Строчки смерти 1 - Амела Милли

— Зато у меня мозгов больше, чем мышц.

— А чем плохи мышцы, сопляк? Да я тебя уделаю одним мизинцев левой руки.

— Не спорю, зато мне светит куда более светлое будущее, а что светит тебе? Ты, кажется, спортсмен, ну попадешь в какую–нибудь сборную, сначала будут победы, затем поражения, травмы, неудавшийся брак с девушкой, которая уйдет от тебя, как только ты потеряешь свой нынешний блеск. Начнешь пить, живот отвиснет, как у коровы, затем одинокая старость, а то и хуже.

— Ты че сказал? — Фреди дослушав всю историю до конца, вскочил с подоконника, сгреб свои кулаки и набросился на Чака, как сумасшедший. Я тут же вмешался, оттаскивая Фреди от бедного парня, которому еще бы чуть–чуть и досталось бы по зубам. От чего сегодняшний день был так богат на ссоры и перепалки, даже я не знал. Но, то, что с этим нужно было заканчивать, понятно было и дураку.

Входная дверь снова хлопнула. Тут же внизу что–то грохнулось на пол, будто железка и по лестнице кто–то начал подниматься. Через одно мгновение в проеме застыла Энджи. Мокрая Энджи, на одежде, которой почти не осталось сухих пятен, ее волосы слиплись в один сплошной комок прядей, с которых на лицо и шею все так же скатывались капли. В руках она держала коробку, которую тут же подхватил Виктор, я скинул с своего плеча полотенце и отдал его ей, дрожащие руки на секунду соприкоснулись с моими пальцами и тут же отдернулись, как от огня. Теперь было понятно, что она ощутила, когда схватила меня за запястье. Жгучая искра, рождающая порыв к чему–то еще не понятному мне.

— Открывайте коробку, там все что вам нужно. — сказала она дрожащим голосом, и постукивая зубами.

— Энджи, идем, нужно переодеть тебя. — позади девушки появилась Лия, с игривой улыбкой хищника поглядывающей на нас, как на сочные свежие куски мяса. Она развернулась к выходу и девушки исчезли за соседней дверью, наверное, там была еще одна комната. Мы же все сняли мокрые вещи и закрутились в действительно огромные махровые полотенца. Вещи какие–то повесили на сушилку, какие–то отнесли в ванную комнату поближе к полотенцесушителю, где уже висели женские юбка и блузка. Ванная была огромной с душевой кабинкой, повсюду голубая плитка с рисунком желтого цветка лотоса. Серебристые краны и огромное зеркало, украшенное золотистой лентой по краям. Повсюду, разные бутылочки, баночки с названиями на других языках, мыльница в виде несколько солнц разных цветов, но соединенных вместе. В общем, девчачья ванная, начиная от кафеля заканчивая потолком.

Через полчаса мы собрались в зале, вещи высохнуть до конца так и не успели, поэтому пришлось появиться на глазах у всех остальных замотанным в полотенцах, как рыба в суши. Но как–то особо никто не смутился, если не считать слегка побледневшую Тетти при виде такого Чака. Девушки своих парней естественно уселись рядом с ними на диване, Селли и Фреди устроились на креслах, я присел на пол перед столом, которые разделял нас всех на части. Из кухни вышли Лия с Эди, глядя на них, перед глазами возникала картина домашнего очага. Вечернего собрания семейства, когда все одеты, так как им нравиться, теплые свитера, старые потертые треники, шерстяные носки, небрежно закутанные в узел волосы и поднос с чашками горячего чая и печенья. Девушки поставили все на стол, и каждый выбрал себе по кружке ароматного чая. Сделав глоток, горло обожгло кипятком, легкие ощущали жар, исходящий от кружки, все внутренности, если можно так выразиться, согревались быстрее от чая, нежели от махрового полотенца.

Шорох позади меня привлек, и я обернулся, Энджи сидела на ступеньке лестницы, скрестив ноги и крутя в руках кружку перед самым носом, так будто он скоро туда погрузиться. Она была ужасна бледна, а когда я разглядел ее глаза, то увидел в них стекло. Не жизнь, а стекло. Мне стало не по себе, я ощутил дикий озноб внутри тела, и приступы жара пробегающих с ног до головы, в голове будто размешали все, способность мыслить здраво исчезла напрочь.

— я выйду на минуту. простите- проходя мимо бледной, как призрак девушки, по голове будто ударили кирпичом. Пошатываясь я слегка задел ее своей ногой и побрел дальше. Надеюсь никто особо не заметил моей минутной слабости. Захлопнув дверь в ванной, тело скатилось вдоль нее, как пушинка. Когда я снова открыл глаза, то уже был в Бездне, не на краю жизни и смерти, как минуту назад, а в полной пустоте и неизбежности. Еще минуту назад я сам себе поставил бы диагноз пребывание в мире смертных, но сейчас, когда, казалось бы, вся усталость должна была пройти, мне не становилось лучше. Тело полностью отказывалось меня слушать, я ослаб и был почти беспомощным, как любой другой человек.

