Яхве, как и в других случаях, фигурирует Господь.

Древнейший иудаизм вовсе не был монотеистичес­кой религией. Мы сталкиваемся здесь с особой раз­новидностью политеизма, получившей в литературе название генотеизма. Суть его заключается в том, что хотя признается реальное существование многих бо­гов, но данная этническая группа, объединение пле­мен или государство поклоняется лишь одному из них. С этой точки зрения у каждого племени или народа су­ществует свой бог, с которым его связывают отноше­ния договора, союза, «завета». Именно в этом смысле в Ветхом Завете говорится о Боге Авраама. В отношении избранного ими бога данное племя или народ брали на себя определенные обязательства: поклоняться и служить только ему, отказывая в этом всем другим бо­гам, хотя они и существуют. Генотеизм представляет, таким образом, не монотеизм, а единопоклонение. Призывом к такому поведению проникнуто большинс­тво книг Ветхого Завета.

Генотеизм имел не только этнический, но и терри­ториальный характер: считалось, что на определен­ной территории хозяином выступает один, вполне конкретный бог, на других — другие. Известны случаи, когда та или иная этническая группа, поселившись на новом для нее месте, порывала завет со своим старым Хранителем и принимала соответствующее обязатель­ство перед богом, господствующим на данной терри­тории. Так было, например, с жителями Ассирии, пе­реселенными на землю покоренного ею Израиля: они вскоре приняли религию Яхве, а потом и ее основной документ — Пятикнижие.