Вандал (сборник) - Андрей Посняков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Александр умел драться и смотрел как бы сквозь врага – так, чтобы предугадать все его движения. И не дать сделать задуманное. Вот как сейчас… Нельзя было позволить такой массе вступить в бой с налета… нельзя остановить бронепоезд грудью… Пусть пронесется мимо!
Саша, как тут было принято, так же смешно растопырил руки… и резко отскочил влево, да еще успел поставить подножку – и черная скала загремела в пыль.
Правда, тут же поднялась на ноги и, стервенея, снова бросилась в бой…
На этот раз Александр встретил соперника коротким прямым ударом в челюсть… Это, конечно, остановило бронепоезд… но только на миг.
Не обращая внимания на градом сыпавшиеся удары, Барнак все ж сумел оказаться в опасной близости и тут же воспользовался этим, обеими руками ухватив Сашу за шею. Если б только молодой человек на секунду промедлил, мало бы не показалось, но…
Апперкот в печень – очень неприятная штука. Проймет любого… даже такого носорога, как этот Барнак… Ага! Хватка резко ослабла… Рот распахнулся, как у выброшенной на берег рыбины… Глаза полезли на лоб… Хорошо!
Теперь – сразу – по почкам… и – тут же – по ушам – да так, чтоб из глаз искры!
Вот они…
И – коротким кривым – в челюсть.
Что, еще не падаешь? Ну, действительно, бронепоезд «Красный партизан»!
Тогда делать нечего, придется ногами…
Резко отпрянув назад, Саша подпрыгнул и, вложив в удар всю свою силу, достал правой ногой переносицу…
И вот тут негр наконец упал. Казалось, земля вздрогнула. А ничего не поделаешь, одной массы для настоящего боя мало – нужна еще и изворотливость, да и умение не помешает, это только так кажется, что драка – плевое дело, – а на самом-то деле… куда сложней, чем шахматы! Причем времени на раздумья – практически нет.
Так, ладно, с одним справились…
– Секундус! – с нехорошим прищуром Александр обернулся к бочке…
А гнусного Миршака там уже не было! Его вообще нигде поблизости не было, ретировался, схоронился где-то, ползучий гад…
Собравшаяся толпа радостно бушевала – кричали, хохотали, кто-то уже хлопал Сашку по плечу:
– Рус! Рус!
Только старик антиквар Альфред Бади, бауманский выпускник, лишь укоризненно качал головой… зато как радовался Ингульф! И Кассия! Как горели ее глаза… Что, уже вернулись из церкви?
– Замечательно! – произнес чей-то надменный голос, и все затихли, пропуская хозяина виллы – всадника Гая Нумиция Флора Константина. В нескольких небрежно наброшенных друг на друга туниках, в белом, с красной каймою, сенаторском плаще, в золоченых сандалиях, Нумиций подошел к Александру и, потрепав его по плечу, вытащил из висевшего на правом запястье – по старинному обычаю воинов и гладиаторов – кошеля золотую монету: – Это – твоя награда, виктор! Ты славно бился, жаль, я не видел боя с начала. Впрочем, и того, что увидел – вполне достаточно. Мы скоро закончим строительство, – Нумиций ухмыльнулся. – И тогда у меня будет к тебе одно предложение… от которого ты вряд ли сможешь отказаться.
Молодой человек опустил глаза: ага, как же! Поживем – увидим.
– Ты так же лихо бьешься мечом, как ногами?
– Мечом владею, – скромно отозвался Александр.
– Славно, славно, – хозяин виллы расплылся в улыбке, однако серые, чуть навыкате, глаза его смотрели вполне серьезно. – Мне доложили – ты пытался бежать? Зачем? Ладно, ладно, можешь не отвечать… но помни о моем обещании. Клянусь посохом Петра, никто в Африке не предложит тебе лучшего, чем всадник Гай Нумиций Флор! У тебя будет столько денег, что ты сможешь скупить всех портовых шлюх от Карфагена до Цезареи или даже Тингиса! А? Как тебе такая перспектива?
– Благодарю, – приложив руку к сердцу, молодой человек картинно поклонился, как здесь было принято, после чего скромно попросил отпустить его следующим воскресеньем в ближайший город: – А то как-то скучновато у вас.
– В город? – Нумиций усмехнулся. – А ты не сбежишь, прельстившись развратными развлечениями таверн? Ведь пока ты просто невольник, но скоро, скоро…
– Он может сопровождать меня завтра, о, муж мой! Вместе с другими слугами… и под их присмотром.