— Какое счастье увидеть тебя, Алан! — произнес мужчина, в капюшоне сверля меня глазами. Что мне не очень нравилось здесь, так это то, что я не могу читать судьбы тех, у кого потеряны души или еще хуже, темны, как ночь.

— Кто ты?

— О, ты не узнаешь меня?

— Я не намерен играть. Я повторяю вопрос, кто ты?! — капюшон слетел с головы незнакомца, и оказалось, что я его знаю. Зонн, подошел чуть ближе, и я смог полностью его разглядеть. Но больше привлекали его волосы и глаза. Не представляю, что должно было с ним произойти, чтобы стать таким, каким я его видел сейчас. Эти седые волосы вводили в транс, мне было толи жаль его, хотя нет, именно жалость я и испытывал при виде его, но было еще что–то схожее с уважением к старшим. Странное собрание вызванных у меня им чувств, но мне ли выбирать. Я и так не очень понимаю, какие чувства испытываю в тот или иной момент с компанией, которая ждет меня на верху, а здесь и подавно.

— Вижу тебе плохо.

— Все отлично, мне не нужна помощь Совета.

— А я и не собираюсь разговаривать с тобой от лица Совета. — лицо Зонна вдруг сосредоточилось и на секунду мне показалось, я вижу перед собой человека.

— Тогда зачем ты здесь? Съязвить, как ваш клоун Питер?

— Ну Питер не такой, как о нем думают другие. Мы слишком часто делаем ошибки, воспринимаем людей не так как могли бы, а все от того, что не желаем их узнать, потратить свое время на то чтобы их понять.

— Ты мне лекции о понимании пришел читать?

— Когда человек болен. Иногда в нем просыпается раздражительность. Захочешь поговорить, ты знаешь, где меня найти. — как только он удалился, я вернулся обратно. Силы не прибавились, скорее, наоборот становилось хуже. В голове молотками стучали, а тело все никак не могло согреться. Паршивое состояние! В дверь кто–то заколотил, усиливая звук в голове, затем дверь открылась, и я на половину оказался снаружи. В глазах все поплыло, затем потемнело и все затихло.

Очнувшись, первым, что я смог разглядеть был мягкий плюшевый медведь с формой сердца вместо туловища. Перекатывать голову по подушке, на которой она сейчас лежала, было еще труднее, там будто мозг оторвался, и с каждым поворотом, он падал в сторону направления, ударяясь об вески с силой боксера с трех кратным поясом победителя. Постель, в которой я находился, была очень мягкой, даже вылезать не хотелось, да и не пришлось. Только я слегка приподнялся на локти, как Энджи силой уложила меня обратно.

— Даже не вздумай вставать, у тебя температура, скачет, как кролик по полям.

— Я что отключился?

— Ага, ты не представляешь, как ты нас напугал.

— Что все так плохо? И кто наткнулся на мой холодный почти труп? — черным юмором я явно не был вознагражден, но она все равно улыбнулась.

— Я тебя нашла. Перепугалась до смерти. Ты прямо вывалился из ванной. — ох, представлять даже не хочу, что у нее было за выражение лица.

— Мне очень жаль.

— Да ничего, просто раз было плохо, нужно было сказать.

— В следующий раз обязательно.

— Точно?

— ДА.

— Я сейчас принесу тебе чай, и ты должен будешь выпить его до конца, он лечебный, быстро ставит на ноги.

— Именно этого я сейчас и хочу. А как долго я был…ну …в отключке?

— где–то часа полтора.

— Что? А сколько времени уже?

— Шесть часов

— Черт, я же должен был забрать ключи, проклятье.

— Все уже сделано. Эди позвонила и кто–то завес твои ключи, так что не переживай. Думаю, стоит переночевать у нас, ты еще слишком слаб чтобы куда- то ехать. Все сейчас принесу чай, бутерброд будешь?

— если можно, да! — она широко улыбнулась мне и только тогда, я вспомнил о ее глазах, стеклянных глазах. Рука сама обвила ее пальцы, она остановилась. — ты сама как себя чувствуешь? Температуру мерила?

— Со мной все хорошо, просто простыла и все. — я все еще держал ее руку в своей, а она и не сопротивлялась, ее пальцы сами начали слегка сжимать мои, наверное она этого даже не замечала, но зато я ощущал.

— Ну как он? — из двери показалась Тетти переминающаяся с ноги на ногу.

— Тетти, все хорошо, только можешь побыть здесь, пока я чай заварю.