Гоблины: Жребий брошен. Сизифов труд. Пиррова победа (сборник) - Андрей Константинов

Скрипнула дверь, и в палату, в наброшенных на плечи синих госпитальных халатах, неожиданно вошли «верховные гоблины» – начальник и зам-по-опер.

– Здравия желаю, товарищ полковник! – вытягиваясь на койке, просиял польщенный таким вниманием Ильдар. – Привет, Андрей!

– Да нет, это мы тебе желаем. Здравия! – уточнил Павел Андреевич, подхватывая единственный свободный стул. – Ну, как ты тут? – поинтересовался он, усаживаясь напротив.

– Почти курорт. Вот только на курорте шашлык подают, а здесь овсянку.

– Раз шарики гоняет, значит – всё путем, – усмехнулся Мешок.

– Андрей, а ты мне зарядку от «Нокии» принес?

– Не суетитесь, больной, вам вредно волноваться! – Мешок осторожно поставил на прикроватную тумбочку увесистый пакет. – Всё здесь. Включая кое-какие продукты, фрукты, минералку. Извини, шашлыка не подогнали. Зато фляжечка «Наири» имеется. Только припрячь получше.

Ильдар отмахнулся: дескать, это-то как раз пустяки, не стоило и заморачиваться. После чего тревожно всмотрелся в начальство:

– Что там Гришка? Пал Андреич, вы его того… не сильно ругайте. Клянусь, чисто мой косяк. Он здесь не при делах.

– Гляди, Андрей Иванович, еще один благородный выискался. Холин вчера тоже весь вечер на мозги капал: «Я был старший! Я отвечаю за всё!» Как тот мужик, из анекдота, помнишь? Который, уходя, поступил благородно: грех взял на себя, а ей достался только ребенок…

– Ну, все мы виновны в смерти Лоры Палмер, – пожал плечами Мешок.

– Ты, Ильдар, давай сначала поправляйся. Вот когда выпишут, тогда и будем по-серьезному разбираться: кто был ху и чьи в лесу шишки. Завтра к тебе парни из УРа подскачут, покажут свою фототеку. Ты этого черта как, хорошо запомнил?

Джамалов резко изменился в лице. Очень нехороший, зловещий огонек вспыхнул в его с восточным разрезом глазах:

– Я этого шакала очень хорошо запомнил. Он теперь – мой кровник. Я его сам лично возьму, без всякого УРа-шмура! Без этих… оборотней в погонах.

– Ну, началось! – недовольно выдохнул Жмых. – Выезд с джигитовкой. И откуда, спрашивается, у парня бакинская грусть?

– Я что-то не догнал за оборотней? – удивился Мешок.

– Тут такое дело, – оглянувшись на соседей по палате, понизил голос до полушепота Ильдар. – Я ведь поначалу вроде как сознание потерял, а когда Гришка стал названивать, очухался немного. Ну, я дал ему раскладочку, а сам до клиента дополз. Смотрю – живой еще. Видно, что не жилец, кончается, но все равно. Дышит. Я ему: «Потерпи, браток, сейчас вместе в больничку поедем». А он мне, дословно: «Волна… Он всё знал… Волна… Четыре звезды…» И всё – спекся.

– Что за чертовщина? Какая волна? При чем здесь волна?

– «Волна» – это название гостиницы, – мрачно пояснил Мешок. – В которую должен был заселиться Айрапетян по прилете в Нижний Новгород.

– И ещё одно, – продолжил Ильдар. – Когда этот урод уходил, он возле меня притормозил. Мне еще подумалось тогда: «Всё, сейчас контрольным кончит». А он мне вместо этого, с издёвочкой: живи, мол, за тебя добрая милицейская фея похлопотала.

– Как-как? Кто похлопотал? Дословно?

– Дословно: добрая милицейская фея.

– Твою дивизию! Это что же, получается в уголовке крот завелся?! – распалился Жмых. – Черт! До этого была ситуация – дерьмо. А теперь – дерьмо в квадрате!.. Ты вот что, Ильдар, об этом пока – ни гугу! Ни нашим, ни уровским!

– Вы уж меня совсем за идиота не считайте: я ведь не на голову, а всего лишь в плечо контуженный.

– Ладно, всё, давай лежи поправляйся. А мы с Андреем Ивановичем пойдем, пожалуй. После дров, которые вы с Холиным наломали, сам понимаешь, проблем – выше крыши.

Начальник «гоблинов» поднялся и, пожав Джамалову рабочую левую, двинулся к двери. Вслед за ним, козырнув двумя пальцами, потянулся Андрей.

– За «дачку» спасибо, – спохватился напоследок Ильдар. – Только скажите ребятам, чтобы больше не суетились. Это ж я просто так, смеха ради, про шашлык шлепнул. На самом деле мне родня столько всего натащила – всей палатой не сожрать. Короче, пусть не тратятся. А то неудобно, честно слово.