Оба – хозяин и раб – обернулись: матрона подошла неслышно, красивая, как мраморная статуя греческой богини. Полупрозрачные – одна поверх другой – туники, золотисто-матовая кожа, светлые – точнее сказать, осветленные – волосы, уложенные в затейливую прическу, изысканно-богатый парфюм… Выщипанные дугой брови и светло-голубые смеющиеся глаза. Ох, эти глаза…
– Сопровождать тебя, дорогая? – патриций задумчиво почесал затылок и вдруг решительно махнул рукой. – Что ж, пусть сопровождает. И пусть помнит – лучшего, чем жизнь на моей вилле, он вряд ли найдет. Надежность, постоянство, неплохой доход – это лучше, чем пристать к какой-нибудь шайке и в конце концов оказаться повешенным… Вилик!
– Да, господин? – тут же оказавшийся рядом Василин с готовностью поклонился.
– Выдашь ему на завтра новую тунику. Всё.
– Слушаюсь, мой господин.
Вечером раздобревшийся после церковной службы хозяин велел выдать рабам и слугам вино – пусть тоже как следует отметят праздник. Это пойло по вкусу чем-то напоминало портвейн, но было лишь с горечью, без всякой крепости – впрочем, и такое считалось за счастье.
– Как ты думаешь, почему хозяин отпустил тебя в город? – старый антиквар Альфред Бади с глиняной кружкой вина в руках уселся рядом с Сашей и Ингульфом под старой смоковницей, росшей в дальнем углу обширного хозяйственного двора. – Вот так спокойно взял и отпустил.
– Не знаю, – хлебнув из такой же кружки, молодой человек пожал плечами. – А вообще, конечно, странно – не боится, что я заявлю в полицию. А! Может, у него все там куплено, в том ближайшем городке, куда мы завтра попремся… Но я все равно сбегу и выведу всю эту секту на чистую воду!
– Да нет там никакой полиции, сколько можно говорить? – рассерженно отмахнулся старик. – А отпускают тебя – впрочем, не одного, а под присмотром – только потому, что Нумиций Флор прав: то, что он предлагает – дорогого стоит. Спокойная размеренная жизнь, вполне обеспеченная – по нынешним временам – роскошь, которую не могут позволить себе и многие аристократы. И даже сам прокуратор провинции Африка… точнее сказать – властелин. Именно для защиты он пригласил новых имперских федератов – вандалов с аланами. Пустил волков в стадо! Правда, он пока еще этого не понимает… а, скорее всего, у него просто не было другого выхода – морские разбойники теперь все же не так наглеют.
– Разбойники… федераты… прокуратор… Бред какой-то! – допив вино, Александр раздраженно сплюнул. – Вот, погодите, доберусь завтра до первой же телефонной будки!
– Ну-ну, – как-то совсем по-детски захихикал старик. – Посмотрим, каким вы вернетесь!
– То есть как это – каким?
– Я в чисто духовном плане.
Чистая черная ночь опускалась на землю, накрывая бархатным покрывалом оливковые рощи, смоковницы, пальмы. В казавшемся огромным небе сверкали брильянтовые россыпи звезд, и тоненький серп растущей луны отражался в спокойной воде пруда мерцающей золотистой дорожкой. Все укладывались спать, наступала ночная тишь, лишь изредка в саду перекрикивались какие-то ночные птицы да слышно было, как на кухне стучат посудой служанки.
– Слышь, Ингульф, – дождавшись, когда все уснут, Саша потряс заснувшего приятеля за плечо. – Не боись, я про тебя не забуду. Да и про старика тоже… где там у него магазин? В Сусе?
Александром просто заменили одного из обычных носильщиков, встав в пару к одному высокому парню; двое – спереди, двое – сзади, дождались, когда хозяйка с детьми забрались в широкий портшез, подняли, понесли, не таким уж и трудным оказалось это дело, даже совсем легким, по крайней мере, Саша лишнего веса не чувствовал, правда, не сразу удалось подладиться к плавному шагу, идти с другими носильщиками в ногу, однако совладал и с этим.
Вымощенная желтым кирпичом дорога уходила в оливковую рощицу, а затем круто сворачивала на север, к морю. Сразу за рощицей кортеж – всадник на белом коне впереди, за ним – носилки, потом – вооруженная копьями и мечами (а кто знает, может, и пистолетами?) охрана – повернул к деревне, довольно большой, в десятка два хижин, меж хижинами в изобилии росли пальмы и какие-то низенькие колючие кустики, сразу за околицей начинались желтые пшеничные поля, а уж там, за ними, синело – словно бы повиснув в воздухе – море.
И – опять же! – ни теплохода, ни танкера, одни парусные рыбацкие суденышки – фелюки или как они там называются…
Исполнение новых обязанностей – хитро придумано, попробуй-ка рвани незаметно! – отнюдь не мешало Петрову глазеть по сторонам в ожидании полицейской машины или хотя бы какого-нибудь мальчишки на велике и, конечно, с мобильником… увы, ничего подобного не было. Что же, оставалось поверить чудаковатому старику антиквару? Четыреста тридцать восьмой год… даже не тысяча четыреста… Ну, чтоб в такое верить, надо совсем чокнуться! А Сашка еще вроде бы не совсем… хотя, если так дело и дальше пойдет, то…