– Брось, – отмахнулся Мешок. – Не бери в голову, а бери в рот…

…«Верховные гоблины» шли на выход длинными запутанно-переплетёнными коридорами и пролётами ВМА. С непривычки заблудиться внутри этого памятника архитектуры, построенного более двух столетий назад, было проще простого. И, как уверяют, прецеденты случались. Даже с работающим здесь медицинским персоналом.

– …Ну и каковы будут твои соображения?

– А какие тут могут быть соображения? Жизнь – дерьмо, но мы с лопатой. Будем разбираться. Вот только… Почему это вы, Павел Андреевич, сразу на угро грешить взялись?

– Что ты этим хочешь сказать?

– А если это не у них, а у нас течёт? – осторожно предположил Мешок.

Реакция Жмыха на это предположение оказалась вполне себе предсказуемой:

– Ты что, офонарел?!

– Просто мне кажется, такой вариант тоже нельзя сбрасывать со счетов.

– Ну спасибо, утешил. Может, ты уже и подозреваешь кого?

– Я никого не подозреваю. Но сугубо гипотетически…

«Гоблины» наконец нашли спасительную дверь, сразу за которой на них обрушились извечные грохот и выхлопы Выборгской стороны. Хоть питерские риелторы и уверяют, что по престижности Выборгский район почти сравнялся со всегда элитным Московским, здесь, в районе Финбана, выживать могли только сильнейшие, то бишь коренные питерские старожилы, коих в этих каменных мешках хоть дустом посыпай – всё нипочём. Одни засушились, другие – проспиртовались.

– Господи, да дайте же вы мне спокойно дожить до пенсии! – страдальчески отмахнулся от Андрея начальник, нервно высматривая на проспекте свою служебную машину. – Всё! Не хочу больше ничего слушать! Я – в Главк. А ты дуй в контору и начинай сочинять подробную объяснительную по вчерашнему эпизоду. И не гипотетически, а сугубо практически… И детективу, непременно детективу добавь. В духе Дарьи Донцовой. Начальник КМ её просто обожает…

Санкт-Петербург,

24 июня 2009 года,

среда, 13:32

…Теперь уже мало кто вспомнит, что изначально спартакиадами именовались массовые спортивные соревнования, проводившиеся рабочими организациями (здесь, естественно, организациями коммунистическими и прокоммунистическими) в СССР, Германии и Чехии. Где теперь те коммунисты и их спартакиады, наверное, объяснять не нужно. И лишь в структуре МВД России дело предводителя восстания римских рабов, именем которого названо сие зрелищное мероприятие, по-прежнему живёт и по-прежнему почитаемо. С той лишь разницей, что если в войска Спартака угнетенный народ вливался сам, то вот на одноименные состязания, проводимые под эгидой милицейского Главка, сотрудников, как правило, набирают в добровольно-принудительном порядке.

Впрочем, имелись у подобного мероприятия и несомненные плюсы. К примеру, сегодняшний этап спартакиады, в ходе которого милиционеры соревновались в искусстве беговой выносливости и турниковой подтягиваемости, прошел на удивление скоротечно. Уже в половине второго всех участников согнали на футбольное поле на церемонию торжественного награждения победителей. Это означало, что через каких-то десять – максимум двадцать минут – исполнивший свой долг служивый народ сможет спокойно приступить к водочным процедурам в близлежащих садах, скверах и забегаловках. Дабы поскорее забыть весь этот ужас.

– …Второе место занял старший лейтенант Анисимов, Хозяйственное управление штаба ГУВД, – зычным голосом объявил выдвинувшийся в центр милицейского полукаре представитель Управления кадров, курирующий физкультурный сектор. – Он награждается почетной грамотой и ценным подарком «наручные часы».

Под жидкие аплодисменты и глумливые комментарии из общего строя вышел поджарый, как борзая, старлей Анисимов и с виноватой улыбкой забрал причитающееся ему богатство.

– И, наконец, первое место в дисциплине «пятикилометровый кросс» занял… А вернее, заняла… Что особенно приятно… Капитан Прилепина! ГОБП… ЛБ… ГП, – физкультурник запнулся, будучи не в состоянии с первого раза озвучить громоздкую аббревиатуру относительно нового подразделения. – …Короче, отдел по защите свидетелей. Капитан Прилепина также награждается грамотой и ценным подарком – электрокофеваркой.

Ольга, заметно смущаясь, направилась в сторону благодетелей. Аплодисменты на сей раз прозвучали на порядок громче и слаженней. Правда, посвящены они были, как нетрудно догадаться, ладной фигурке капитанши. В коротких шортиках, выгодно подчеркивающих гладкие длинные ноги со спортивными икрами, и в легкомысленной маечке без рукавов Прилепина, что и говорить, была хороша. Как следствие, физкультурник неприлично долго тряс, а затем еще и поцеловал ее руку под всеобщие свист и улюлюканье. Ольга поспешила ретироваться, после чего физкультурник, попросив полной тишины, торжественно погасил виртуальный олимпийский огонь словами: